Владимир Алеников - Приключения Петрова и Васечкина, обыкновенные и невероятные

Единственным островком, у которого еще пытались спастись в этом разбушевавшемся море злополучные старшеклассники, был рояль. Некоторое время он еще помогал им удерживаться на поверхности, но вскоре эти бушующие волны живого моря оторвали их и унесли в разные стороны.

Очередная волна вынесла к роялю наших героев, которые, надо отдать им должное, весьма умело ориентировались в этом броуновском движении.

— Смотри-ка, Петров, рояль! — обрадовался Васечкин.

— Похож, — задумчиво сказал Петров.

Пока он говорил, Васечкин уже успел открыть крышку.

— Давай, Петров, исполни! — сказал он. — Ты же у нас специалист! А ну разойдись! — разогнал он малышню.

Петров не спеша подошел к роялю, профессиональным жестом потер руки и, нацелившись указательным пальцем, стал долбить по рояльным клавишам, тщательно стараясь не промахнуться.

Всемирно известная мелодия «Чижик-пыжик» с трудом рождалась на глазах потрясенных первоклассников.

— В тра-ве сидел куз-не-чик! — неожиданно завопил Васечкин, стараясь вписаться в исполняемый Петровым мотив.

Петров остановился.

— Давай, давай! — крикнул Васечкин и кивнул ему, чтобы он продолжал.

— Ты чего? — сказал возмущенный до глубины души Петров.

— Это же «Чижик», а не «Кузнечик». У «Кузнечика» мотив другой!

— Да ладно тебе, — мотив, мотив! — беспечно махнул рукой Васечкин. — Давай играй!

Петров тяжело вздохнул и начал играть мелодию «Кузнечика».

— Чижик-пыжик, где ты был? — заорал Васечкин, пускаясь в пляс.

Петров снова остановился.

— Ну чего ты опять? — рассердился Васечкин. — Ведь здорово же получается! Правда? — обратился он к толпе за поддержкой.

Никто из первоклассников не посмел возразить.

Зато возразила Маша, которая, как всегда, совершенно неожиданно появилась рядом. Расступившаяся перед ней толпа снова сомкнулась за ее спиной.

— Слух, Васечкин, — сказала Маша голосом Инны Андреевны, — и чувство ритма, Петров, нужно все время совершенствовать! А для этого, дорогие друзья, — неожиданно обратилась она к толпе изумленных первоклассников, — существуют соответствующие кружки. Ну-ка, Петров, подвинься! — закончила она, обратно превращаясь из Инны Андреевны в Машу. Затем она встала на место отступившего Петрова и оглянулась, ища, на что бы сесть.

Несколько ранцев, с готовностью поставленные один на другой восхищенными первоклассниками, превратились в сиденье, на которое Маша опустилась с изяществом принцессы, занимавшей трон в кругу своих подданных. И, слегка подыгрывая на рояле, она запела неожиданно прочувственным голосом:

Маша вдруг остановилась и, повернувшись к Петрову, проговорила:

— Чтобы хорошо петь, Петров, нужно записаться в кружок художественной самодеятельности!

Затем она изящным движением отошла от рояля и, к изумлению присутствующих, вдруг сделала несколько стремительных танцевальных па. По рядам восхищенных первоклассников пронесся восторженный шепот.

Маша встала в первую позицию, легко оттолкнувшись, плавно взлетела в воздух, перекрутилась там и, приземлившись, склонилась в грациозном реверансе.

— Чтобы научиться хорошо танцевать, — объявила она Васечкину, застывшему с отвисшей челюстью, — нужно обязательно записаться в кружок художественной самодеятельности.

Васечкин захлопнул рот и молча кивнул. Машины па произвели на него такое впечатление, что чуть ли не впервые в жизни он не нашелся, что ей ответить.

— Мы тоже хотим записаться в кружок! — закричали потрясенные первоклассники.

— Все до одного запишемся в кружки!

— Где здесь записывают в кружки?

— Кто тут записывает в кружки?

— Кто последний записываться в кружки?..

Петров и Васечкин давно уже были оттеснены от центра событий, что, однако, не мешало им внимательно наблюдать за их развитием.

— Мы, что ли, тоже будем записываться в кружки? — с сомнением поглядывая на снующую вокруг ног малышню, спросил Петров.

— Ты что, Петров, совсем? — сказал Васечкин.

— Вот и я говорю, — с облегчением сказал Петров. — Что мы, если захотим, сами, что ли, так не сможем, как она?

— Еще как сможем! — подхватил Васечкин. — Даже в сто раз лучше сможем! Помнишь, во втором классе к нам композитор приезжал, сказал, что верит, что мы будем великими музыкантами?

— Он же всем сказал, — протянул Петров. — И потом не во втором, а в первом.

— Раз всем, значит, и нам! — заключил Васечкин.

— А про кого это Маша пела, ты не знаешь? — спросил Петров.

Васечкин помолчал.

— Про кукушку, по-моему, — сказал он.

Прозвенел звонок.

И так же внезапно, как ранее толпа затопила школьный коридор, так теперь она отхлынула и, распадаясь на ручейки, исчезла в дверях классов. В пустом коридоре, поблескивая блестящими белыми клавишами, остался черный рояль.

Из мужского туалета высунулась голова. Она с опаской посмотрела вокруг.

— Кажись, все, ребята! — сказала голова. — Выходи!

В коридор, озираясь, вышли и направились к роялю четверо незадачливых старшеклассников.

— Ну и ну! — покачав головой, сказал один.

— Да-а! — многозначительно сказал четвертый, подходя к роялю и закрывая его. — Во поколеньице пошло! Извини-подвинься!

И все четверо, тяжело вздохнув, покатили рояль дальше, с опаской косясь на закрытые двери классов.

Петров и Васечкин шли по улице.

— Подумаешь! — вдруг сказал Васечкин. — Тоже мне Гурченко!

— Ага! — в своей обычной манере поддержал Петров.

Какое-то время они шли молча.

— Если б она не влезла, — неожиданно сказал Петров, — я бы, может, знаешь как сыграл!

— Ага! — сказал на этот раз Васечкин.

Друзья стояли на перекрестке. Женщина-милиционер в белоснежной форме с палочкой в руке направляла автомобильные потоки. И — странное дело! — ее легкие стремительные движения неуловимым образом напомнили обоим друзьям те па, которые демонстрировала у рояля Маша. А может быть, это и была Маша? Впрочем, откуда, каким образом могла Маша, ученица четвертого класса, попасть на оживленный перекресток в милицейской форме и с милицейским жезлом в руках?! Скорей всего, друзьям это просто показалось!

Они перешли улицу и оказались перед витриной магазина грампластинок.

— Чего бы ей такого сделать?! — оказал Васечкин, разглядывая витрину. — Чтоб не зазнавалась!

— Ага! — сказал Петров — Чтоб поняла!

Что именно должна была понять Маша, Петров не стал уточнять, а Васечкин не стал спрашивать. Это и без слов было им ясно. Следовало поставить Машу на место.

Здесь, кстати, необходимо заметить: нередко в жизни случается так, что, на первый взгляд, совершенно незначительная деталь становится толчком для серьезных драматических событий. Похоже, что именно это и произошло сейчас с нашими друзьями.