Лемони Сникет - Тридцать три несчастья. Том 2. Небывалые неприятности [сборник litres]

Бодлеры пробыли долго в темноте, и понадобилось немало времени, чтобы глаза их снова привыкли к нормальному освещению. Поэтому дети стояли и терли глаза, стараясь понять, куда вывел их люк. Но несмотря на слепящее утреннее солнце, неожиданно нахлынувшее на них, Бодлеры все же заметили пухлую тень человека, который вдруг оказался рядом с ними.

– Простите меня, – обратился к нему Клаус, все еще жмурясь от яркого солнца. – Нам необходимо попасть в «Веблен-холл». Притом срочно. Вы не могли бы сказать, как нам лучше туда пройти?

– Все-все-го-го два-два квар-квартала, – заикаясь, пробормотала тень.

Дети не сразу поняли, что перед ними почтальон с несколько избыточным весом. Он как-то боязливо смотрел на детей.

– Прошу вас, не причиняйте мне зла, – сказал он, отступая все дальше и дальше от Бодлеров.

– Мы не собираемся причинять вам зло, – сказал Клаус, протерев стекла очков от золы.

– Привидения всегда так говорят, а потом все равно причиняют, – ответил почтальон.

– Но мы не привидения, – сказала Вайолет.

– Не рассказывайте мне, что вы не привидения. Я сам видел, как вы вылезли из золы, будто из центра земли. Люди все время говорят, что здесь, на пустой земле, где сгорел особняк Бодлеров, водятся привидения. Теперь я знаю, что это правда.

Но прежде чем Бодлеры успели ответить, он пустился бежать. Дети были настолько удивлены, что не нашлись что ему сказать.

Бодлеры все жмурились и мигали, но постепенно глаза их привыкли к свету, и, поглядев друг на друга, они поняли, почему так испугался почтальон.

За несколько лет до Бодлеров «Веблен- холл» получил Дверной Приз – награду, ежегодно присуждаемую за лучшее оформление дверного входа. Если когда-нибудь вы вдруг окажетесь перед «Веблен-холлом», как оказались в то утро бодлеровские сироты, вы сразу же поймете, почему комитет присудил сверкающий розовый приз за полированные деревянные доски, изящные бронзовые петли и роскошную дверную ручку, изготовленную едва ли не из самых ценных в мире разновидностей хрусталя. Но Бодлеры были не в том состоянии, чтобы по достоинству оценить архитектурные детали. Вайолет, возглавлявшая троицу, направилась прямо к лестнице, ведущей в «Веблен-холл», и взялась за ручку, не думая о том, какие грязные пятна черной золы останутся на ее полированной поверхности. Будь я на месте Бодлеров, я никогда не решился бы открыть эту премированную престижную дверь. Я считал бы, что мне повезло: я благополучно выбрался из сетки, висящей посреди шахты лифта, и таким образом избежал ловушки Гюнтера. Я навсегда спрятался бы от Гюнтера и его сообщников в каком-нибудь самом отдаленном уголке земли и не рискнул бы еще раз встретиться с этим отпетым негодяем и предателем. С сожалением должен сказать, что новая встреча с ним сирот Бодлер ничего, кроме горя, не могла принести в их жизнь. Но эти трое детей были куда мужественнее, чем когда-либо на их месте мог быть я. Они только на минуту остановились перед дверью, чтобы собраться с духом.

– За этой дверной ручкой – наш последний шанс рассказать людям, кто такой на самом деле Гюнтер, и разоблачить его чудовищные планы, – сказала Вайолет.

– А за этими бронзовыми петлями – последняя возможность спасти Квегмайров и не дать тайком вывезти их из города, – сказал Клаус.

– Сорасью, – сказала Солнышко, что означало: «За этими деревянными досками – разгадка тайны „Г. П. В.“ и причины, почему тайная шахта вывела нас на то место, где дотла сгорел особняк Бодлеров, погибли наши родители и началась серия злоключений, которые до сих пор преследуют нас, где бы мы ни были».

Бодлеры переглянулись и выпрямили спину. Теперь они стояли вытянувшись, чтобы доказать себе, что позвоночник у них такой же несгибаемый, как и их мужество. Вайолет открыла дверь «Веблен-холла», и в то же мгновение дети оказались в людском водовороте, что здесь означает «посреди огромной толпы в большом нарядном зале». В «Веблен-холле» был высоченный потолок, сияющий, до блеска начищенный пол и одно массивное окно, ставшее первым кандидатом на Оконный Приз в прошедшем году.

С потолка свисали три большие занавески. На одной было слово «Модный», на второй – «аукцион», а на третьей, по размеру вдвое превосходившей две первые, огромный портрет Гюнтера. В зале собралось не менее двух сотен людей. Бодлерам бросилось в глаза, какой модной выглядела толпа. Почти все были в полосатых костюмах, все тянули петрушковую содовую из высоких, запотевших от льда бокалов и ели пирожные с лососем. Обслуживали собравшихся гостей несколько костюмированных официантов из кафе «Сальмонелла», специально нанятых на время аукциона. Бодлеры были в своей повседневной одежде, а не в полосатых костюмах и с ног до головы вымазаны жидкой грязью из зловонной каморки на дне шахты. Вся эта грязь потом смешалась с черной золой с пожарища на месте бодлеровского дома, куда вывел их туннель. Модная толпа, несомненно, была бы в шоке от их вида, если бы обратила на них внимание. Но в это время все смотрели в дальний конец зала, и никто не повернул головы поглядеть, кто вошел в дверь, выигравшую столь высокую награду.

В дальнем конце «Веблен-холла», под самым большим знаменем, перед массивным окном на маленькой сцене стоял Гюнтер и говорил в микрофон. Перед ним с одной стороны стояла небольшая ваза с рисунком из синих цветов, а с другой – сидела в роскошном кресле Эсме и смотрела на Гюнтера, как кошка на сливки, – выражение, в данном контексте означающее «будто это был очаровательный, красивый джентльмен, а вовсе не жестокий и бесчестный негодяй».

– Лот номер сорок шесть, пожалуйста, – сказал Гюнтер в микрофон.

Пока Бодлеры обследовали темные подземные проходы, они почти совсем забыли, что Гюнтер притворяется, будто он не совсем свободно знает английский.

– Пожалуйста, джентльмены и леди, взгляните на вазу с синими цветами. Вазы в моде, стекло в моде, цветы в моде. Пожалуйста, особенно те, которые синие. Кто делает ставку?

– Сто, – раздался голос из толпы.

– Сто пятьдесят, – сказал второй голос.

– Двести, – произнес третий.

– Двести пятьдесят, – сказал человек, сделавший первую ставку.

– Двести пятьдесят три, – предложил второй голос.

– Мы пришли как раз вовремя, – прошептал Клаус Вайолет. – «Г. П. В.» – это лот номер пятьдесят. Подождем или начнем атаку на Гюнтера прямо сейчас?

– Не знаю, – прошептала в ответ Вайолет. – Мы так зациклились на том, чтобы вовремя добраться до «Веблен-холла», что не продумали плана действий.

– Есть двести пятьдесят три – последняя цена у людей, пожалуйста? – задал вопрос Гюнтер в микрофон. – О’кей. Здесь ваза, пожалуйста. Отдайте деньги миссис Скволор, пожалуйста.