Евгений Лесников - Призыву по возрасту не подлежит

— Свяжешься с ним — он «мама» закричит! — проворчал Мишка, хотя Лева никогда никому не жаловался.

— Хватит лежать, — сказал, поднимаясь, Васька. — Айда на Волгу!

— Айда! — подхватил Димка и вдруг замер, оторопев.

Из подъезда вышли Виолетта и Лева. Девушка была чудо как хороша и нарядна в темно-вишневом шелковом платье и туфлях-лодочках. В ее волосах алела все та же лента. Мальчишки рядом с ней выглядели очень бледно.

— Здравствуйте! — сказала Виолетта, улыбаясь. — На речку?

— Ну! — небрежно ответил Васька, босой ногой ковыряя пыльную траву.

— Леву возьмите! — деловито приказала она. — Да, пожалуйста, приглядите за ним, чтобы чужие ребята его не обидели.

«Сдался он!» — только что хотел в сердцах отрезать Мишка, но Васька неожиданно пробурчал:

— Ладно!

— Пошли! — улыбнулся Димка.

Лева с облегчением вздохнул и промямлил:

— Пошли…

Виолетта потрепала его волосы, подмигнула мальчишкам и пошла к калитке, прямая, тоненькая, гордая. Волосы вились по плечам.

— На танцы, что ли? — неприязненно проговорил Мишка, и Лева тихо ответил:

— Нет, не на танцы. Она, видите ли, в аэроклубе занимается.

— Это как же? — удивился Мишка, которому очень не понравилась чудная речь Левы: все эти «видите ли» и прочее.

— Понимаешь ли, — тихо объяснял Лева, — она пилотом будет.

— Летчиком? — удивился Димка. — Куда ей, девчонке!

— Почему ты так говоришь, — пожал плечами Лева. — Женщины и трактор водят, и самолет. Виолетта уже летает.

— В чашке ложкой! — хмыкнул Мишка, но Димка понял: Лева не соврал.

Понял это и Васька: он с уважением посмотрел на Леву:

— Молодец…

— «Молодец, молодец»… — бормотал Мишка, пыля впереди. — Поглядим, как запоешь ты на Волге!

Лева шагал рядом с Васькой, неуклюже поднимая ноги, боясь набрать песку в сандалии. Рекс тащился позади всех: ему в такой шубе было очень жарко.

— Сними штиблеты! — заорал Мишка. — Вышагивает! Глядеть тошно! Гусь!

И, передразнивая Леву, он показал, как тот вышагивает.

— Хорошо, я попробую, — кротко согласился Лева и послушно разулся.

Ногам, не привыкшим к горячему песку, было тяжело. Лева шагал на цыпочках, часто перебирая ступнями, отчего выглядел еще смешнее. Мишка покатывался. Рекс с недоумением смотрел на него.

Когда они спустились к реке по шаткой деревянной лестнице, как раз шел большой грузный пассажирский пароход «Спартак». Ребята разделись, бросились в воду и поплыли наперегонки, чтобы успеть вдоволь накачаться на волнах.

Рекс осторожно поплавал у бережка, вылез, отряхнулся и улегся рядом с Левой, беспокойно глядя на ребят. Вдоволь накупавшись, они вылезли и улеглись на песок. Зубы их стучали.

— А ты чего, как гриб, панамкой накрылся? — ехидно спросил Мишка. — Лезь!

Лева очень послушно снял панаму, разделся и, сложив аккуратно на песке брюки и рубаху, белея незагорелым телом, побрел в воду.

— Ой, мама! — захохотал Мишка, глядя, как опасливо барахтается Лева у берега. — Ой, лягушонок!..

— Отвяжись, прилипала! — тихо сказал Васька, но Мишку трудно так, сразу, унять. Он вскочил, кинулся в воду и сильно толкнул Леву на глубину, заорав на всю речку:

— Учись, заморыш несчастный!

Лева тихо и как-то очень покорно пошел ко дну, не пикнув.

