Олег Егоров - Подбитые ветром

Но тут из оврага донёсся подозрительный шум. И заяц для страховки залёг.

Надо сознаться, что после падения техника пострадала только слегка. Куда чувствительнее пострадал сам Лёва. При иных обстоятельствах это падение можно было назвать мягкой посадкой. Поскольку дно оврага было песчаным. Но не в данном случае. В данном случае Лёва почувствовал, как вдребезги разбились его последние надежды.

Когда он зарылся головой в песок, то даже решил, что лучше ему так и остаться. В таком вот положении. Навсегда.

— Зря стараешься! — раздался снаружи насмешливый голос. — Я тут всё перекопал. И в другом месте тоже копал. Нету червей.

Грач Сажа описал над оврагом круг и, позвякивая ведёрком, полетел в сторону леса. Судя по тому, как Сажа крепко держал в обеих лапах это ведёрко и как оно тянуло его к земле, можно было догадаться, что он определённо лукавил. Видимо, в другом месте черви всё-таки нашлись.

Страус вытащил голову из песка, но грача он уже не обнаружил. Грач уже скрылся за верхушками деревьев. Зато Лёва обнаружил, что авария приключилась рядом с домиком Серафима. И тут страуса посетила счастливая мысль. Лёва решил, что если ему не суждено вернуться в небо, то он хотя бы должен подготовить себе достойную замену. Он подхватил "этажерку" и заковылял на роликах к домику мышонка.

А Серафим и не догадывался о своей будущей участи авиатора. Потому что именно в этот момент он готовился в моряки. Хотя плавать он стремился не больше, чем летать. Если честно, то Серафим вообще боялся воды. Но ещё больше он боялся огорчить Морскую свинку.

А Морская свинка была в действительности самой обыкновенной свинкой. Морской её прозвали из-за тёмной полоски, пролегавшей между глаз вплоть до самого пятачка. Что несколько напоминало тельняшку. Свинка с детства привыкла к своему прозвищу и давно считала себя бывалым моряком. Многие верили. Даже известный своей подозрительностью Афрозаяц, который вообще мало кому верил, и тот мог с закрытыми глазами рассказать, как Морская свинка получила пробоину во время ужасного шторма в Северном Ядовитом океане и чудом спаслась вплавь.

Вот потому-то мышонок Серафим и проходил курсы юного моряка, битый час раскачивая Морскую свинку в собственной качалке посреди собственной комнаты собственного дома.

— Давай Серафим! — азартно кричала Морская свинка. — Жми! Мышонок старался изо всех сил.

— Вот это качка! — радовалась Морская свинка.

Громкий стук в дверь заставил Серафима бросить качалку. Вернее, дал ему возможность для небольшой передышки.

Морская свинка, между тем, продолжала раскачиваться по инерции. Она была очень грузная. А в подобных случаях вообще не известно, что тяжелее: раскачать кресло или же остановить его.

Так вот. Серафим выглянул в окно и увидел страуса.

— Эй! — окликнул он Лёву. — Ты полегче! Полегче!

— Я полегче?! — удивился страус. — Это ты — полегче!

— Я полегче?! — Серафим растерянно оглянулся назад. Туда, где Морская свинка плыла на кресле по волнам своей памяти.

— Ты! — подтвердил Лёва, переминаясь с ноги на ногу. — "Этажерка", понимаешь, мой вес не держит. А ты, вроде, полегче.

— Не могу! — шёпотом ответил Серафим. — У меня свинка!

— Заболел?! — страус покачал головой. — Ладно! Я сейчас!

Как был — с "этажеркой" и на роликах, — он помчался в "Смотровую" за доктором.

"Смотровая" находилась в зарослях камыша на берегу реки, то есть совсем не далеко. Она принадлежала камышовому коту Валерьяну. А Валерьян, в свою очередь, принадлежал гомеопатии. Он верил в гомеопатию. Особенно — в валериановые капли. Поэтому и взял себе имя Валерьян. В "Смотровой" кот принимал пациентов. А жил он в старом, окованном медью сундуке. Вернее, он там спал.

— У Серафима "свинка"! — закричал Лёва врываясь в "Смотровую". Валерьян покосился на Лёву:

— "Свинка" или раздавание?!... Или раздувание шеи?! Лечится гумепатически!

Он хотел сказать "гомеопатически", но от частого употребления валерьянки у кота заплетался язык и развилось косоглазие, которое он лечил валериановыми каплями.

— Или гумапетически?! — спросил он у Лёвы, извлекая из сундука аптечку.

Эту аптечку Валерьян всегда брал с собой на вызовы. На всякий случай.

Когда страус и доктор добрались, наконец, до Серафима, тот лежал на полу посреди комнаты. А Морская свинка обмахивала его полотенцем.

— Укачало, — пояснила она. — С новичками это случается. Доктор решительно отстранил Морскую свинку и осмотрел Серафима.

— Откройте рот! — распорядился он, поигрывая чайной ложечкой. Эту ложечку Валерьян всегда носил с собой. На всякий случай. Морская свинка с готовностью открыла рот и зажмурилась. Вообще-то Валерьян обращался к Серафиму. Но, по причине косоглазия, смотрел на свинку.

В этот момент дом содрогнулся. Лёва, застрявший в дверях со своей "этажеркой", предпринимал отчаянные попытки войти в помещение. Он так переживал за здоровье Серафима и так спешил оказать ему скорую помощь, что просто не догадался оставить "этажерку" снаружи. Морская свинка обернулась на шум и увидала своего всегдашнего соперника и лучшего друга, когда от аэроплана уже остались одни обломки.

Лёва и Морская свинка часто ссорились из-за того, что важнее — флот или авиация. Но каждый раз важнее всего оказывалась дружба. Поэтому Морская свинка и Лёва часто мирились.

— Лёва! — воскликнула Морская свинка.

— Морская свинка! — бросив разгромленную "этажерку", Лёва ринулся в комнату.

И ветераны заключили друг дружку в объятия.

— Не забыл?! — Морская свинка похлопала страуса по спине.

— Ещё бы! — обрадовался Лёва. — Делаю вираж!... Земли не видно!

— А лоцман кричит: "Вижу землю!" — подхватила Морская свинка.

— И тут кончается горючее! — перебил её Лёва. — Что делать?! Хватаю парашют и командую!...

— Суньте градусник под мышку, — пока друзья предавались воспоминаниям, Валерьян извлёк из аптечки термометр.

— ...И командую! — Лёва перехватил у доктора градусник и сунул его под мышонка.

— Шлюпки на воду! — Морская свинка от избытка чувств повалилась в кресло.

Валерьян достал из аптечки пузырёк, накапал в чайную ложку три капли валерьянки и осторожно выпил.

— Обморок! — важно произнёс он, занюхивая лекарство пробочкой. — Обмороки лечатся гуматически!

После чего спрятал пузырёк в карман халата, подхватил аптечку и нетвёрдым шагом направился к выходу. А поскольку он плохо знал расположение дверей, то зашёл по ошибке в шкаф. А поскольку в шкафу было темно, то он решил, что уже наступила ночь и лёг поспать.

Тем временем Лёва вспомнил про Серафима. Он сбросил ботинки с роликами, наклонился над мышонком и проверил у него пульс.