Владимир Алеников - Приключения Петрова и Васечкина, обыкновенные и невероятные

— В смысле? — не понял Петров.

— В том смысле, что он может все про тебя рассказать! — несколько раздраженно ответил Горошко.

— Прямо все? — прищурился Васечкин. — Ну, пусть расскажет. Про меня, например. Давай, — обратился он прямо к роботу, — рассказывай. Ну, кто я такой?!..

Робот молчал, невозмутимо подмигивая разноцветными лампочками.

— Так просто он не скажет, — несколько обидчиво произнес Горошко. — Надо пятачок бросить!

— Как в метро, что ли? — обрадовался Васечкин. — Ну даете. Ладно. Давай, Петров, гони пятак. Сейчас мы этого Холмса проверим.

Петров безропотно достал пятак. Васечкин выхватил его у него и сунул в монетоприемник, около которого красовалась надпись: «Гнутых монет не бросать!»

Лампочки на роботе радостно замигали, внутри его что-то загудело.

— Давай, теперь спрашивай! — шепнул Горошко.

— Кто я такой? — спросил Васечкин, вдруг несколько оробев.

Робот еще немножко погудел, а затем ответил бесстрастным металлическим голосом.

— Ты — Петя Васечкин. Тебе 12 лет. Учишься в шестом классе. Двоечник. Прогульщик. Обманщик. Грязнуля…

— Ну ладно, хватит! — несколько раздраженно прервал его Васечкин. По всему было видно, что он обиделся. — Хватит. Угадал! Вот что, — повернулся Васечкин к Петрову, — сейчас я этого умника сделаю.

— В смысле? — снова не понял Петров.

— В смысле обману! — пояснил Васечкин. — Спорим? На три желания?

— Ну спорим, — согласился Петров, хотя видно было, что спорить он совсем не хотел.

— О’кей! Давай руку! Разбей! — попросил Васечкин у Горошко.

Горошко разбил, заметив при этом:

— С разбивалы не берут!

— Стойте здесь! — распорядился Васечкин. — Я сейчас!

И тут же куда-то исчез. Горошко и Петров озадаченно переглянулись. Петров тяжело вздохнул.

Тем временем откуда ни возьмись появился седобородый старичок на костылях и, ковыляя, подошел к роботу.

— Вам чего, дедушка? — поинтересовался Горошко.

— Я знаю чего, — проскрипел дедушка и, повернувшись к Петрову, прошамкал: — Дай пятачок!

Пораженный Петров тут же выдал требуемое. Старичок бросил пятачок в монетоприемник и спросил: «Ну, кто я такой?»

Робот снова загудел и тем же бесстрастным голосом заговорил:

— Ты — Петя Васечкин. Тебе 12 лет. Учишься в шестом классе. Двоечник.

— Ладно, стоп, стоп! Хватит! — заорал Васечкин, выпрямляясь, отрывая бороду и отбрасывая костыли. — Ну ладно! Еще не вечер! Ты у меня попрыгаешь, умник! Ты стой здесь! — объявил он глубоко потрясенному Петрову и снова исчез.

Петров долго глядел ему вслед, затем, наконец, с трудом перевел дыхание и взглянул на Горошко. Тот был не менее потрясен и без слов развел руками.

Тут откуда ни возьмись появился шикарный лощеный негр в белом костюме. Небрежно поигрывая тросточкой, он подошел к роботу и на ломаном русском языке обратился к Петрову:

— Малшик, дай пьятак!

Петров уже держал пятак в руке. Негр бросил его в монетоприемник и на плохом английском языке вопросил: «Вот из май нэйм?»

Робот, погудев, невозмутимо ответил:

— Ты — Петя Васечкин. Тебе 12 лет. Учишься в шестом классе. Двоечник.

— Ну, это уже слишком! — на отличном русском языке произнес негр, вытирая белым рукавом черную ваксу на лице. — Нет, я все-таки тебя сделаю! — проревел он. — Ждите! — загадочно сказал он Петрову и тут же исчез.

— Во дает! — выдохнул ему вслед Горошко.

