Анна Игнатова - Ураган в подарок

– По воде, конечно, по воде! Вы уже договорились, парни? Насчет Вампира?

Клочков хлопнул себя по лбу, Катя охнула, Маша завизжала от восторга, Рябинин восторженно ухнул.

– Даша, ты умница! – воскликнул Миша Лакин. – А мы-то молоко пьем… Александр Алексеевич, надо раненого доставить в цивилизацию.

– Куда? – осторожно переспросил дед.

– Ну, к дороге куда-нибудь, чтобы машину можно было поймать и в город его отвезти, – взял слово Ракитин. – Ему в больницу срочно надо, у него переломы, на него дерево свалилось. Нам его не вынести отсюда, чтобы безопасно, чтобы не повредить… Ну, завалило всё, видите, – и, как учитель указкой, показал Боря рукой на полегший лес.

– Молочка больше не будете? – дед аккуратно завинтил канистру и поставил ее на дно лодки.

– Александр Алексеевич, очень хорошо, что вы к нам приплыли, вы нас просто спасаете, – с чувством произнес Ракитин.

Александр Алексеевич покосился на его забинтованную руку, почесал бороду и спросил:

– Ты, что ль, раненый этот? Вроде сам хорошо ходишь, ну…

– Да не я! – замотал головой Боря.

Тут загалдели все разом:

– Да не он!..

– Он там, в палатке…

– Нога сломана, мы шину привязали…

– Ребра тоже, ему дышать трудно!..

– Носилки-то нормальные не сделать, веревки мало!

– Он под завал попал…

– Вампир раненый-то…

– Его деревом придавило, Александр Алексеевич!..

– Осиной? – уточнил молочник, кое-что уловивший в этом гвалте.

– Сосной, – ответил за всех подошедший внезапно Олег Борисович. – Здравствуйте. Спасибо за помощь. Очень вовремя.

Дед задумчиво провел ладонью по лысине, стряхивая налипшие соринки. Он порядочно упарился с этими туристами…

– Посмотреть можно на этого упыря вашего? – тускло спросил он.

– Да, конечно! – Катя широко шагнула к лагерю и оглянулась: – Идемте! Я провожу. Это в нашей палатке, вон там, зелененькая.

Подтянув лодку подальше на берег и навертев чалку на корень вывороченной сосны, Александр Алексеевич пошел за Катей. Остальные сопровождали. Ракитин пихал локтем Рябинина и строил ему зверские рожи, означающие, что еще не все потеряно.

– Не радуйся раньше времени, может, он еще не согласится, – шепнул Ромка.

Но и Ракитин радовался. И Мотыльков тоже. И девочки. И все снова шли вместе и очень сильно радовались, а чего ж! Сейчас на лодке-то быстро отвезут, ну! И не надо никого бросать!

Катя откинула полог тента и залезла в палатку. Вслед за ней сунулся их молочный гость и тут же вылез обратно. Огладил жилет, почистил ногтем рукав тельняшки и зашагал к лодке.

– Александр Алексеевич! – нестройным хором окликнули его ребята.

– Можно выносить пострадавшего? – спросил, идя вслед за дедом, Олег Борисович.

– А это вы как хотите, – дед проворно перелезал через ветки, направляясь к берегу. – Хотите – выносите, хотите – там оставьте.

– То есть?.. Мы ведь едем к дороге на вашей лодке? Я по карте посмотрел, тут до моста километра два, так что…

– Не, – дед энергично замотал головой, борода размахалась в разные стороны. – Не повезу я его, упыря этого, ну.

– А чего же так? – почти бегом догонял деда тренер. Ребята замедлили шаг в недоумении.

– А я не хочу его везти, чего ж, и не повезу. Так-то.

Больше никто ничего не говорил, настолько чудовищными всем показались слова молочника. Их надо было окончательно воспринять, а это оказалось непросто. Почему же не отвезти-то? Человека к дороге доставить, что тут трудного?

