Анна Зенькова - С горячим приветом от Фёклы [litres]

– Глупая ты женщина, Валька. – Дядя Коля добродушно махнул рукой. – То ж табак, а у Мишки там – зелье не пойми какое. Он говорил, у них в Америке все курят, представляете? Поэтому и дуреют. И главное, Мишку потом когда депортировали, он всё клялся, что больше ни-ни. Говорил, я всё брошу, и курить, и Америку, и к вам приеду на реабилитацию. Буду только водку пить и салом закусывать. Вот честное слово, лучше бы мы ему, дурню, это имя и не меняли вовсе.

Мне потом Фёкла дома заявила:

– Если тебе кто во дворе покурить предложит – ты мне сразу скажи.

– Табак или зелье? – уточнил я. А она как завопит:

– Ты мне тут еще поумничай! Ишь, нахватался словечек!

Она еще что-то там кричала мне вслед, но я уже не слушал. Я побежал прямиком в комнату и достал с полки энциклопедию лекарственных трав, чтобы выяснить, что там за зелья бывают и зачем их вообще курить, когда табак на каждом шагу продается. Первобытный век какой-то!

В энциклопедии я, конечно, много чего ценного откопал. Там, про яды всякие. Мне, как магу, эти знания позарез нужны! В общем, я наделал закладок и рванул к Жеке – разузнать, может, он тоже про эти зелья слышал. А Жека прямо с ума сошел – так развеселился. Сказал, что я тундра и тайга непроходимая, раз о спайсах ничего не знаю.

– Сейчас одну ржаку тебе покажу! – пообещал он и тут же нашел на «Ютубе» ролик, где мужик, накурившись спайсов, перепутал себя со слоном. Он бегал по комнате и еще трубил так страшно: «Пу-у-ур, пу-у-ур». И бился хоботом о стену! Всю голову себе до крови разбил! Там вроде даже мозг был виден. Хотя какой у него там мозг, если он уже от наркотиков весь разложился?

В общем, я ушел от Жеки под большим впечатлением и решил, что никогда не стану таким, как тот… слон. Я даже Фёкле это пообещать хотел. Но когда пришел, оказалось, что она нажарила моих любимых сырников с изюмом. Я так обрадовался, что тут же позабыл и про слона, и вообще про всё на свете. А потом уже и вспоминать не захотел – таким тот слон был страшным.

– Ну что, кто смелый? – Фаля вытащил из кармана сигарету и уставился на нас – выжидающе.

– Да катись ты, – не разжимая зубов, процедил Ржавый.

– Сцыкло! – Фаля подкурил и лениво затянулся, точь-в-точь как дядя Коля. Я по привычке потянул носом, но вместо знакомого запаха почувствовал сладковатый душок. У меня даже в носу закололо от этой вони.

– Гони сюда эту малышку! – Штык нетерпеливо выхватил сигарету у Фали изо рта и тут же к ней присосался.

– Зачетная дурь! – одобрил костлявый между затяжками. – Нормально так штырит.

Накурившись, он повернулся к Верке:

– Верунь, давай! Только не сильно, окей? Ты же еще маленькая.

– Ой, – нахально хохотнула Верка, прижимая сигарету к губам. – Маленькая, да удаленькая.

Она вдруг резко закашлялась.

– Вера! – Ржавый тут же подскочил и выбил сигарету у нее из рук.

– Уах-кха, уах-кха, – Верка беспомощно хватала ртом воздух.

– А, чтоб тебя! – Штык кинулся поднимать сигарету с земли, но Ржавый оказался проворнее. Он наступил на нее кроссовкой и с силой вдавил в землю.

– Что творишь, гад? – взвыл Штык. – Ты хоть знаешь, сколько это стоит?

– А мне плевать! – Ржавый брезгливо отшвырнул раздавленную сигарету в сторону. – Не свое добро. И вали отсюда!

– И друзей не забудь! – напомнил я мрачно. И еще такое лицо сделал – суровое. Чтобы они сразу поняли – этот тип хлебнул в жизни сполна! С ним лучше не связываться.

