Лемони Сникет - Тридцать три несчастья. Том 4. Занавес опускается [книги 11-13] [сборник litres]

– Сестра права, – поддержал ее Клаус. – Нелепо спорить о волонтерах и приспешниках, когда мы стоим на отмели посреди океана.

– Не будь так самоуверен, сирота, – возразил Олаф. – Не важно, где мы: для такого, как я, всегда найдется место. – Он нагнулся к самому лицу Клауса и мерзко ухмыльнулся, как будто отпустил шутку. – Разве ты этого еще не уяснил?

Вопрос был неприятный, но Бодлеры не успели на него ответить, так как фигурка все приближалась, и дети наконец увидели, что это маленькая девочка лет шести-семи. Она была босая, в простом белом платье, таком чистом, что она явно не попала в бурю. На поясе у нее висела большая белая раковина, глаза закрывали темные очки, очень похожие на те, какие носили Бодлеры, будучи посыльными. Девочка улыбалась во весь рот, но, когда, запыхавшись, добежала до незнакомцев, вдруг застеснялась, да и сами Бодлеры, как ни терпелось им узнать, кто она такая, не нашлись что сказать. Даже Олаф молчал и просто любовался своим отражением в воде.

Если вы лишились дара речи, очутившись лицом к лицу с кем-то незнакомым, стоит припомнить кое- что, сказанное когда-то Бодлерам их мамой, а еще раньше – мне. Так и вижу, как она сидит на диванчике, стоявшем в углу спальни, застегивает одной рукой ремешки сандалий и, держа в другой руке яблоко и жуя его, советует мне не волноваться по поводу вечеринки, которая началась на первом этаже, под нами.

– Люди любят говорить о себе, мистер Сникет. – Она откусывала кусок за куском. – Если затрудняетесь, что сказать гостям, поинтересуйтесь, какой секретный код они предпочитают, или же выясните, за кем они сейчас шпионят.

Вайолет тоже буквально слышала голос мамы, глядя на маленькую девочку, и наконец решила спросить что-нибудь о ней самой.

– Как тебя зовут? – осведомилась она.

Девочка потрогала раковину, потом подняла глаза на старшую Бодлер.

– Пятница, – ответила она.

– Ты живешь тут, на острове, Пятница? – продолжала расспрашивать Вайолет.

– Да, я сегодня встала рано, чтобы пойти за штормовой добычей.

– Штормовой добычей? – не поняла Солнышко, по-прежнему сидевшая на плечах у Вайолет.

– Каждый раз после шторма жители колонии собирают все подряд, что скопилось на отмели, – объяснила Пятница. – Никогда ведь не знаешь, что пригодится. Вы потерпели крушение?

– Можно сказать и так, – ответила Вайолет. – Мы плыли на лодке, и нас застигла буря. Я – Вайолет Бодлер, это мой брат Клаус, а это наша сестра Солнышко. – Вайолет неохотно повернулась к Олафу, с недоверием взиравшему на незнакомую девочку. – А это…

– Я – твой король! – объявил Олаф с величественным видом. – Кланяйся, Пятница!

– Нет, спасибо, – вежливо ответила девочка. – Наша колония не монархия. Наверное, вы устали после бури, Бодлеры. С берега она показалась нам чудовищной, мы уж думали, что на этот раз уцелевших не останется. Не хотите ли пойти со мной? Вы сможете поесть.

– С большим удовольствием, – отозвался Клаус. – И часто сюда прибивает людей, потерпевших кораблекрушение?

– Время от времени. – Пятница слегка пожала плечами. – Впечатление такое, будто к нашим берегам прибивает в конце концов все на свете.

– Ты хочешь сказать – к берегам Олафленда! – рявкнул Граф Олаф. – Я открыл остров, значит я даю ему название.

Пятница с любопытством всмотрелась в Олафа из-за темных очков.

– Должно быть, у вас в голове путаница после перенесенной бури, – сказала она. – Люди тут, на острове, живут уже много-много лет.

– Примитивный народ, – фыркнул негодяй. – Даже домов нет.

– Мы живем в палатках. – Пятница показала на белые колышущиеся силуэты. – Нам надоело строить каждый раз дома заново – их все равно сносит в сезон штормов, – в остальное же время здесь очень жарко, а палатки продувает, и нас это устраивает.

– А я повторяю: вы – примитивный народ, – настаивал Олаф, – а примитивных людей я не желаю слушать.

– Я вас и не принуждаю, – возразила Пятница. – Пойдемте со мной, а там решите сами.

– Я не собираюсь с тобой идти, – отрезал Граф Олаф, – и мои приспешники тоже! Я – Граф Олаф, здесь я главный, а не какая-то дурацкая пигалица в платье!

– Оскорблять незачем, – отозвалась Пятница. – Остров – единственное место, куда тут можно пойти, Граф Олаф, поэтому кто главный – не имеет значения.

Граф Олаф бросил на девочку невообразимо свирепый взгляд и наставил на нее гарпунное ружье.

– Если ты сейчас же мне не поклонишься, я в тебя выстрелю!

Бодлеры охнули, но Пятница лишь нахмурилась.

– Через несколько минут сюда соберутся все обитатели острова за штормовой добычей. Какой бы жестокий поступок вы ни совершили, они это увидят и не пустят вас на остров. Отведите, пожалуйста, ваше оружие в сторону.

Граф Олаф открыл рот, словно собираясь что-то сказать, но тут же закрыл его и со сконфуженным видом опустил ружье, что здесь означает «в замешательстве оттого, что слушается приказаний маленькой девочки».

– Бодлеры, идите, пожалуйста, за мной, – сказала Пятница и повела их к видневшемуся вдали острову.

– А как же я? – спросил Олаф, и голос его прозвучал несколько визгливо, напомнив Бодлерам голоса других людей, которые боялись этого самого Олафа.

Такой же голос они слышали у своих опекунов, например у мистера По, когда он сталкивался с негодяем лицом к лицу. Таким точно тоном говорили волонтеры, когда обсуждали злодеяния Олафа, и даже его собственные приспешники, когда жаловались друг другу на своего злобного босса. Таким же тоном говорили и сами Бодлеры бессчетное число раз, когда этот страшный человек угрожал им и сулил забрать в свои руки их наследство. Но дети никогда не думали, что услышат такой тон от самого Олафа.

– А как же я? – спросил он еще раз, но Бодлеры уже успели отойти на порядочное расстояние от того места, где он стоял, и когда обернулись, то Олаф показался им просто одним из обломков, выброшенных бурей на прибрежную отмель.

– Останьтесь тут! – твердо сказала ему Пятница, и потерпевшие кораблекрушение дети подумали: а вдруг они наконец попали туда, где нет места Графу Олафу.

Как вам, не сомневаюсь, известно, в нашем загадочном и запутанном языке попадается много одинаковых слов, которые имеют абсолютно разные значения. Под словом «рысь», например, подразумевается хищное животное породы кошачьих. Скажем, в такой фразе: «Рысь приготовилась прыгнуть на нашу воспитательницу, которая ее не заметила, поскольку в этот момент мазала губы помадой». Но это же слово может иметь отношение к лошади и ее способу бега, и тогда слово «рысь» может быть употреблено в значении манеры поведения в подобном случае, например: «Как жаль, что наша воспитательница продолжала красить губы, вместо того чтобы бежать рысью, спасаясь от рыси». Значения этих одинаковых слов абсолютно разные, но человек не очень внимательный может и запутаться.