– Я этого вашего нелюдя очень хорошо знаю, – отматывая чалку, сказал дед. – Здешний он, лесковский. Сволочь такая. Он пса моего, Рыжего, ножом пырнул, покалечил, так-то. Он в огороде у меня шуровал, сволочь, а Рыжий, значит, засек. Стал его гнать, упыря, а тот ножиком, ну. Я его, тварь такую, в лодку не приму, а то еще ненароком за борт уроню, ага. Рыжий хромым остался на всю жизнь. Пущай и этот на одной ноге попрыгает, так-то. Бог-то наказал Вампира вашего.

Лодка зашуршала по песку, Александр Алексеевич запрыгнул с носа, сильно оттолкнувшись ногой от травяной кочки. Поднялись с бортов желтые лопасти, опустились в спокойную воду, заработали, оставляя за собой чуть приметные водоворотики.

– А мы-то как же, Алексан Лексееич? – не выдержав, крикнул Олег Борисович.

– А вы-то чего ж? Вы домой идите, чего тут сидеть-то? Дома ждут, поди, ребяток, ну.

Синие борта почти скрылись за кронами свисающих над водой деревьев, когда с лодки опять донеслось:

– А молока я вам еще могу привезти, если надо, ну. Привезти? А, ребятки? Недорого ведь!

Никто не ответил. Лодка уплыла.

Катя плакала. Слезы текли по ее горячим щекам, испаряясь и накатывая снова. Маша гладила ее по плечу, Клочков стоял рядом, не решаясь что-нибудь сказать, довольный уже тем, что Катя от него не шарахалась. Ракитин был хмур, Арсеньев – удивлен, Лакин – растерян. Гольдина презрительно повернулась к реке спиной.

– Во гад! Нет, ну каков гад! – кричал Мотыльков. – Такая сволочь! Из-за собаки ему на человека наплевать! Сам он упырь!

– Гад порядочный, – вздыхал Рябинин.

– Непорядочный, непорядочный! – кипятился Мотыльков. – Нашел время мстить! И нас всех бросил, всех!

Женька ходил от костра к палатке по кругу, размахивая руками и распинывая шишки.

– Сам-то, – буркнул Ромка.

Мотыльков будто ждал этого.

– А ты? Тоже вещи собрал!

– Ну и что, что собрал. Собрал и собрал. Чтоб не валялись.

Ромка поднял голову, расправил плечи, весь как-то выпрямился, стал выше ростом и заявил:

– Я остаюсь.

– Ну и я остаюсь! – тут же крикнул Мотыльков. – Я вам не этот… не Александр этот Алексеич!

– А я что, один пойду? – пожал плечами зануда Арсеньев. – Не пойду. Я тоже остаюсь. В конце концов, еще суббота не кончилась, а я до августа совершенно свободен.

Катя уже не плакала. Пожалуй, даже улыбалась. А щеки у нее стали совсем пунцовыми.

Ромка хлопнул Мотылькова по плечу и показал язык зеленой палатке. Ракитин просто сиял! Жизнь-то налаживается! День рождения-то еще не кончился!

А Гольдина подошла к Мише и ласково на него посмотрела. И накрутила золотую прядь на палец, и аккуратно улыбнулась именно Лакину. Прицельно. И вот тут Ромка, внимательно наблюдавший в этот момент за Гольдиной, чего-то не понял.

– И это поплывет? – с сомнением спросила Гольдина и потрогала пальчиком конструкцию.

На берегу лежал деревянный щит, то ли дверь, то ли столешница. Его раздобыл Лакин. Для чего он был нужен, как оказался в лесу, как его не завалило деревьями, а, наоборот, вынесло на самый верх завалов и принесло к лагерю, никто не знал. Это сейчас было не принципиально. Когда встал вопрос, из чего делать плот, Миша сказал: «А я видел недалеко одну штуку…» – и Ромка первый подхватился и побежал за Лакиным смотреть на эту штуку, и помог притащить на пляжик, и ни разу не ругнулся на Лакина, когда тот наступал ему на ноги и ронял щит в самый неподходящий момент.