Евгений Лесников - На Смоленской тихо

Федька обещал с настоящим подъемом:

– Никуда он от нас не денется. Каждый его шаг будем знать.

К Борису Димка и Мишка успели вернуться до его возвращения. Пришел он поздно вечером, щелкнул Димку по носу, потребовал:

– Впредь с моими гостями будь вежливей. Если я просил их ждать меня, так и передавай. А то домой отправлю. Второе: телеграмму я дал такую: «Тетя Катя, не спешите, за Димкой, Мишкой присмотрю».

Среди ночи из Сталинграда прилетела ответная телеграмма: «Мишкиным родителям сообщила. Задерживаюсь. Пусть живут у тебя до моего приезда». Ребята обрадовались, и сон у них на время пропал, поэтому проснулись поздно. Помчались к морю. Димка, раздвинув плющ, нащупал в бетонной стене дыру и вынул записку. Федька писал: «Сэр на санаторном пляже».

Найти Сэра на пляже поначалу показалось гиблым делом, так густо лежали, бродили, мельтешили купальщики. Ребят привлекли два ярко размалеванных щита.

Оказалось, это были декоративные холсты фотографа. На одном – лихой джигит на коне; на втором – русалка с синим рыбьим хвостом и в синем с узорами лифчике. Вместо лиц у этих изображений были отверстия. Высунь в них лицо, и на одной фотографии выйдешь джигитом, на второй – русалкой. Перед фотоаппаратом стоял Сэр…

Димка и Мишка прилегли, как за бруствер, к одной очень полной курортнице, стали наблюдать. Быть русалками хотели многие женщины. Отверстие для лица было далеко не всем впору. У одних щеки не пускали высунуться, и носы, губы казались непомерно большими. Другие выглядывали, как мыши из норы. Но Сэр снимал всех безотказно. Мишка сказал разочарованно:

– Так вот какие русалки его здесь ждали… Димка и сам начал понимать, что все много проще, чем думалось, но уж очень бы стало скучно жить, окажись Сэр только фотографом. Быстренько вспомнив книги и кино про шпионов и преступников, он горячо заговорил:

– Один мухоловом прикинулся. Читал: «Дядя Ваня – мухолов»? А этот фотографом. Насчет же русалок я и сам понял. Понаблюдаем еще.

Вскоре к Сэру подошла его знакомая по поезду. Они сначала говорили нормально, а затем Сэр, поозиравшись, что-то сказал ей на ухо. Она сначала улыбалась, потом закрыла губы ладонью, с заговорщицким видом тоже поозиралась и, петляя между загорающими курортниками, стремительно удалилась.

– Понял? – спросил Димка. – Все еще только начинается.

Это была правда. К Сэру подошел тот самый тип, что щеголял в Сталинграде в зеленой куртке и сапогах. Здесь он был в одних плавках. С ним Сэр пошушукался, и он, поулыбавшись, стал серьезным, даже сказать, зверским сделалось его лицо. Этот не петлял, как знакомая Сэра, а напрямую кинулся в море, поплыл вдоль берега и не вышел, а выполз из воды по-пластунски и, конечно же, затерялся среди загорающих.

– Мы дураки, – сказал Мишка. – Надо было одному или за ней, или за этим бежать. Это его сообщники,

– Правда, дураки. Думали, он с этой в поезде познакомился… Специально они в одно купе билет брали.

Солнце пекло, а волны бормотали соблазнительно.

– Давай искупаемся, – предложил Димка. Мишка, маскируясь среди загорающих, пополз с готовностью. Димка опомнился на полпути к кромке воды:

– По очереди надо, а то прозеваем.

Они обернулись: Сэра не было. Незнакомые мальчишки сворачивали холсты. Потом уложили фотоаппарат в ящик, забрали треногу и отнесли все в павильон. Выйдя из него, они купили мороженое. Димка все понял: он бы и сам сейчас за мороженое помог бы любому в любом деле.

