Тодд Хазак-Лоуи - Где-то в мире есть солнце. Свидетельство о Холокосте
- Название:Где-то в мире есть солнце. Свидетельство о Холокосте
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Издательский дом «Самокат»
- Год:2020
- Город:М.
- ISBN:9785001670322
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Тодд Хазак-Лоуи - Где-то в мире есть солнце. Свидетельство о Холокосте краткое содержание
Где-то в мире есть солнце. Свидетельство о Холокосте - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
И это не единственная настойчивая мысль в моей голове. Вместе с ней меня мучит еще вот какая: если в вагон запихивают слишком много людей и там нет ни сидений, ни окон — как это понимать? Неужели так обходятся с теми, кого везут в место получше? Что, если тетя Луиза вовсе не напутала, не по ошибке написала открытку со сползающими вниз строчками — и там действительно намного хуже? Но в каком смысле хуже? И хуже отчего? То есть как вообще возможно, чтобы все становилось хуже и хуже пять с лишним лет подряд? Когда же наконец станет хоть чуточку лучше?
И что с нами будет, если не станет лучше?
12 октября 1944 года
— Куда мама делась? — спросил я Мариэтту.
Сестра, не обращая на меня внимания, открыла свою небольшую сумку, порылась в ней, что-то поправила внутри. Потом она оглядела огромный и шумный общий зал так, словно кого-то ждала. Не маму.
— Да ответь же! Где она?
— Почем я знаю? — рявкнула Мариэтта.
— Ладно, — тихо пробормотал я и опустил глаза, хоть мне и не так уж хочется видеть дурацкий кусок бумаги, свисающий на бечевке с моей шее. На нем напечатан номер 1385, и больше ничего. У Мариэтты номер 1386.
А всего отправляют полторы тысячи, и нас в том числе, потому что наше везение закончилось. Я так понимаю, папины заслуги больше нас не спасут.
— Лучше бы она… лучше бы она поскорей пришла, — не выдержал я. — А то вдруг нас начнут сажать в поезд, а она еще не вернется? Что тогда?
— Что, боишься, как бы мама не опоздала на поезд? Если бы так просто было не попасть в транспорт, чего бы всем так не сделать? — фыркнула Мариэтта. — Миша, она в списке, вместе с нами. Нас всех отправят. Всех до единого.
Она права. Всех. Настал наконец наш день, я ведь знал, что он настанет. И мы сидим в Гамбургском корпусе, в Шлойзе, куда все должны явиться, а потом ждать, ждать и ждать. В какой-то момент я видел Павла и его мать, но теперь не сумел их отыскать. Мы здесь уже довольно давно: когда прибыли, окна в дальнем конце зала светились яркими прямоугольниками, а теперь они бледно-серые.
Мариэтта снова принялась копаться в сумке. Понятия не имею, чего она такая. Я-то думал, она счастлива будет попасть в транспорт. Отправиться к Густаву. Но почему-то она вовсе не рада, ни чуточки.
— Слушай, — сказал я ей, — хочешь, переложим что-нибудь из твоего ко мне? У меня в сумке есть…
— Оставь меня в покое, Миша! — отрезала она, и щеки ее запылали. — Хоть на минуту!
— Извини, — сказал я. — Я просто… просто…
И я решил сосредоточиться на большой черной пуговице на моей сумке. Больше ни о чем не думать. Блестящий металл. Четыре дырочки.
Надо отгородиться от голоса Мариэтты, который эхом отдается у меня в голове. Не думать о толпах людей вокруг и как нас скоро начнут запихивать в те вагоны. Не думать о маме, о том, куда она делась, и о том, что это почти не важно, куда она делась и вернется ли, потому что нас все равно запихнут в следующий поезд, в поезд, который вот-вот придет за нами. И ничего с этим не поделаешь. На этот раз всё.