Фаля насмешливо оглядел меня с ног до головы и спросил нарочно громко:

– А что за бздень тут вякает?

– Не знаю, – Штык поводил глазами по земле. – Голос слышу, а никого не вижу. Ау, бздень, ты где?

Они втроем издевательски захихикали. А я тут же устыдился своего порыва. Вот кто меня за язык тянул – так по-детски поддакивать?

Но Ржавый вдруг шагнул вперед, и мы оказались на одном уровне. Вроде как плечом к плечу. Меня прямо затрясло от гордости, какие мы с ним отчаянные.

– Хватит ржать, уроды! – пригрозил им Ржавый.

– Придурки! – поддержал я, правда, мысленно. Потому что хладнокровие в таких делах – превыше всего. Сначала надо антивражескую стратегию выработать, а потом уже нападать.

– А ты че такой борзый, а? – Штык качнулся в сторону Ржавого. – Думаешь, твоя шпана тебе поможет?

Его крысиные глазки бегали в разные стороны – от рыжего ко мне и обратно.

– Штык! – рявкнул Фаля. – Угомонись!

– Ты мне за шмаль еще ответишь! – Он мстительно ткнул в Ржавого пальцем.

– Штык, я кому сказал? – Фаля предупредительно харкнул. – Хватит!

– Всё-всё, уплываю! – Тот послушно отступил.

– А ты, – Фаля свирепо зыркнул в мою сторону, – больше не лезь, когда старшие разговаривают. Это невежливо, бздень, понимаешь?

Раз – и он вдруг ласково улыбнулся. У меня сразу пальцы к ладоням прилипли – так они с Эдиком были похожи.

– Ой, ну сколько можно! – Между нами неожиданно втиснулась Верка. – Хватит уже собачиться.

«Опять всех мирить будет!» – подумал я почему-то с сожалением.

Но Верка вдруг жизнерадостно сообщила:

– Меня, кажется, тошнит! – И тут же согнулась к земле, натужно кашляя. Штык брезгливо отпрыгнул в сторону, а Ржавый, наоборот, придвинулся и схватил ее за локоть, чтобы она не упала лицом в землю.

– Веруша! – беспомощно выкрикнул Костик и, подскочив, взял ее за вторую руку. Так они и стояли, пока Верка корчилась от рвоты.

Яшка сразу оценил обстановку:

– Надо в лагерь идти. Иначе ей труба будет.

– Ой, ладно! – заржал Зенит. – Проспится на воздухе, и всё – будет как новенькая.

– Да заткнись ты уже! – огрызнулся Ржавый. – Видишь, плохо человеку?

– А мы при чём? – Фаля самодовольно ухмыльнулся. – Она сама захотела.

Ржавый посмотрел на него с ненавистью.

– Давай, Костик! – зло скомандовал он. – Ведем ее в лагерь.

– Никуда я с тобой не пойду, – промычала Верка. – Отстань!

Брыкаясь, она оттолкнулась от Ржавого и повисла на своей теперь уже единственной опоре – Костике.

Тот испуганно таращился на Ржавого:

– Вер, ну ты чего? Он же как лучше хотел.

– И ты отстань, предатель! – Она снова попыталась вырваться, но бесполезно. Видно, Костик вцепился в нее намертво.

– Отстань, отстань! – истерично выкрикивала Верка, пока в итоге не разрыдалась.

Ржавый, отвернувшись, молчал. И мы все тоже стояли как истуканы, беззвучные и напряженные.

– Яшка, – Ржавый наконец заговорил, но каким-то чужим голосом. – Иди с ними. Он ее сам не дотащит. И девчонок заодно забери.

Те согласно закивали, и даже Маечка. Она выглядела вконец испуганной.

– А вы? – Яшка озадаченно моргнул.

– А мы уберем всё и тоже придем. – Ржавый вдруг кивнул в мою сторону. – Еще вон этого возьми. Он же у нее лапочка.

Я ушам своим не поверил. Сказал:

– На себя посмотри. – И прямо зачесался весь от несправедливости. Я же не виноват, что у Верки каждый раз – новый Лапочка. Сначала Ржавый, потом – я, завтра вон, может, Гнусик.