Сулейман Велиев - Букет роз

Когда он пришел домой, уже стемнело. Дети спали. Гызбест сидела на подоконнике с вязаньем в руках. Она ждала. При виде мужа кинулась ему навстречу со словами:

— Ай, киши! Я так ждала! Чуть не пошла искать тебя.

— Напрасно. — Вид у него был усталый, но довольный. — Ты же знаешь, где бы я ни был, а о тебе помню… Но по правде говоря, беспокоилась ты не зря. Я попал в скандальное положение. Кажется, выкрутился…

— Что случилось? — Гызбест побледнела. — Полиция?

— Не спрашивай… Я спасся из очень трудного положения. Все обошлось. — Он обнял жену. — Все будет хорошо.

Помимо руин крепости, поселок Раманы известен еще большим водохранилищем. Это огромное сооружение из серого бетона покоилось на четырех опорах высотой в десять метров. Да само водохранилище высилось на восемь метров. Его было видно из всех ближайших сел. Потому, наверно, и прозвали его «Маяком села». Владелец водохранилища, богатый человек, перекачивал в резервуары воду из-под Загульбинской скалы в пятнадцати километрах от Раманов и продавал ее нефтепромышленникам.

Загульбинская вода считалась на Апшероне самой вкусной, но жителям села она была не по карману, и они пользовались солоноватой водой из колодцев.

Водохранилище снабжало водой промыслы не только в Раманах, а и в Забратах, и в Балаханах. Расположенное высоко, оно подавало воду по трубам без насосов в любом направлении.

Дом Касума стоял неподалеку. После работы он сторожил водохранилище и получал за это второе жалованье. Сторожить ему помогал пес Алакепек. Стоило собаке залаять — и Касум выходил на улицу. Легкое дело.

Однажды Эльдар сказал ему:

— Я такой же сторож, как и ты, а разница между нами, как между небом и землей. Ты ночью спишь себе дома и даром деньги получаешь, а я топчусь на промысле с вечера до утра. А ответственности больше, чем у тебя…

Касум побаивался Кривоплечего и ответил дружески:

— Не говори так. У каждого дела свои трудности…

— Какие могут быть у тебя трудности, душа моя? За все время не было человека, который бы попытался воровать воду из хранилища. Да и как ее украдешь?

— Украсть нельзя, это верно, — согласился Касум, — а вот продырявить трубу могут… А слышал, что однажды со мной сделали?

— Это когда ты в водохранилище упал? Слышал, как же! Говорят, будто в ту ночь ты спросонья туда бросился. Бесы будто тебя гнали…

— Вранье! Какие еще бесы! Собака на бесов лаять не станет. Я вышел и вижу — ходит какой-то шалопай вокруг резервуара. Потом стал подыматься по винтовой лестнице. Я — за ним. Гляжу — схватился за кран и стал закручивать. Я его за горло. А под ногами скользко. Ну и упал в воду.

Эльдар расхохотался.

— Искупался, значит? А вода-то холодная, родниковая… брр!

— Не шути! Я чуть на тот свет не отправился. Хорошо, что умею плавать…

Эльдар перестал смеяться, спросил:

— А человека того не узнал?

— В маске был, окаянный!

— А может быть, это был водяной? — Эльдар опять рассмеялся. — Или приснилось тебе? Говорят, будто ты того человека за революционера посчитал, а? Неужто так думаешь? А что революционеру делать в водохранилище?

После того события прошло много времени. Над Касумом уж и смеяться перестали — надоело всем. И вот опять ночью они встретились, два сторожа — Эльдар с Касумом.

— Здравствуй, друг!

— Здравствуй. Заходи ко мне в дом, — пригласил Касум.

— К добру ли?

— К добру!

Касума все сторонились, и он рад был гостю, усадил его на узорный ковер, сам сел рядом, заговорил приветливо:

— Ты меня давно уже забыл, сосед.

— Сам знаешь, Касум, как много приходится работать, будь неладна эта бедность! В гости некогда ходить.

— И не говори о бедности, Эльдар! Я в таком же положении. Хоть плачь!

— Какое со мной сравнение! Да и здоров ты, как богатырь. А мои дни сочтены…

— Дорогой мой, в наше время от богатырской силы мало толку. Хитрость, хитрость нужна и расторопность.

Во время разговора Эльдар поворачивал голову то влево, то вправо, осматривал комнату. Пол застлан дорогими коврами; в нише, одно на другом, аккуратно сложены шелковые одеяла и подушки; на полке, вдоль стены, расставлены фарфоровые тарелки и пиалы. Стены почти сплошь увешаны коврами. «Вот так бедняк! За ковер, который на полу, мне полгода работать… Откуда у него такие богатства? Ох, не честным трудом все это нажито! Не зря о нем говорят: «доносчик»! На предательстве наживается, подлец!»

Касум, как бы угадав его мысли, сказал:

— Некоторые относятся ко мне с подозрением, считают меня хозяйским шпионом. А ты вот скажи по совести: может ли человек, предающий рабочих, быть чернорабочим, как я?

— …и жить в такой бедности, — Эльдар обвел глазами комнату, — и работать днем на промыслах, а ночами сторожить водохранилище.

Касум был туповат и не понял издевки, принял слова Эльдара как сожаление, подхватил:

— Вот-вот! Видишь, как несправедливо ко мне все относятся, шпионом считают! А разве бы стал шпион работать день и ночь и жить в бедности?

— Пустой разговор! — успокоил его Эльдар. — Клевета! Плюнь. Все лодыри завидуют тебе.

Касум растрогался:

— Ты один у меня настоящий друг…

— Да разве я переступил бы твой порог, если бы считал тебя шпионом?! Ни за что! Кому угодно скажу: «Касум — честный человек!»

— Мир праху твоего отца! Душа моя, кто хочет, пусть делает революцию, мне-то что? Пусть хоть весь мир перевернется!

— Золотые слова, Касум, друг мой! Я так же думаю и доверяю тебе. И оттого, что доверяю, хочу с тобой посоветоваться по одному… как бы это сказать… по щекотливому делу…

Эльдар умолк, как бы соображая, стоит довериться закадычному другу или не стоит. А Касум сгорал от нетерпения узнать важную тайну.

— Говори, друг, говори! — торопил он гостя. — На меня можешь рассчитывать, как на самого себя.

Но Эльдар не торопился. Он медленно свернул цигарку, закурил, покашлял, повздыхал и завел издалека:

— Эх, бедность, бедность… Мне уже под шестьдесят, а жизни хорошей так и не видал. Наверно, помнишь, какой я был здоровяк, а теперь вот еле ноги таскаю. Ты вот говоришь, что толку в богатырской силе, а она-то как раз и нужна…

Касум от нетерпения даже на месте привскочил:

— Так говори же, говори, для какого дела?

— Погоди. Не все сразу. Ты знаешь, меня в поселке называют Кривоплечим?

Касум улыбнулся, но промолчал.

— За глаза все так и зовут, — продолжал Эльдар. — И я не обижаюсь. А знаешь, почему мое левое плечо ниже правого? Вот уже тридцать пять лет я ношу винтовку на левом плече и так, незаметно для себя, скособочился. А почему я не расстаюсь с винтовкой? Караулю промыслы хозяина! А что я имею? Не могу даже детей прокормить. Словом, как говорят русские, от трудов праведных не построишь палат каменных…