Лемони Сникет - Тридцать три несчастья. Том 2. Небывалые неприятности [сборник litres]

– Стихи написаны Айседорой Квегмайр, – выпалил Клаус без всяких обиняков, что означало «едва Гектор успел сесть за стол».

– Вот это да, – сказал Гектор. – Неудивительно, что вы так разволновались, но откуда такая уверенность? Многие поэты пишут двустишия. Огден Нэш, например.

– Огден Нэш не писал про драгоценности, – возразил Клаус, получивший в подарок, когда ему исполнилось семь лет, биографию Огдена Нэша. – Но Айседора пишет. Когда родители Квегмайр погибли, от них осталось наследство в сапфирах. Отсюда и строка «Фамильные камни – причина ужасного плена».

– Кроме того, – добавила Вайолет, – это ее почерк и ее поэтический стиль.

– Ну хорошо, – уступил Гектор, – если вы говорите, что стихи написаны Айседорой Квегмайр, я вам верю.

– Надо позвонить мистеру По, рассказать ему об этом, – сказал Клаус.

– Мы не можем позвонить, – сказал Гектор, – в Г. П. В. нет телефонов, они относятся к механизмам. Ему может послать сообщение Совет старейшин. Я-то чересчур робею, но вы, если захотите, можете попросить их об этом.

– Хорошо, но прежде чем обращаться с просьбой к Совету, хотелось бы знать побольше насчет двустишия, – сказала Вайолет. – Каким образом попал к вам этот клочок бумаги?

– Я нашел его сегодня под Деревом Невермор. Проснулся утром и только собрался идти в центр выполнять утренние работы, как вдруг заметил что-то белое среди черных вороньих перьев, упавших сверху, – вот эта самая записка, скатанная в крошечный рулончик. Я не понял, о чем там речь, кроме того, торопился на работу, поэтому положил бумажку в карман и не вспоминал о ней до тех пор, пока мы не заговорили с вами о двустишиях. Конечно, это большая загадка. Как стихотворение Айседоры очутилось на моем дворе?

– Ну, стихи сами не ходят, – заметила Вайолет, – значит их туда положила Айседора. И значит, она где-то поблизости.

Гектор покачал головой:

– Не думаю. Сами видите, как тут плоско, на мили вокруг все видно. Тут, на окраине, только и есть что мой дом, сарай и Дерево Невермор. Пожалуйста, обыщите весь дом, все равно не отыщете Айседоры Квегмайр или кого бы то ни было, а сарай я всегда держу на замке, не хочу, чтобы Совет Старейшин обнаружил, что я нарушаю правила.

– Может, она на дереве? – предположил Клаус. – Оно такое громадное, что Олаф вполне мог спрятать ее в ветвях.

– Верно, – поддержала его Вайолет. – В прошлый раз Олаф держал их глубоко под нами. Может, теперь он их держит высоко над нами? – Она вздрогнула, представив себе, как, должно быть, страшно оказаться в ловушке на огромных ветвях Дерева Невермор. Она отодвинулась от стола и встала. – Остается одно, – заключила она. – Надо туда залезть и поискать их наверху.

– Ты права. – Клаус тоже вскочил. – Пошли.

– Герит! – одобрила Солнышко.

– Погодите-ка, – остановил их Гектор. – Мы не можем вот так взять и залезть на Дерево Невермор.

– Почему? – спросила Вайолет. – Мы поднимались на башню и спускались в шахту лифта. Влезть на дерево не так уж и трудно.

– Не сомневаюсь, что вы все трое отлично лазаете, – сказал Гектор, – но я не это имел в виду. – Он поднялся и подошел к кухонному окну. – Выгляните наружу, – сказал он. – Солнце уже полностью село. Сейчас на верхушке Дерева никаких друзей не разглядишь. Кроме того, оно все покрыто спящими птицами. Через ворон сейчас не пробраться – зряшная затея.

Бодлеры выглянули в окно и увидели, что Гектор прав. Дерево казалось гигантской тенью, расплывчатой по краям, там, где сидели вороны. Дети поняли, что карабкаться вверх в такой темноте действительно зряшная затея, что в данном случае значило «маловероятно, чтобы поиски увенчались успехом». Клаус и Солнышко обратили взгляды на сестру в надежде, что она найдет выход из положения, и с облегчением поняли, что она уже изобрела способ, даже не успев завязать волосы лентой.

– Можно лезть на дерево с фонариками, – предложила она. – Если у вас есть фольга, Гектор, ручка от старой метлы и три резиновые полоски, я за десять минут сделаю фонарик.

Гектор покачал головой:

– Фонарики потревожат ворон. Если вас разбудить посреди ночи и направить свет прямо в лицо, вас бы это тоже очень раздосадовало, так что вряд ли будет приятно оказаться окруженными тысячами раздосадованных ворон. Лучше подождать до утра, когда вороны перелетают в кварталы подальше от центра.

– Мы не можем ждать до утра, – возразил Клаус. – Мы ни секунды не можем ждать. В прошлый раз мы их нашли, но стоило оставить одних всего на несколько минут, как за это время они опять исчезли.

– Оллавоз! – крикнула Солнышко, имея в виду: «Олаф моментально их увез!»

– Ну, сейчас он их не увезет, – возразил Гектор. – Ему тоже трудно было бы в темноте лезть на дерево.

– Но что-то же надо делать, – настаивала Вайолет. – Эти стихи не просто двустишие, это крик о помощи. Айседора прямо говорит: «Однако друзья нас найдут и спасут непременно». Наши друзья испуганы, мы обязаны прийти им на помощь.

Гектор достал из кармана комбинезона две кухонные рукавицы и вытянул энчиладас из духовки.

– Вот что я вам скажу. Сейчас приятный вечер, куриные энчиладас готовы. Мы можем устроиться на веранде, пообедать там и в то же время следить за Деревом Невермор. Вокруг так плоско, что даже ночью видно довольно далеко. Если Граф Олаф или кто угодно сюда пожалует, мы его заметим.

– Но Граф Олаф может сотворить какое-нибудь вероломство и после обеда, – запротестовал Клаус. – Единственный способ убедиться, что никто не подобрался к Дереву, – это наблюдать за ним всю ночь.

– Мы можем спать по очереди, – предложила Вайолет, – так что кто-то все время будет дежурить.

Гектор хотел было покачать головой, но передумал.

– Обычно я против того, чтобы дети ложились поздно, – сказал он наконец, – за исключением тех случаев, когда они читают хорошую книгу, смотрят чудесный фильм или сидят за столом с очаровательными гостями. Но на сей раз, я думаю, мы сделаем исключение. Я-то, наверное, засну, но вы, если хотите, караульте хоть всю ночь. Только, пожалуйста, не вздумайте в темноте залезать на дерево. Я понимаю, как вы разочарованы, но знаю также, что нам остается одно – ждать до утра.

Бодлеры обменялись взглядами и вздохнули. Они до такой степени беспокоились о Квегмайрах, что готовы были немедленно бежать к Дереву Невермор и карабкаться на него. Но в глубине души они сознавали, что Гектор прав.

– Пожалуй, Гектор, вы правы, – признала Вайолет. – Мы подождем до утра.

– Это единственное, что остается, – согласился Клаус.

– Контрэр! [12] Наоборот (фр.) . – крикнула Солнышко и протянула кверху обе руки, чтобы Клаус ее поднял. Она хотела сказать что-то вроде: «А я могу придумать кое-что еще – поднеси меня к оконному шпингалету!»