Дарья Варденбург - Никита ищет море [litres]

– Спутник, иди сюда! – позвал он. И, ткнув пальцем в миску, добавил: – Тут еда. Мясо.

Спутник замедлил шаг и начал подходить боком, искоса поглядывая на миску и опасливо поджимая хвост. Никита почувствовал, что сейчас главное – говорить со Спутником ласково и без остановки.

– Хороший мой Спутник, иди, это для тебя, очень вкусно, я сам готовил, иди, мой песик, ты такой замечательный, ты лучше всех…

Оля слезла с велосипеда и стояла неподвижно, глядя, как Спутник боком, словно краб, приближается к Никите, нюхает воздух, моргает, нерешительно поглядывает на миску и наконец подходит к ней, готовый в любую секунду отпрянуть, и тянет к ней черный нос.

– Вот молодец, вот хороший Спутник, давай ешь, не сомневайся, я могу отойти…

И Никита, встав на четвереньки, попятился назад. Спутник, бросая на него робкие взгляды, окунул морду в кашу и принялся есть, чавкая, чмокая и подрагивая ушами.

На закате небо затянуло облаками, наблюдать за звездами сегодня было невозможно. Никита поднялся в свою комнату, вытащил из банки мышонка и осмотрел – мышонок выглядел вполне здоровым и деловито нюхал воздух. Посадив его обратно в банку, Никита взял карандаш и зачеркнул на самодельном календаре «среду». А потом немножко зачеркнул «четверг» – ведь когда он завтра утром проснется, часть четверга уже пройдет.

Пришла бабушка – она обещала Никите почитать книжку, раз уж они не полезли сегодня на крышу сарая. Никита разделся, нырнул под одеяло и приготовился слушать. Но бабушка, которая уже уселась на полу по-турецки и раскрыла книжку, почему-то не торопилась читать. Она внимательно смотрела на банку с мышонком.

– Ее надо почистить, – проговорила она задумчиво. – И постирать эти носки.

Никита свесился с кровати и приблизил лицо к банке. На лежащих в ней носках кое-где чернели крошечные «зернышки» – у мышонка ведь не было туалета, и он справлял свои дела где придется.

– Хорошо, завтра почистишь и постираешь, – беспечно сказал Никита бабушке.

– Это ты завтра все почистишь и постираешь, – усмехнувшись, парировала бабушка.

Никита уставился на нее с открытым ртом. Бабушка уставилась на него, подняв брови. Было ясно, что она не уступит. И что она, в сущности, совершенно права – это ведь Никита отвечает за мышонка и заботится о нем.

– Ладно, – выдавил из себя Никита.

Бабушка с удовлетворением тряхнула головой. Отыскав в книжке страницу, на которой они остановились в прошлый раз, бабушка уже собралась читать, но какая-то мысль ее остановила.

– Слушай-ка, – подняла она глаза на Никиту, – а ты не думал, что будешь делать с мышонком в будущем?

Никита, растерявшись, промолчал.

– Когда ты его отпустишь? – прямо спросила бабушка.

– А зачем его отпускать? – пробормотал Никита. – Это опасно. Тут коты ходят. Они его съесть могут.

– Так-то оно так, – сказала бабушка. – А в городе, где ты живешь, машины по улицам ездят. Они тебя задавить могут. Может, разумно было бы держать тебя всю жизнь в квартире и не выпускать на улицу?

Никита так разволновался, что сел.

– Подожди, подожди! – замахал он руками на бабушку. – Я же мышонка всегда с собой ношу – гулять, в магазин…

Тут он вспомнил драку с Протоней и запнулся.

– Да, – кивнула бабушка, – но мышонок все равно остается в твоем кармане, он не может пойти куда захочет и делать то, что нужно ему. – Она замолчала и после паузы спросила: – А что нужно мышонку, по-твоему?

Никита посмотрел на мышонка в банке, который грыз кусочек сушки.

– Есть, пить, гулять, – перечислил Никита.

– Да, – согласилась бабушка. – А еще ему нужно найти себе подружку и завести с ней мышат. Ему нужно, чтобы его дети, внуки и правнуки росли и населяли эти края. Он – дикий мышонок, – продолжала бабушка, все больше увлекаясь и повышая голос. – Он родился на свободе, его предки жили в дикой природе, и он унаследовал все их навыки. Он отлично приспособлен к…

– Но коты! – перебил ее Никита.

– Коты опасны, – подхватила бабушка, – и вообще существование на воле опасно. Это всегда риск, борьба. Но если мышонок не будет рисковать, а будет сидеть в банке или в твоем кармане, он никогда не будет жить полной жизнью, по-настоящему. Никогда не узнает всего, что ему до́лжно узнать. Хотя будет всегда сыт и в безопасности.

Она перевела дыхание и вздохнула.

– Хорошо, ты просто подумай об этом, – сказала она Никите и, опустив глаза, повертела в руках книжку. – Давай читать.

Никита проснулся от того, что в оконное стекло что-то стукнуло – бум! Никита открыл глаза – по стеклу бежали вниз капли дождя. Никита отвел взгляд от окна, и тут же снова – бум! Что-то темное промелькнуло и исчезло. Никита вскочил и бросился к окну. Окинул взглядом мокрый сад, дорогу за забором и заметил Олю. Она стояла на дороге в ветровке и резиновых сапогах. Увидев Никиту, Оля помахала ему рукой и несколько раз подкинула в воздух что-то маленькое и темное.

– Ты чего кидаешься? – крикнул Никита.

Оля приложила ладонь к уху. Никита открыл окно, высунул голову под дождь и крикнул:

– Стекло разобьешь!

– Это сливы! – крикнула Оля в ответ, показывая ему темный шарик. – Недозрелые!

– Ра-зо-бьешь! – еще раз крикнул Никита.

Оля улыбнулась и вытянула руку в сторону, указывая на что-то. Никита высунулся по пояс, чтобы увидеть, на что она ему показывает, и ахнул. Это был Спутник, сидевший на обочине дороги в отдалении. От дождя Спутника кое-как прикрывал маленький зонт с торчащими наружу спицами, поставленный в траву.

– Он за мной от магазина шел! – радостно сообщила Оля. – Я ему зонтик дала!

– Я сейчас! – крикнул Никита и, закрыв окно, бросился натягивать штаны, майку и кофту.

Скатившись по лестнице вниз, он нашел бабушку на кухне и попросил у нее разрешения взять вчерашние макароны по-флотски и накормить ими Спутника.

– Давай, – согласилась бабушка. – Папа и мама приедут завтра вечером – они мне звонили.

– Ура! – завопил Никита, поднимая вверх кастрюлю с макаронами. – Я самый счастливый человек на свете!

– Не забудь почистить банку мышонка, – напомнила ему бабушка.

– Потом!

– Нет, сейчас.

– Но…

– Да.

Никита опустил кастрюлю и вопросительно посмотрел на бабушку. Та ответила ему твердым взглядом.

– Ох, ладно, – сдался Никита.