Валентин Глущенко - Земля Мишки Дёмина. Крайняя точка

Когда они добрались до вершины Лысой горы, Нина остановилась перевести дыхание, провела рукавом ватника по вспотевшему лбу и засмеялась:

— Я не лыжник, а горе-лыжник! Тебе не хлопотно со мной? — Глянула из-под рукавички вправо, влево. — Ой-е-ей! Далеко мы уехали. Тут и заблудиться недолго.

Вдалеке чуть виднелся потонувший в снегу поселок Апрельский, а дальше за ним и на много верст кругом хребты, тайга, снег.

— Я вчера в газете про наш район прочитала, — все более воодушевляясь, продолжала Нина. — Хоть в крае он не самый большой, а на его земле можно разместить три такие страны, как Бельгия. Геологи нашли в тайге железо, цинк, уголь… Всего не перечесть! К Светлому тянут железную дорогу. Интересно, правда? Через десять лет в районе будут большие заводы, большие города. Мы с тобой к этому времени работать будем. Интересно, правда? — Нина обернулась к Мишке, в ее темных глазах засветились огоньки нескрываемого любопытства. — В школе говорили, будто секретарь райкома назвал тебя хозяином земли Апрельской. Верно, да?

— Он в шутку, — смутился Мишка.

— А мне нравится. Каждый должен любить свою землю и стараться сделать для нее что-то полезное.

Слушая Нину, Мишка все больше дивился. О богатствах района, о стройках Мишка не раз слышал в семье, в школе, на лесосеках. Но давным-давно известное и ставшее обычным в устах Нины приобретало особое значение и красоту.

Конечно, он, Мишка Демин, не пройдет мимо того, что делается и будет делаться. Ему представились новые города, новые заводы, которые со временем вырастут в районе. Это были красивые зеленые города с широкими улицами. Это были огромные заводы с просторными цехами, полными чудесных машин.

Ему подумалось, что Нина очень хорошая девочка и напрасно он до сих пор сторонился ее.

— Однако лес тоже не последнее дело, — с достоинством произнес Мишка. — Иные считают — проще нет. А попробуй-ка! Тебе приходилось бывать на лесосплаве? Вот уж горячее время! Всю зиму валим лес, свозим к реке. Весною — знай поглядывай. Когда тронется река, в Апрельском все на ногах. И большую воду нельзя прозевать и плоты надо с умом составить. Зато уйдут плоты — ровно тяжесть какая свалилась, и в поселке праздник.

Часа два они катались с горы. Нина вывалялась в снегу, устала. Мишка предложил присесть на большой серый камень, вынул из-за пазухи краюшку хлеба.

— Хочешь?

Разломил хлеб на три равные части: Нине, себе, Загри. Нина охотно взяла горбушку, с удовольствием откусила.

— Как вкусно!

А хлеб был самый обыкновенный, серый, выпеченный в поселковой пекарне. У матери он получался вкуснее, но мать нечасто затевала стряпню.

«Через месяц возьму ее за глухарями», — подумал Мишка. В охоте на глухарей с ловушками он считался великим мастером. Он знал бугры, где любят гулять глухари. Зимою глухарь питается больше сосновой и кедровой хвоей. Чтобы перетиралась в желудке пища, ему нужны песок и камушки. Разгребет Мишка на бугре снег и мох до самого песка, понаставит тонких волосяных петель-пленок или деревянных ловушек-слапцов. Придут на бугор глухари, побегут на расчищенные места — глядишь, один запутается в пленке, другой наступит на крючок слапца, и его придавит.

Искусству добывать боровую дичь ловушками Мишка выучился у старого охотника из деревни Талой, друга семьи Деминых, Пантелея Евгеновича Брюханова. А Нина, наверное, и глухарей-то в глаза не видела. То-то будет удивляться!

От мыслей о глухариной охоте у Мишки защекотало в носу. Словно уже дымит костерок и жарится на вертеле матерый глухарь.

А рыбные речки и озера! Мишка непременно познакомит Нину с окрестной тайгой. Но это попозже, весною…

В поселок Мишка и Нина возвратились часов в десять, оживленные, довольные друг другом. Вдоль главной улицы горели фонари. Нина загляделась на звездное небо.

— Ты знаешь, Миша, о чем я думаю? Вот фонари горят как будто ярко, а звезды все-таки ярче.

Мишка остановился, задрал голову. Темно-синее небо было усыпано крупными звездами. Мишка никогда не задумывался, ярче или-бледнее фонарей звезды. Право, Нина удивительная девочка! Как точно подметила! И впрямь, если-внимательней присмотреться, звезды ярче и величественнее фонарей. А до чего они красивы!..

— Любование звездочками наедине! Ловко придумано! Ха-ха-ха!.. — раздалось поблизости.

И — топот убегающих ног.

— Кешка Ривлин! Наломаю ему шею!..

Мишка рванулся было в погоню, но Нина схватила его за рукав.

— Брось. Не нужно с ним связываться. Глупый он — и все.

Тем временем Кешка успел отбежать довольно далеко. Он хохотал, приплясывал на месте и торжествующе выкрикивал:

— Понятно, почему ты за нее заступался! Шурики-мурики! Ха-ха!..

Откуда только взялся этот Кешка, откуда вынырнул? Словно в душу наплевал!

Стоит или на стоит связываться — решить не всегда просто. Если спокойно все взвесить, то как будто и не стоит: «Собака лает, ветер носит». А подвернулся удобный случай — попробуй удержаться!

Мишка столкнулся с Кешкой Ривлиным лицом к лицу в коридоре, когда отгремел старенький медный звонок и ученики разошлись по классам. Вот когда он припомнит ему подлые насмешечки!

— Здорово живешь… Может, выйдем, поговорим?..

Кешка вздрогнул, воровато стрельнул глазами по сторонам: нет ли поддержки? Коридор был пуст.

— Обмозгуем, что ты вчера кричал, над чем смеялся, — продолжал Мишка неторопливо и решительно. — Ради этого и урок пропустить не жалко.

Мгновение Кешка оторопело смотрел в глаза Мишке и вдруг стряхнул его руку со своего плеча, закричал плаксиво и пронзительно:

— Опять ты ко мне лезешь? Никуда я не пойду!

Тут же распахнулась дверь учительской, выглянул директор.

— Демин, Ривлин, что у вас произошло? Почему не на уроке?

— Он на меня наскакивает!

Кешкин хитрый прием не вязался ни с какими представлениями о мальчишеской чести. Но Мишке ничего не оставалось делать, как отправиться в класс.

После столкновения в коридоре Кешка появлялся на переменах только в сопровождении Олега Ручкина и Ромки Бычкова. На Мишку он поглядывал вызывающе, с нахальной ухмылкой. Посмеивались Олег и Ромка. Вообще Кешка времени даром не терял. До измышлений, до сплетен он был мастак. Мог так разрисовать, что белое становилось черным. А на этот раз можно было не сомневаться, Кешка постарался.

Под вечер, когда Мишка вышел из дому, он увидел Валерку Сергеева. Парнишка дожидался его, прохаживаясь вдоль ограды. Подошел, кашлянул солидно в кулак и проговорил басом:

— Предупредить тебя хочу. За школой подслушал. Кешка Ривлин агитировал шею тебе намылить. Длинный Семка будто против. Даже спор у них зашел. Потом Кешка стал всякое болтать про тебя и про мою сеструху. В фигурах изображал. Я не вытерпел, обозвал его конопатым псом. Тогда дали они мне жизни…