А потом вдруг я стал думать о папе, больше ни о ком, потому что я сделал глупость и позволил себе помечтать, что уж он бы что-нибудь да придумал. Какая-то часть меня — тупая — вздумала забыть, что папа умер, и вообразить, что он бы нашел выход. Мне прямо представилось, как он входит сюда, в костюме с галстуком, и решает все наши проблемы. С его неизменной улыбкой и спокойной уверенностью.
Вот уже почти три года, как он ничем не может нам помочь.
Сосредоточься на пуговице. Блестящий металл. Четыре дырочки. Черная нитка.
Рука Мариэтты коснулась моей руки. Холодная, мягкая.
— Прости, Миша, — прошептала сестра, уткнувшись лицом мне в волосы, дыша теплом. — Не сердись. Скоро она вернется. Скоро придет, правда.
Блестящий металл. Четыре дырочки. Черная нитка. Кривая царапина с краю.
Час спустя, когда серые окна еще больше потемнели, я наконец увидел маму — она быстро пробиралась к нам между стоявших группками людей. Номер 1384 все еще висел у нее на шее, но глаза стали какие-то совсем другие — так широко открыты, что я испугался, не выпадут ли они вовсе из орбит. И невозможно понять, рада она, или огорчена, или что с ней.
— Пошли! — сказала мама, едва подойдя к нам.
— Куда? — спросила Мариэтта.
Но мама повторяла:
— Пошли, пошли, скорее.
Она схватила свою сумку и устремилась вперед, поэтому мы тоже поднялись, взяли сумки и пошли за мамой. Она то и дело останавливалась и правой рукой касалась своего левого рукава. Мы пробирались среди таких же полусиротских, без отцов, семей, и я наконец понял, куда мы идем: к охранникам, сидящим за деревянным столом в дальнем углу. Там нас много часов назад зарегистрировали.
Два охранника покуривают сигареты и болтают, словно в комнате нет полутора тысяч пленников, дожидающихся транспорта неведомо куда. За их спинами спят на полу три немецкие овчарки.
— Прошу прощения, — тихо, но твердо обратилась к охранникам мама. — Прошу прощения, — повторила она через несколько секунд.
Один из них поднял голову — лицо неправдоподобно узкое, правый глаз пересечен длинным тонким шрамом — и ничего не сказал.
Мама сунула два пальца в рукав платья и вытащила какую-то трубочку. Приглядевшись, я понял, что это листок бумаги, скатанный, словно свиток. Мама его развернула, разгладила на столе и подтолкнула к охраннику. Бумажная четвертушка, на которой что-то напечатано. Мне показалось, что я разглядел и подпись. Охранник хотел забрать у мамы бумажку, но мама проворно ее отдернула.
— Мы освобождены от транспорта, — сказала мама.
— Я умею читать, — сказал охранник.
— Что?! — взволнованно спросила Мариэтта. Мама шикнула на нее.
Охранник толкнул своего напарника локтем в бок. Тот бросил сигарету, придавил окурок начищенным ботинком и через плечо первого охранника прочел записку.
— Поднимайтесь по лестнице. — Он указал на дверь в дальнем конце зала. — И ждите в одной из комнат наверху. Мы сообщим, когда вам можно будет уйти.
— Но… — заговорила мама, забирая свою бумажку, — прошу прощения, но здесь сказано, что мы освобождены от транспорта.
Первый охранник слегка склонил голову набок, раздул ноздри. Овчарка зарычала, не трогаясь с места. Другая овчарка приоткрыла глаза.
— Прошу прощения, но…
— Наверх, — приказал первый охранник. — Быстро!
Примерно посередине лестницы я услышал громкий скрежет. Взбежал выше и выглянул в узкое зарешеченное окно. Хотя за окном было уже почти темно, я разглядел приближающийся поезд. Мы все трое, прильнув друг к другу, следили, как поезд медленно проходит мимо. Я попытался пересчитать вагоны, сбился на четырнадцатом.
Мама открыла первую дверь, ближнюю к лестничной площадке. Комната, примерно вполовину нашей старой комнаты в L417. Внутри человек тридцать, среди них и Павел с его мамой.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: