Олег Егоров - Подбитые ветром

— Не-а! — возразил Ленивка. — Я ходить не могу. Пойдем лучше в объезд.

Валерьян вздохнул, повесил на шею стетоскоп и, прихватив корзину, отправился осматривать пациентов. Первый визит он нанес Морской свинке. Свинка, отодвинув теплицу в сторону, выкапывала апельсиновую косточку. По всем прогнозам косточка давно должна была превратиться в раскидистое дерево и дать обильный урожай апельсинов. А, между тем, она даже не проросла.

— Как себя чувствуем? — спросил доктор, поигрывая стетоскопом. — Гланды в порядке?

— Вам виднее, — свинка воткнула в грядку лопату и присела на корточки, — как вы себя чувствуете.

Она осторожно извлекла косточку из ямы и попробовала на зуб. Апельсиновая косточка по-прежнему оставалась гладкой и твердой. Как и в тот день, когда Сажа обменял её на право пользоваться огородными гусеницами.

— Ещё дырка! — с интересом взглянув на косточку, отметил Валерьян. — И в зонтике дырка, и здесь!

— Это от счётов, — произнёс Ленивка из корзины.

— От чего?! — насторожилась Морская свинка.

— От счётов косточка, — долгопят щёлкнул языком. — Я их в магазине видал. А ещё там были макароны. Сливки ещё были. Кефир был, сардельки...

— Она, что же, не апельсиновая?! — обомлела Морская свинка.

— Мармелад, печенье... — перечислял долгопят.

— Не апельсиновая ?! — щёки свинки покрылись густым румянцем.

— Не-а! — долгопят потянулся. — Хорошая была в магазине служба! Пока меня не поймали!

Валерьян с Ленивкой давно покинули огород, а Морская свинка всё стояла и смотрела на косточку от счётов.

Теперь вы понимаете, отчего говорят: "Такой-то разбирается в том-то как свинья в апельсинах"? Плохо, значит, разбирается. Хуже некуда.

Расставшись со свинкой, Валерьян вознамерился проведать Вау. Здоровье Вау тревожило доктора особенно. Вау имела отменное здоровье. И это Валерьяна тревожило. Он хотел бы заходить к Вау почаще.

Ленивка дремал, раскачиваясь в корзине, словно в гамаке.

Ещё издали до Валерьяна стали доноситься странные возгласы. По мере приближения к реке, доктор слышал их всё отчетливей. Это Афрозаяц скандалил на берегу, требуя у Ехидны верёвку.

Заяц твёрдо решил проститься с жизнью. "Что жизнь?! — сказал себе заяц. — Пустая трата времени! Глупое добывание пищи! Что я за свои пять лет путного сделал?! Кому я такой нужен?!"

Прямо из "Смотровой" он отправился в последний путь.

— Жребий брошен! — восклицал он по дороге. — Хватит! Мы уйдём налегке!

Добравшись до берега, Валерьян увидел Афрозайца, который, будто на постаменте, стоял на огромном булыжнике.

— Дайте мне верёвку! — требовал заяц. — Мосты сожжены! Булыжник на шею — и в воду!

Ехидна развешивала на Отшельнике стиранное бельё и обсуждала с ним поведение Афрозайца.

— Фи! — говорила она. — Какой стыд! Топиться в реке?! Полная безвкусица!

Метр Отшельник сквозь монокль презрительно глянул на зайца.

— Перестаньте хулиганить! — крикнула Ехидна. — Нету верёвки!

— Тогда — ужа! — бушевал Афрозаяц. — Дайте мне ужа! Ужа на шею — и в воду!

— Может его связать? — спросил у Ехидны Отшельник. — Пока не остынет?

— Я остыну! — заяц топнул ногой. — Навсегда! Избавитесь от меня! Заметив доктора, он спрыгнул с булыжника.

— Доктор! — с пафосом произнёс Афрозаяц. — Я хочу покончить все счёты! Передайте Морской свинке, что я завещаю ей наш огород!

— Счёты?! — Валерьян не на шутку забеспокоился. — И у свинки счёты! Везде счёты! Точно, что эпидемия!

Повесив корзину на плечо, он поспешил к Вау.

— Выворотку надо готовить! — бормотал доктор, спускаясь с крутого обрыва. — Для прививков!

Долгопят, разбуженный его бормотанием, выглянул из корзины. Удивительно только, что крики Афрозайца Ленивку совсем не потревожили.

— Прививки делать умеешь?! — спросил Валерьян.

— Не-а! — Ленивка зевнул. — Я другое всё могу!

Доктор без стука ворвался к Вау в пещеру и бросил встревоженный взгляд на хозяйку. Валерьян боялся заметить в ней признаки загадочной эпидемии.

Вау раскладывала на столике перламутровые раковины.

— Что там опять за шум?! — раздражённо спросила она.

— Эпидемия! — задыхаясь, сообщил Валерьян. — Сначала у зонтика, а потом и у всех остальных!

Ленивка вылез из корзины и осмотрелся. Обстановка ему понравилась. Богатая была обстановка. И, вообще, чувствовался хороший хозяин.

— Вау! — при виде Ленивки глаза Вау слегка затуманились. — Какой экземпляр! Ты кто?!

— Ленивка, — долгопят обнюхал перламутровую раковину.

— Ленивка?! — усмехнулась Вау. — Неплохо! Хочешь остаться у меня?!

— Могу, — согласился долгопят. — Только меня надо вперёд накормить. Я вперёд не умываюсь.

Между тем, отчаявшись получить верёвку, Афрозаяц стал подталкивать булыжник к обрыву.

Из реки вынырнула Макрель.

— Эй! Наверху! — засуетилась она. — Брось камень! Кому говорят?! Выйду — по шее надаю!

— Ну да! — пыхтел заяц. — Надавала одна такая! До сих пор дупло тушит! Сейчас прыгну в обхватку с булыжником и — привет! Поминай, как звали!

— Ты куда пропал?! — раздался у него за спиной знакомый голос. Афрозаяц испуганно оглянулся.

— Надо же?! — к нему приближалась Морская свинка. — Я его везде спрашиваю, а он камни в реку бросает!

— Ты?! — изумился заяц. — Меня?!

— Тебя, тебя! Кого же ещё?! — проворчала свинка. — Пойдёшь ко мне на огород сторожем?!

— Я?! — заяц не поверил своим ушам. — К тебе?!

— Кочан капусты в день, — предложила Морская свинка. — Ну и морковь само собой. Будешь грача от моих гусениц отпугивать.

Афрозаяц ущипнул себя за лапу.

— Прямо сейчас и начинай! — заторопилась Морская свинка. — А мне ещё надо к Лёве подскочить!

И она вразвалочку зашагала прочь.

Афрозаяц прислонился к булыжнику и глубоко вдохнул свежий речной воздух.

— Всё-таки жизнь — это вещь! — сказал заяц. — Спорить могу!

Не знаю, как вы, а лично я бы с ним спорить отказался.

Глава 11

О том, как Сажа попал в историю

ронические умники долго мыкались в поисках истины, пока кто-то из них не обнаружил её под собственным носом. И тогда он сообщил: "Истина заключается в вине!" Лично я с ним легко согласился. Но другие — из тех, что не знают меры — сразу полезли в бутылку: если, мол, истина заключается в вине, то в чем же заключается сама вина? Более или менее ясный ответ дал на это грач Сажа:

— Вина заключается в равнодушии! Бойтесь равнодушных! С их молчаливого согласия бодливые козы лишают нас крова над головой и делают...

— Обескровленными, — подсказал Валерьян.

— ...Делают беженцами! — грач повысил голос. — Но правосудие всё видит! И скоро наступит час...

— Два часа, — снова встрял доктор. — Скоро уже два пополудни.