— Ой! — прошептал Димка, вскакивая, но мимо него к воде уже мчался Васька, за Васькой — Рекс.

Мишка бестолково махал руками, что-то вопил и таращил глаза. Брызги летели над ним. Васька нырнул и вытащил Леву. На руках донес его до берега, уложил в тени чахлых кустов.

— Ничего, — бормотал Мишка, пританцовывая. — Подумаешь, лягушонок, и нахлебаться не успел как следует!

— Убить тебя мало! — сказал ему Васька и уселся над Левой, ошалело таращившим глаза. — Ну, как ты?

Лева покривил бледные губы.

— Темно там, — пробормотал он, передергиваясь. И вдруг заплакал.

— Ну и ладно реветь-то! — издали сказал Мишка, не решаясь подойти. — Что ты как девчонка!

Васька нехорошо взглянул на него — Мишка убежал еще дальше.

Потом они вместе долго лежали на берегу. Лева вздыхал и подрагивал и все просил:

— Вы уж маме не говорите, а? Пожалуйста!

— Ладно! — пообещал Мишка. — Не скажу, может быть.

— Не скажет, — медленно проговорил Васька, показав Мишке полновесный кулак. И повернулся к Леве: — Как, полегче? Идти можешь?

— Могу… — Лева встал. Отошел несколько шагов от Волги, оглянулся: — А плавать я научусь! Честное слово! — И покачнулся.

Димка с Васькой едва успели подхватить его под руки, Лева повис мешком. Пришлось опять возиться с ним, поливать ему голову из его же панамы, дожидаться, пока мальчишка окончательно придет в себя и сможет стоять и двигаться.

— Да-а, — протянул Васька, когда они вернулись. — Я с тобой займусь.

— Ладно, — покорно кивал Лева.

Димка сидел на диване и смотрел, как Екатерина Николаевна собирается на работу. «И чего она возится? — недоумевал он. — Взялась подметать. И зачем? Все равно к вечеру опять мусор наберется! Нет, любят эти женщины лишнюю работу находить!»

Наконец мать ушла, наказав Димке кучу дел; он кивал, нетерпеливо поглядывая в окошко. Едва шаги Екатерины Николаевны затихли, Димка, прихватив Рекса, выбежал во двор, где уже дожидались его друзья: они собрались на рыбалку.

Но планы спутались вдруг. С балкона квартиры Грановских их ласково окликнули:

— Мальчики! Зайдите!

Ребята повертели головами: к кому такое обращение? Да, Эмилия Наумовна смотрела на них и улыбалась. А ведь мальчишки опасались, что после речки будет у них с Левиной матерью совсем другой разговор.

— Пошли? — спросил приятелей Димка. — Я только Рекса домой отведу.

— Чего я там не видел! — дернул плечом Мишка. — От ихней музыки в ушах звенит!

А Васька молчком встал и пошел в гости. Нечего делать, Мишка потащился следом за атаманом. Вошел последним, с большой опаской.

Лева лежал на постели, а Эмилия Наумовна сидела рядом с ним на стуле. Из другой комнаты доносилась музыка, и Мишка недовольно поморщился: терпеть не мог этого грохота!

— Проходите, садитесь, — пригласила Левина мать. — Мне сын все про вас рассказал.

— Понятно, — пробормотал Мишка, на всякий случай пятясь к двери.

— Вы хорошие мальчики, — продолжала Эмилия Наумовна. — И он очень хочет с вами дружить. Трудно ему… Если бы папа был жив…

Голос Эмилии Наумовны прервался, она поднесла платок к глазам.

— Мама! — раздался из другой комнаты голос Виолетты, и Эмилия Наумовна испуганно посмотрела на соседнюю дверь.

— Да мы чего, мы ничего… — пробормотал Мишка. — Мы всегда… Будем на речку ходить!

— Ой, что вы! — замахала руками Левина мать. — Он после той речки никак в себя не придет: солнце его нажгло! А ему на солнце вредно. Вы, если хотите, приходите к нам: у нас книжки, читать будете, играть. А? Миша?