Уже не хоронясь, Димка и Мишка побрели в воду. Искать в толпе Федьку не стоило. На всякий случай сходили к тайнику в бетонной стене. Записка была. На этот раз Федька почему-то начеркал печатными буквами: «В девять вечера наблюдайте за морем у спасательной станции. Федька».

В половине девятого мальчишки столкнули на воду просмоленную, черную лодку Федькиного отца и погребли к лодочной станции. Когда оказались напротив нее, на таком расстоянии, чтобы с берега невозможно было разобрать, кто в лодке, Федька громко и отчетливо скомандовал:

– Суши весла!

Стали всматриваться в берег. Солнце окунулось в тучу, что простерлась на весь западный небосклон, сделалось темно, а волны заворчали сердито. Федька продекламировал:

– Если солнце село в тучу, ожидай на море бучу! – И глянул на сигнальную мачту над спасательной станцией. – Братцы! Штормовое предупреждение. Весла на воду! Навались! Держи к берегу.

Побывавшего здесь Димку и волгаря Мишку не надо было учить грести, но и они с первых взмахов веслами учуяли растущее сопротивление воды и ветра.

– В море тащит! – крикнул Федька.

– Навались! – отозвался Димка.

Волны росли на глазах. На берег легла густая тень, и там зажглись огни. От весел, от носа лодки потянуло водяной пылью.

– Неужели нас не видели с берега?

– Могли и не увидеть. Пока солнце было над тучей, все сверкало, а потом сразу – тень, – объяснил Мишка. Он перебрался к носу лодки, достал фонарь «летучая мышь». – Черт! Спички отсырели.

Кое–как все же зажег фонарь, замахал им. Гудя, вздулась большая волна. «Девятый вал», – догадался Мишка; все же много читал он разных книжек. Волна хлестнула через борт. Рыбины – настил из узких дощечек – Всплыли, стали бить по бортам. Федька скомандовал:

– Рыбины за борт!

А с берега в море врезался луч прожектора. Нашарил лодку с мальчишками, остановился на ней. Послышалось постукивание двигателя.

– Слева по борту катер! – объявил Федька. Мокрых, наглотавшихся соленой воды мальчишек выволокли на борт пограничного катера. Лодку взяли на буксир. Состоялось объяснение с боцманом:

– Салажата несчастные! Вам при ясном солнышке в луже плескаться, а они с морем шутить! Говорите спасибо фотографу, что вовремя позвонил о вас.

Это уж было совсем непонятно.

Сэр, или, как теперь его стали называть ребята, Эраст Аристархович, рассказывал ребятам на пути к поселку:

– Сегодня я хотел покататься на лодке со своей знакомой. Записку вам в Федькин тайник подложил, чтобы вы у меня на глазах были. На лодочной станции нам сказали: штормовое предупреждение. Вижу, все лодки спешат к берегу, а одна лодчонка к нему бортом, и три фигурки в ней маячат. Ясно – мои сыщики! Тут ветер загудел, волны взъершились, солнце – в тучу, темно! Разбираться стало некогда, позвонил и на спасательную, и к пограничникам. Пограничники, на то они и есть пограничники, шустрее всех оказались.

То есть Димка, Мишка и Федька поняли: не столько они следили за Эрастом Аристарховичем, сколько он за ними. Еще когда Васька к нему нос стал совать, он заметил любопытство к себе. Вначале рассердился и надрал Ваське уши. Потом перестал обращать на маль – чишек внимание. А когда, копаясь в сарае, услышал за его стенкой целый заговор против себя, развеселился и стал специально подыгрывать ребятам. Но никак не ожидал, что они поедут за ним в поезде. Обнаружив же их, дал о них телеграмму Екатерине Николаевне. Она попросила его присмотреть за мальчишками. Это было легко, они сами хвостами тянулись за Эрастом Аристарховичем. К тому же он включил в игру своих приятелей.