Ксения Иванчикова ( Эр) - Большой Бу

– Пойдём тогда скорее, не хватало еще и не успеть, – вздохнула Лин.

– Она правильно говорит, – подмигнул мне Бу, – в ней просыпается дух исследователя.

– Скорее дух смирения, – буркнула Лин себе под нос.

– Ну, станция Бруклинский мост это, конечно, здорово, красивые виды и прочее, а как мы попадем в твой Сити Холл? Ты что запутался?

Бу деловито обернулся и сказал.

– Ты запутался, а не я. Мы поедем на шестом поезде, и выйдем не на нынешней конечной, а проедем дальше. В пустом поезде на разворот.

Лин поперхнулась и закашлялась.

– Вы что, никогда так не делали? – засмеялся Бу.

Ха-ха, – надменно засмеялась Лин, – конечно, мы делаем так каждый день, ездим по непонятным маршрутам, с кучей сумок и неизвестно с кем.

Бу задумчиво почесал затылок.

– Грустно признавать, но похоже у тебя есть проблемы с памятью, мы же знакомились с тобою, стало быть, ты знаешь с кем едешь, или я не прав?

Лин буквально завопила от бешенства, а я захохотал. В течение всего нашего пути до станции, откуда отходит поезд, Лин что-то бубнила и пинала ногами попадающиеся мелкие камни. Бу смотрел то вверх, то на часы, то поправлял шляпу так, будто он руководит огромной и значимой туристической операцией, а я просто шел вслед за ними, представляя, как неожиданно счастлива мама, что я поехал в поездку с Лин, и, стало быть, стал совсем взрослым. От этой мысли мне стало смешно, и я едва ли расслышал, как уже вдалеке кричит Бу.

– Джонни быстрее, спускаемся в метро.

Мы зашли внутрь, и я тут же почувствовал, как меня обдало теплым, даже горячим, и душным воздухом. Всюду суетились люди, а издаваемые звуки казались еще громче и путешествовали волной от эскалаторов ко входам, вниз к поездам и обратно, сливаясь в один несокрушимый поток, состоящий из визгов, спокойных и надрывных разговоров по телефону, детского плача и смеха, чьего-то ворчания и кряхтения. Здорово, что человек не может слышать и улавливать тихие звуки, ведь если можно было бы слышать с одинаковой громкостью и различать звук ставящейся и поднимаемой сумки, ёрзания, цокота каблуков, чихания, сопения, почёсывания, зевания, можно было бы оглохнуть, или сойти с ума. Урны были переполнены мусором, и потому мелкие пакеты от сока, фантики, а где-то и банки от колы могли встретиться по пути. Казалось, будто весь этот шум и суета сгоняет мусор с места и раскидывает его в хаотичном порядке. Лин схватила меня за руку и потащила на эскалатор так быстро, что по пути я успел даже толкнуть локтем какую-то женщину в ярко-красных треугольных очках.

– Извините, мы торопимся! – крикнула ей вдогонку Лин.

– Ты с ума сошла? Куда ты так быстро?

– Ты сошёл, а не я, хочешь опоздать на поезд? Шевелись уже быстрее.

– А где Бу?

– На платформе, быстрее.

Мы сбежали вниз и подошли к платформе, там, конечно, уже стояла толпа людей, каждый третий из которых нервно смотрел на часы, боясь куда-то опоздать.

Я оглянулся по сторонам, Бу стоял у самого края, махая нам шляпой. Нагнувшись к Лин, я шепнул ей.

– Спорим, половина этих серьёзнейших людей, думают, что он сумасшедший.

– С учётом того, что я с начала этого дня считаю нас всех троих сумасшедшими, даже ничего отвечать не буду.

Последние слова Лин растворились в гуле прибывающего поезда, люди, ожидая, где расположатся открытые двери, стали формироваться в полосы, сверху это, наверное, смотрелось очень забавно. Честно, говоря, я не люблю громкие звуки, потому как не умею в этой ситуации сконцентрироваться и делать то, что нужно на данный момент, поэтому я подумал, что оптимальным вариантом для меня будет просто не терять Лин и Большого Бу из виду. В вагоне было невероятно душно, мест, конечно же, не было, и мне пришлось стоять, сзади на меня наваливался рюкзак, а спереди Лин, отдавливая мне то одну ногу, то другую. Единственное, что мне нравилось, это что мама до сих пор не начала звонить мне и следовательно мне не пришлось кроме мучений от жары испытывать еще и мучения придумывания отговорок. Я не люблю это. Краем глаза я окинул Бу. Он стоял у двери, положив рюкзак на пол перед собою, в его руках были потрёпанные листы бумаги, на которых он то и дело делал пометки и ворчал, когда поезд несильно встряхивало и он терял мысль. Его шляпа нависала прямо над кончиком его носа. Грубоватый монотонный мужской голос проговаривал названия станций, но при этом не объявлял следующую, из-за этого мне стало казаться, что мы едем бесконечно. На Канал стрит зашел седой темнокожий мужчина с огромной тележкой книг, я моментально назвал его про себя Стивеном Хокингом, они были чертовски похожи. Всю дорогу он доставал по одной книге, пытаясь найти фрагмент текста, пролистывал все страницы, а потом убирал обратно. Думаю, они с большим Бу понравились бы друг другу.

– "Это последняя остановка южного направления. Следующая остановка Бруклинский мост – Сити Холл в направлении на север"

Я дернулся и схватил Лин за руку, оглянувшись, увидел стоящего у дверей Большого Бу, уже с рюкзаком в руках.

– Выходим, – крикнул я?

– Бежим, – засмеялся Большой Бу и выпрыгнул из вагона.

Логотип станции Сити Холл был похож на конфету в фантике, о чем я немедленно сказал Большому Бу.

– Эту станцию в отличие от многих в этом городе проектировали с огромной любовью и старанием, а для тебя конфетный фантик.

Я засмеялся и обернулся, Лин просто шла позади меня, оглядываясь по сторонам. Думаю, она восхищалась всеми этими витражами и огромным куполом, а я просто шёл вперед и чувствовал себя как в желудке у гигантской рыбы, выброшенной на берег, и успевшей наглотаться всякого мусора. С одной стороны станции стены были исписаны уличными художниками, там были нарисованы огромные серые спящие крысы, одна из которых напоминала мышиного короля, странные люди с огромными прическами, и всё это невероятно контрастировало с висящими люстрами и огромными дугообразными сводами. Я ощущал себя на стыке эпох, созерцателем безжалостной схватки прошлого и будущего.

– Всё рассмотрел? Проникся красотой прошлого? – с издёвкой крикнул Большой Бу.

Я не стал ему отвечать, но через минуту я снова услышал его голос.

– Ты идёшь или нет?

Я повернулся, Бу с Лин уже стояли у огромной арки, плавно переходящей в тоннель.

Большой Бу снял свой рюкзак и дал его мне.

– Возьми, пока я спущусь, с ним неудобно.

Я усмехнулся, было бы странно, если бы с таким рюкзаком было удобно. Бу слез на рельсы, следом за ним кое-как спустилась Лин, а потом прыгнул вниз я. Честно говоря, я ощутил себя довольно странно, едва оказался на рельсах, издалека веяло сыростью и холодом, а от одинокости этого места становилось и вовсе жутко. То чувство, будто ты можешь прямо с этого момента делать всё, что угодно, потому что никто не придёт и не увидит, а с другой стороны грустно оттого, что никто не придёт.