Владимир Алеников - Приключения Петрова и Васечкина, обыкновенные и невероятные

— Ура! — вдруг вскричал Васечкин. — У нас же еще третье желание есть!

— Давай попросим… — воодушевился Петров.

— Ага! — подхватил Васечкин. — Чтоб все стало как раньше!

— Точно! — сказал Петров. — Ну давай, желай скорей!

— Так… — задумался Васечкин. — Слушай, какое там слово он сказал? Что-то такое, вроде случайное — закономерное…

— Нет, — сказал Петров. — Очевидное — невероятное!

— При чем здесь «Очевидное — невероятное»? Это же передача такая по телику!

— Тогда, может быть, «в мире животных»? — предположил Петров.

Васечкин ничего не сказал, только тяжело вздохнул и укоризненно посмотрел на него. Петров оставил, в конце концов, сломавшиеся гантели в покое и с надеждой взглянул на Васечкина.

— Так мы ничего не высидим! — сказал Васечкин. — Бежим к нему!

— Ага! — сказал Петров. — Точно!

И вот друзья сломя голову неслись по улице.

— Не отставай! — кричал Васечкин, задыхаясь.

— Вон за тем углом! — переводя дыхание, кричал Петров.

Они завернули за угол. Васечкин резко остановился. Бежавший сзади Петров, чтобы не сбить его с ног, отскочил в сторону и упал, но Васечкин не обратил на это ни малейшего внимания.

Памятник поэту стоял на месте, тротуар был чисто выметен, а вот на месте старого деревянного дома была… детская площадка. Самая обычная площадка — с грибочками, качелями и песочницей.

На площадке резвились дети, а один мальчуган лихо скакал верхом на палочке, подстегивая ее, как норовистую лошадь.

Друзья в полном оцепенении проводили его взглядом. Первым опомнился Васечкин.

— Бабушка, — подскочил он к старушке, гулявшей с ребенком. — А тут же дом был?

— Деревянный такой, — уточнил Петров.

— Куда он делся-то, а, бабушка?

— Деревянный, говоришь? — участливо спросила старушка. — Был такой, был. Да снесли его. Теперь вот мы с Мишенькой здесь гуляем, — сказала старушка ребенку, теряя всякий интерес к друзьям.

— А как же дворник, бабушка? — в отчаянии спросил Васечкин. — Дворник тут был?

— С метлой! — уточнил Петров.

— Дворник, говорите? — задумалась бабушка. — С метлой? Не знаю, сыночки, не видела! С метлой — не видела. Чего не видела, того не видела, правда, Мишенька?

И старушка окончательно отвернулась от наших героев.

— Да-а! — сказал Петров. — Дела-а-а! — и заскреб затылок.

— Фантастика! — сказал Васечкин, опускаясь на скамейку под грибком.

— Что ж, получается, мы так теперь и останемся? — с тоской спросил Петров, осторожно опускаясь рядом.

Васечкин пожал плечами.

— Вот история, — вздохнул Петров. — Ведь и не поверит никто.

— Невероятно, — согласился Васечкин.

— Но факт! — раздался вдруг позади них ехидный голос их недосягаемого идеала и общего предмета поклонения Маши Старцевой, которая, как всегда, появилась в самый критический момент. — Ну, вы сегодня и натворили!

Друзья переглянулись.

— Ура! — закричали они в один голос. — Машка, ты гений! Молодец!

Маша пожала плечиками и покрутила пальцем у виска.

— Спокойно, — сказал Васечкин, принимая торжественный вид и поправляя Петрову рубашку. — Будем желать!

Собравшаяся было идти дальше Маша приостановилась.

— Приготовились! — сказал Васечкин.

— Желаем! — сказал Петров.

— Невероятно, но факт! — продолжил Васечкин. — Пусть мы с Петровым будем, как раньше!

Оба замерли. Но ничего ровным счетом не произошло. Так же играли дети, так же светило солнце, и так же в очередной раз крутила пальцем у виска насмешливо смотревшая на них Маша Старцева.

Друзья подождали еще немножко, но по-прежнему ничего не происходило.

— Эх, — сказал Петров. — Так я и знал! Обманул дворник! Нету третьего желания!

И он с досадой ударил кулаком по основанию грибка. Васечкин по привычке тут же отскочил в сторону, ожидая, что грибок обрушится на него, но, к его удивлению, Петров вдруг взвыл и схватился за руку.

— Что с тобой? — спросил Васечкин.

— Что, что? Больно! — сказал Петров.

И тут Васечкина осенило.

— Ура! — закричал он. — Порядок! Есть третье! Тут наконец озарило и Петрова.

— Ура! — в свою очередь завопил он, с размаху хлопая друга по плечу.

И оба стали орать во все горло:

Друзья орали и прыгали вокруг Маши.

— Эх вы, — сказала Маша, — чудеса в решете!

— Ох, Маша! — сказал Васечкин, проносясь мимо нее на детской карусели.

— Ладно, ладно! — сказал Петров, который толкал эту карусель.

Ничто сейчас не напоминало друзьям о пережитой истории. Разве что чем-то удивительно знакомая им метла, прислоненная к детскому домику на курьих ножках.

Петров и Васечкин стояли на улице. Васечкин что-то с жаром рассказывал.

— Ну а дальше? — спросил Петров, не отрывая от Васечкина горящего взгляда.

— А дальше, — восторженно рассказывал Васечкин, — они, значит, дерутся, он ему — РАЗ! а потом еще — БЗЫНЬ! ну тот — ХЛОПС и копыта откинул.

— Круто! — сказал Петров, сглотнув слюну. — Ну?

— Баранки гну! — сказал Васечкин. — А мамаша его в это время вот такой стакан выдула, ей жутко пить хотелось, ну и лежит себе без памяти. А этот, которого он ухайдокал, ему говорит…

— Погоди, — прервал его правдивый Петров, — как это он ему говорит, если он уже копыта откинул?

— Да нет, он еще не совсем откинул. Лежит, доходит. Ну и говорит ему. Ты, говорит, уже не жилец.

— Это почему?

— Почему, почему. Потому что раненый был. Ну он как это услыхал, побежал к отчиму, РАЗ! ему в брюхо с ходу. Ну тот все, лежит.

— Копыта откинул?

— Ну да. А этот вышел на воздух, сел и готов.

— Тоже копыта откинул?

— Ага!

— В порядке кинцо! — сказал завистливо Петров.

— Нормально! — сказал Васечкин. — Ну ладно, я потопал. Будь здоров!

И он ушел.

— Покеда! — сказал ему вслед Петров и поспешил к кинотеатру.

У входа висела большая афиша: «Гамлет».

Петров и Васечкин прогуливались по станции юных техников. Долговязый мальчик в очках по фамилии Горошко, обрадовавшись посетителям, с удовольствием демонстрировал им экспонаты.

— А теперь пройдемте вот к тому экспонату, — значительно произнес юн, подводя Петрова с Васечкиным к громоздкой железной конструкции, отдаленно напоминающей человека. — Это наша последняя работа, — с гордостью произнес Горошко. — Робот серии С-187/315-вч бис. Собран на деньги, вырученные от сбора металлолома. Мы его зовем просто — Холмс.

— Ух ты! — восхитился Петров. — А почему Холмс?

— А чего он может-то, ваш робот? — поинтересовался Васечкин.

— Холмс в совершенстве владеет дедуктивным методом, — гордо объявил Горошко. — Будет незаменим в криминальной практике.