Полли Хо-Йен - Мальчик в башне [litres]

У блюхеров прозрачная кожица, через которую можно видеть их внутренности. Жидкость напоминает мне бензин в лужах – у нее такие же цветные переливы. Или когда надуваешь мыльный пузырь, и он не лопается сразу, а висит в воздухе и переливается. Розовым, зеленым, желтым.

Но только блюхеры выглядят не совсем так. Такого я никогда раньше не видел. Не растение и не дерево.

У взрослых блюхеров стебли толстые, как канаты у нас в спортивном зале. Помню, они казались ужасно громоздкими. Мы залезали по ним наверх, и большинство из нас добиралось до самой вершины. Но по блюхерам, мне кажется, не заберешься. Они гладкие и блестящие – сразу соскользнешь вниз, если попытаешься.

Меня тянет их потрогать. Мне кажется, они будут мокрыми и склизкими, как желе. Или как улитки, которых мы находили на детской площадке.

На верхушке стеблей у каждого блюхера растет что-то большое и кругловатое с острым кончиком. У каких-то эта штука размером с палец, у других – больше, чем моя голова. Большие выглядят распухшими и надутыми, как воздушные шары. Будто лопнут, если их ткнуть чем-нибудь острым. Я иду осторожно, боясь их потревожить.

Среди блюхеров видно множество всякой зелени. Высокие тонкие растения с большими длинными листьями, пушистый кустарник с голубенькими цветочками сверху. Трава такая высокая и густая, совсем не похожая на грустные газоны, которые я помню. Она выглядит блестящей и плотной, будто через нее будет трудно идти.

Я не понимаю, как все это выросло на месте зданий. От них не осталось ни следа. Даже дорога покрыта желто-зелеными листиками, которые лежат на земле, словно ковер.

Я отодвигаю листья мыском ноги. Почва под ними почти черная – не тот коричневый песочек, который разлетался у нас с лопаток, словно пыль. Она гораздо, гораздо темнее, влажная и рыхлая, похожая на шоколадный торт, который мы ели на дне рождения у Гайи. Только еще темнее.

Я стою среди блюхеров, настолько удивленный всем вокруг, что почти забываю, зачем я вышел.

Движение в кустах. Там лежит человек, ждет, когда его спасут и отведут в башню.

Я оглядываюсь вокруг, пытаясь сообразить, куда мне идти. Из окна все выглядело совсем по-другому. Сначала я не могу понять, где я видел движение. Мне приходится обойти вокруг башни несколько раз, и только после этого я узнаю корявую ветку дерева, похожую на человеческую руку, которая была недалеко от того места, где прятался человек.

Я подхожу ближе и, кажется, вижу движение в траве. Я замираю, и меня опять накрывает неприятным чувством: может быть, я видел что-то, а может, и нет, и теперь момент упущен, и я никогда не узнаю точно.

– Тут кто-нибудь есть? – кричу я. Сквозь маску мой голос звучит глухо. Из-за пластика и шарфов меня совсем не слышно.

Снять я ничего не могу, поэтому подкрадываюсь к кустам, не отрывая глаз от того места, где, кажется, что-то двигалось. Из-за блюхеров и колючей растительности идти тяжело. Двигаться приходится медленно и долго.

Я добрался до нужного места и вдруг услышал, как меня зовут откуда-то издалека. Знакомый голос. Голос Оби.

Я поднимаю взгляд, смотрю на башню и вижу две крошечных точки на крыше. Оби и Бен. Они меня заметили. Я не могу разглядеть их лица, но слышу, что они кричат.

Они повторяют одно и то же. Каждый раз громче.

«Возвращайся назад!»

«Возвращайся назад!»

Странно это, когда время замедляется, а потом снова ускоряется.

Так иногда говорят о времени. «Эта неделя такая длинная» или «Сегодня день пролетел быстро».

Сам я раньше такого не замечал. Иногда ночи казались длинными, потому что я просыпался и думал, что уже утро, а потом понимал, что на улице еще темно. Но никогда не было такого, чтобы время останавливалось. И вот сейчас, когда я снаружи, с маской на лице, окруженный зелеными кустами, а Оби и Бен кричат мне с крыши, время остановилось.

Вокруг меня блюхеры.

Внезапно голоса Оби и Бена становятся ужасно далекими и тихими.

Я замечаю, что рядом со мной возвышается блюхер. Он растет рядом с кустами. А потом я не помню, что случается первым, потому что все происходит очень быстро. Или медленно – как посмотреть.

В один момент я думаю, что нужно крикнуть Оби и Бену в ответ, сказать, что я в порядке. А в другой наступает такая особая секунда, прямо перед тем, как что-то случается.

Будто мир вокруг делает вдох.

Понимаю ли я это? Может, и нет. Может, я помню это мгновение тишины, потому что знаю, что будет дальше.

Я смотрю вперед, в кустах что-то двигается, и в эту же самую секунду верхушка ближайшего блюхера лопается.

Хлоп.

Время останавливается. Наступает момент, когда я осознаю, что верхушка лопнула и из нее брызнула жидкость. Прямо на меня.

Капли словно замерзают. Становятся похожими на длинные тонкие струйки воды. Фонтан брызг, и я стою прямо под ним. А потом время запускается снова, и я чувствую, как жидкость просачивается на одежду, как намокают шарфы, в которые я завернут.

Я не могу двигаться. Я не знаю, могу ли я двигаться.

Я стою на месте. Жидкость стекает по моей спине, по моим щекам. Я покрыт ей с ног до головы, и если эта штука вредна для людей, у меня нет шансов. Но я все чего-то жду. Жду, когда тело заболит, когда я начну умирать.

Кожа слегка чешется и немножко липкая, но я не могу понять, болит ли у меня что-нибудь или нет. Кажется, кожа нагревается. Я боюсь, что мне будет становиться все жарче и жарче, но ничего такого не происходит. Я просто стою, словно парализованный, и чего-то жду.

Жидкость попала на очки. Все вокруг стало слегка расплывчатым, но видеть можно.

А еще я вижу цвета блюхеров, и это очень странно. Все вокруг выглядит совсем по-другому. Как будто я смотрю в лупу, из-за которой все плывет и меняет цвет. Куст передо мной больше не зеленый. Голубые цветочки теперь розовые. Краем глаза я вижу, что башня выглядит совершенно черной, словно огромная нависающая тень.

Я стою так очень долго и наконец понимаю, что я в порядке. У меня ничего не болит.

Я слышу, как Бен кричит мне вернуться назад. Все это время они не прекращали меня звать. Просто я заблокировал все звуки.

Я знаю, что должен вернуться, но я вышел наружу, чтобы спасти человека, и пока никого не нашел.

В кустах что-то двигалось, когда взорвался блюхер.

Я медленно обхожу его и присаживаюсь, чтобы поискать под ним. С рюкзаком это тяжело.

Никого нет.

На темной почве видны чьи-то маленькие следы, но что бы это ни было, его больше нет. Я смотрю в единственную сторону, куда можно было убежать. Вокруг растут распухшие блюхеры и густая трава. Деревья тоже, но они гораздо выше, чем я помню, и закрывают свет.

Я вдруг понимаю, что если пойду в ту сторону, то никогда не вернусь.