Олег Егоров - Бульварный роман

Над алой черепицей крыш,

Вцепившись в тонкие перила,

Ты в лодке лоджии парила.

А день был, несомненно, рыж.

Пылали скверы под тобой

Как подожженные галеры,

Занявшись, все кругом горело…

А день был, истинно, рябой.

Ты с хищной алчностью пирата

Смотрела вдаль. Меняя галс,

Твой взор то вспыхивал, то гас.

А день был, точно, конопатый.

1983

Кому бродить среди полей,

Таскать на сапогах проселки

И на болотах дупелей

Ронять из новой одностволки,

Кому молиться и крестить,

Едва заглядывая в Святцы,

Кому – любить, кому – простить,

Кому – за поручни держаться.

Благообразна борода,

Светла и выскоблена келья,

Но есть на свете города

И злые дети подземелья,

И здесь толкаются плечом,

Определяя, кто проворней,

И, называясь москвичом,

Здесь человек пускает корни.

1984

Нас попросту на те аллеи

Сносило, ибо дул пассат.

Как с флагмана на ассамблею,

С речной прогулки в этот сад

Мы угадали. Сменой галса

Нас удалось туда увлечь.

Трехцветный шарф победно рвался

Морским штандартом с ваших плеч.

Кофейный, Чайный павильоны -

Увы, нам! Здесь не подают! -

Проплыли будто галеоны

В иллюминации кают.

1984

Зима крепилась. Не было шикарней.

Шикарнее и, вместе, холодней.

Тогда я поселился над пекарней,

И это были лучшие из дней

Хотя бы тем что, с прошлым порывая,

Я все же связи напрочь не порвал.

Зима и стойкий запах каравая

Заполнили возникший интервал.

Все было здесь по мне. Хотя бы то, что

На прошлое наложен был арест,

А отзвуки? Надежна только почта

Бутылок и оказий. Но окрест -

Ни нарочных, ни винного отдела.

Я прибыл как на праздник мелочей,

Где главным было то, что ты надела

И аромат соседских калачей.

И каждый вечер, за двумя мостами

Спеша покинуть транспортный салон,

Я заполнялся этими местами,

Как будто сам был ими населен.

Точней, точнее это все – предместья,

И дальше – место, собственно из тех,

Что нам с такой иезуитской местью

Подносит жизнь для чувственных утех.

1984

ПОСЛАНИЕ ДРУГУ О ЛЮБВИ В СВЯЗИ С ПОСЕЩЕНИЕМ ИНСТИТУТА ПЧЕЛОВОДСТВА В ГОРОДЕ РЫБНОЕ

Я стал воспеватель зимы незаметно. Бывало

Такое и прежде: не жалует времени кто-то,

Ан глядь – и воспел. Уплетая медовые соты,

Случалось, медведь забывал про пчелиное жало.

Хотя и не сладко мне нынче от песен моих.

Но, кстати, о пчелах. У этих, пока медоносы

Охвачены цветом, нектар деловитые асы

В свой улей несут аккуратно как, скажем, в сберкассы

Иные с получки и премии делают взносы.

Торопятся, значит, запасы готовить к зиме.

Любви предаются одни только трутни. Ты видишь?

Зима помыкает любовью и, кажется, верой.

Мы все заразились зимой, словно белой холерой.

Сдается мне, холод сковал наш язык, а не идиш.

Так стоит ли, право, евреев винить в холодах?

1984

Пусть зима искупается чем-то

Неизбежным, как срок анемон,

И исторгнется плод Кватроченто

Из наследия диких времен.

Пусть черемуху, яблоню, сливу

Белый бог по вселенной пасет,

И любовь, что вчера не спасли вы,

Вас, быть может, под старость спасет.

И случится же так – каждый промах

Обернется удачей, и вдруг

Из числа отметенных знакомых

К вам вернется единственный друг.

Только жаль, что за этим сметением

Самых темных и злых перспектив

Остаются приливы цветения

Не попавшие в ваш объектив.

1984

Пока глупцы толпой «сумлящеся ничуть»

Спешат вперед меня по анфиладам комнат,

На ощупь я ищу единственный свой путь

В заброшенном крыле, которого не помнят.

Пока они галдят, что страхи ни к чему,

Что все вокруг светло с тех пор как жил Анания,

Безмолвие свечи ведет меня во тьму,

Все дальше вглубь себя, к отшибам мироздания.

Безмолвие свечи – той мысли рикошет,

Которой не прочесть глазами ясновидца -

То будто за углом рассеялся твой свет,

То вновь у самых ног блеснул на половице,

Той мысли рикошет, что, все в себя вобрав,

Осветит под конец мой замутненный разум.

Безмолвие свечи верней опасных трав

Смыкает мне уста и исцеляет разом.

1985

Оставимте пылить, мой пылкий Сирано,

По гиблым большакам. Забросимте в ножны

Бессмысленную сталь, коль скоро все равно

Бретеры не в ходу, поэты не нужны.

Отправимте в утиль кирасы, а коней

Устроит живодер, а шляпы – фраерам,

Да станемте удить колхозных окуней,

Под кустик у прудка засев по вечерам.

А если вам претит провинция, мой друг,

Наедем в погребок под вывеской «Вино».

Пускай себе в поход сбирается Мальбрук.

Иль кто-нибудь еще. Здоровье, Сирано!

1985

Сердце державы, надежен ли твой гороскоп?

Сто разночтений – и нет на Москве угомона:

Тот обещает в ближайшее время потоп,

Этот все ищет над нами звезду Соломона…

В книге судьбы позолоченный вижу обрез,

Четкие подписи вижу и многие лета.

Жалко сограждан, которых – один интерес

Все пролистать и найти прописные ответы.

Вы обернитесь: сливаются наши следы.

Мы – пассажиры, мы давим друг дружку как шпроты.

Будто двухпалубник вмерзла столица во льды.

Только метро холостые вершит обороты.

1986

Все в здешней жизни сорвано как плод

С любого дерева – без выбора и пробы.

Пока Господь за нами смотрит в оба,

Надежный случай всякого найдет.