Олег Егоров - Подбитые ветром

Интересуетесь узнать, каким образом свинка покинула необитаемый остров? А дело было так. Ехидна в сопровождении Отшельника следовала вдоль реки, собирая мох с прибрежных валунов. Она хотела сшить для Вау пальто с моховым воротником. По её убеждению Вау была достаточно близка к совершенству, чтобы носить пальто от "Ехидны и сыновей".

Отшельник вытягивал вверх своё упругое туловище и, словно в перископ, обозревал сквозь монокль окрестности. Он-то и увидел загоравшую на острове парочку.

— Проблемы? — поинтересовался Отшельник.

— Без проблем! — бодро ответил страус.

— Нету! — поддержала его Морская свинка. — Просто мы подводную лодку испытывали!

Свинке и страусу было совестно признаться, что они, такие бывалые спасатели, попали в безвыходное положение. Но Ехидна с Отшельником сразу обо всём догадались. И придумали вот что. Сначала уж закусил короткую палочку. А затем намотался хвостом на ветку берёзы, растущей у реки. И стал раскачиваться над водой.

Морская свинка с подозрением следила за манипуляциями ужа:

— Что это он там делает?

— Тарзанку! — смекнул страус, более осведомлённый по части разных приспособлений. — Верёвку для паренья!

— Воровку для варенья?! — удивилась Морская свинка.

Пока Лёва бегал по острову, подбадривая ужа, она предавалась размышлениям.

— С меня причитается! — пообещал страус, поймав, наконец, голову Отшельника. — Медаль за спасение неутопающих!

— Из погреба? — спросила вдруг Морская свинка.

— Что?! — Лёва уставился на свинку.

— Ну, из погреба, что ли, банки воровать? — свинка кивнула на ужа.

Отшельник рассерженно зашипел. Он уже начал терять терпение, и только палочка во рту мешала ему заявить об этом прямо. Лёва с беспокойством прислушался.

— Ладно, — сказал он свинке. — Тронулись. А то из него весь воздух выйдет.

"Вы давно тронулись!" — как будто говорил Отшельник всем своим видом.

— Первый пошёл! — сам себе скомандовал страус.

Он покрепче ухватился за "перекладину" во рту Отшельника, оттолкнулся и полетел к берегу, словно акробат на трапеции.

Страус Лёва был как раз той редкой птицей, что никогда раньше не долетала до середины реки. Зато обратный путь он проделал легко и быстро.

— Есть! — воскликнула свинка, когда Лёва достиг цели и ловко соскочил на песок.

Её собственное возвращение заняло ещё меньше времени. Почти у самого берега палочка, под грузом свинки, выскользнула у Отшельника изо рта.

— Ах, ты! — в сердцах заметил Отшельник. — Сколько раз хотел зубы вставить!

Хотя Ехидне показалось, что уж искупал Морскую свинку нарочно. Слишком близко от берега случилось это происшествие.

Падение свинки вызвало на реке определённое волнение. А когда волна схлынула, на песке осталась лежать рыба Макрель.

— Чего вам дома-то не сидится?! — угрюмо спросила она.

— Вот скользкое создание! — возмутилась Ехидна, сталкивая Макрель обратно в реку. — Наверняка сама за нами подглядывала, да мы же ещё и виноваты!

Отшельнику, между тем, пришлось поработать водолазом.

— Отличная видимость! — сообщила свинка, когда уж выловил её из воды. — Отличную раковину видела на дне!

— Тоже мне — сантехник! — фыркнула Ехидна, вытирая мхом Отшельника.

После этой операции она повысила ужа в должности. И тот стал называться не сантиметром, а метром Отшельником.

В общем, экспедиция по спасению кота Валерьяна закончилась благополучно для всех, кроме Афрозайца.

— Одним всё, а другим ничего! — сказал Афрозаяц с досадой, когда свинка унесла капусту домой.

Больше всего Афрозайца задело то, что свинка унесла капусту в его собственном мешке.

Заяц похудел и осунулся. Он целыми днями бродил вокруг огорода. И некоторые даже стали его жалеть. Что и навело Афрозайца на интересную мысль.

Он приобрел у Ехидны брюки на вырост. И хотя такие брюки нужно было поддерживать при ходьбе, зато они выгодно подчёркивали худобу Афрозайца. В таком виде он вызывал настоящее сочувствие. Главное, Морская свинка должна была понять, что Афрозаяц достиг полного истощения. И если с ним что-нибудь случится, то "Красная книга" спросит со свинки по всей строгости.

Вскоре Афрозаяц прибыл в новых брюках на огород. Морская свинка и грач Сажа обрабатывали на грядках кочаны. Свинка освежала их из лейки. А грач собирал в себя гусениц.

— Странная капуста! — дал знать о своём присутствии Афрозаяц. — Зелёная очень! Это какой сорт?! Первый?!

— Последний! — Морская свинка разогнула поясницу. — Последний раз я вижу тебя, Афрозаяц, на моём огороде!

— Ты что — уходишь?! — удивился заяц. Сажа поперхнулся гусеницей.

Да. Слишком далеко зашёл Афрозаяц, чтобы рассуждать здраво. А зашёл он прямо на капустную грядку.

— Проредить бы надо! — заволновался заяц. — Редкая капуста больше в цене!

— Плохая мысль, — свинка перехватила лейку за носик.

— Хрусть-хрусть-хрусть! — отозвался заяц. — Странный вкус! Чав-чав-чав!

Дальше Морская свинка действовала, как профессиональный бейсболист. Взмахнув лейкой, она выбила Афрозайца за пределы участка. Заяц вылетел из брюк словно дуплет из двустволки и угодил в свою же заброшенную лунку.

— Есть! — воскликнул грач, проследив за полётом Афрозайца. — Вот неудачник!

— Ну надо же, а?! — сидя в лунке, причитал Афрозаяц. — И за что мне всё это?!

Но не таковский был заяц, чтобы спустить оскорбление личности. И он составил план одновременной мести своим заклятым врагам. Этот план, построенный на весьма тонком расчёте, должен был вызвать поединок между Морской свинкой и совой вплоть до полного взаимного истребления.

После поединка он решил поселиться в совином дупле. Перейти, так сказать, в разряд хищников.

— А капусту я засолю! — Афрозаяц потёр ушибленное место. — Бочек пять! Остальное — так съем!

Тем же вечером заяц тайком забрался в Левин гараж и стащил бутылку дёгтя. Ещё он отправился в "Смотровую" и разжился докторской подушкой. Аптечку заяц тоже прихватил. Эти вещи нужны были зайцу для успешного проведения операции. А Валерьяну они пока были не нужны. Доктор, как известно, путешествовал по реке.

Афрозаяц распорол подушку зубами и вытряхнул из неё перья. Затем обмазался дёгтем, вывалялся в перьях и сел сохнуть. В новом обличий он стал похож на грязную всклокоченную птицу с длинными ушами.

Морскую свинку, между тем, не покидало смутное чувство беспокойства.

— Он вернётся! — угрюмо заметила свинка, изучая заячьи брюки. — Он всегда возвращается!

— Поверить не могу! — грач Сажа всё ещё пребывал в возбуждённом состоянии. — Такой удар без тренировки! Бац!...

— Что ты там говорил про чучело? — перебила его Морская свинка, встряхивая брюки и прикладывая к себе.