— Этот может! — подтвердил Петров.

Откуда ни возьмись появилась девочка с двумя косичками. Она прыгала через скакалку, напевая под нос: «Я не Петя Васечкин, я не Петя Васечкин!..»

— Мальчик, дай пятачок, я тебя поцелую! — обратилась она к Петрову.

— Ага! — сказал Петров, судорожно роясь в карманах. — У меня нету! — озадаченно сказал он.

— Ну и дурак! — заключила девочка и быстро сунула в монетоприемник какую-то шайбу.

Робот тревожно загудел, судорожно замигал лампочками.

— Кто я такая? — ласково спросила девочка. — Ну, говори! А?

Робот гудел все сильнее, аж весь затрясся.

Наконец он глухо проскрежетал:

— Да, ты не Петя Васечкин!..

— Ну, что я сказал! — обрадовалась девочка, срывая с себя парик. — Что, съел?!!!

— …ТЫ КОЗЕЛ!!! — произнес робот, выплевывая обратно засунутую в него шайбу.

Шайба впечаталась прямо в лоб пораженному Пете Васечкину.

— Петька! — кричали ребята со двора — В футбол идешь играть?

— Иду! — крикнул в ответ Васечкин и помчался к двери, ухитряясь обуваться на бегу.

— Петя, Петя, — взывала к нему бабушка, собиравшаяся идти в магазин, — а пол за тебя кто, Пушкин будет мыть?!

— Ага, Пушкин! — весело отвечал Васечкин, натягивая перед зеркалом кепку и вратарские перчатки.

— А посуда? — продолжала бабушка. — Ты же посуду не вымыл!

— Посуду Гоголь помоет, — сострил Васечкин, открывая дверь, — Николай Васильевич.

И помчался вниз по лестнице. Бабушка в отчаянии высунулась в окно.

— Ты же пропылесосить обещал! — выкрикнула она.

— Лев Толстой пропылесосит! — донеслось до нее. — Граф!!

— Господи ты Боже мой, никакого сладу с ним нет!

— сокрушалась бабушка. — Что ты будешь делать!

Она взяла сумку и ушла в магазин.

Васечкин стоял в воротах, ловко прыгая за мячом. Но вот мяч перехватил какой-то сердитый мужчина.

— Хватит, наигрался! — сказал он центральному нападающему. — Опять двойку принес. Марш домой!

И все уныло разошлись.

Васечкин вприпрыжку взбежал по лестнице, открыл дверь и… обомлел.

Пушкин выжимал половую тряпку в ведро. Затем он снял сюртук, который ему мешал, и… ПРОДОЛЖАЛ МЫТЬ ПОЛ.

— Я помню чудное мгновенье, — бормотал он, — передо мной явилась ты…

Из кухни показался вытиравший тарелку Гоголь.

— Давно хотел вас поблагодарить, Александр Сергеевич, за подсказанные вами идеи «Ревизора» и «Мертвых душ», — говорил он, — отменная, доложу вам, вышла вещица.

— Да ну что вы, Николай Васильевич, — смутился Пушкин, — не стоит благодарности.

И снова стал выжимать тряпку в ведро.

Дверь из васечкинской комнаты открылась, и оттуда показался Лев Толстой. Он был босой и, шлепая босиком по свежевымытому юлу, сосредоточенно работал пылесосом.

— Все смешалось в доме твоем, Петруша! — ласково и в то же время укоризненно сказал он вконец остолбеневшему Петьке.

Тот опомнился.

— Лев Николаевич, — залепетал он, — Николай Васильевич, Александр Сергеевич!!! Не нужно, я сам. Прошу вас, пожалуйста, товарищи классики, я сам. САМ!

— Ой ли? — недоверчиво поглядел на Васечкина Толстой, продолжая тем временем работать пылесосом.

— Честное пионерское! — взволнованно шептал Васечкин. — Все сам буду делать, все!

— Ну что, господа, поверим отроку? — спросил Толстой, поворачиваясь к Александру Сергеевичу и Николаю Васильевичу…