Александр Маринов - Детский дом

— Иди, это твое право.　

Сказав это, Мария Васильевна встала с кресла и энергично показала мне рукою на дверь. Я даже обрадовался и поспешил убраться из кабинета. Во всех подробностях я рассказал о беседе с заведующей своим товарищам по несчастью. Мы твердо решили: будем воевать за наши права до конца.　

В райкоме меня выслушал прикрепленный к детдомам инструктор. Он задал несколько уточняющих вопросов и велел прийти через два дня.　

Повторная беседа с ним была неутешительной.　

— В общем и целом, товарищ отсекр комсомольской ячейки, — начал он свое заключение, — все вроде бы решено у вас в школе на основе науки. Вот погляди, например, конверт с твоими ответами на вопросы и решениями заданных тебе упражнений. Ты, например, должен был нарисовать коня, курицу и завод. Ну? Видишь? Курица, изображенная тобой, пятеркой отмечена, а за завод ты двойку сгреб. И я бы такую оценку поставил. Точно?　

— Может, и так, — сказал я. — Только курица-то у меня на крокодила похожа, а завод нарисован даже лучше. Посмотрите, какой я дым пустил из всех труб!　

— Смотри дальше, — не слушая, продолжал инструктор. — Вот в загадочной картинке ты среди скрытых там очертаний различных предметов опять-таки обвел карандашом изображение утки и петуха. В следующем упражнении у тебя тоже явно предпочтение сельской тематике. Из десяти слов, которые ты по своему усмотрению должен был написать, семь так или иначе связаны с природой и сельским хозяйством.　

— Все это так, — начал снова я свои возражения, — наука, конечно. А вот объясните: почему это у всего выпуска способности только к птицеводству? Я, к примеру, хорошо знаю, что Коля Сорокин литературу и иностранные языки любит. Поэтому хочет сперва на завод пойти и учиться на рабфаке, а потом в университет поступать. А ему тоже к птицеводству способности определили.　

Инструктор пятерней взлохматил свои волосы, призадумался.　

— Сказать тебе по совести, парень, я это тоже заметил. Почему-то у всех одинаковые способности. По этой части я все доложу секретарю райкома. А пока…　

Он вдруг сгреб все лежавшие перед ним рисунки, без всякого уважения сунул их в папку и закончил совсем другим тоном:　

— А пока скажу так: если уж очень хотите намеченной специальности учиться, то твердо стойте на своем. Ясен тезис? Стойте на своем, и точка. В конце концов наука наукой, а желания людей тоже надо учитывать. Иди к заведующей и жми на все педали.　

Ободренный этим напутствием инструктора райкома, я сразу же пошел к Марии Васильевне. Кричала она на меня сильно, и видно было, что сама расстроена. Сказала, что никаких документов мы не получим и все они будут переданы в приемную комиссию птицеводческого техникума.　

В чем дело, почему заведующая так упорствует? На эти вопросы мы тогда не находили ответа. Разумеется, ни я, ни мои товарищи не могли знать, что наша энергичнейшая Мария Васильевна как раз в это время была по совместительству назначена директором вновь открываемого в Павловске птицеводческого техникума. Естественно, ей захотелось быстрее заполнить вакансии.　

Между прочим, опасения Легздайн были напрасны. Многие мои однокашники с удовольствием пошли учиться птицеводству, так как детский дом и школа дали им хорошие навыки в сельском труде. И большая заслуга в этом принадлежала Сергею Дмитриевичу Умникову — учителю основ сельского хозяйства. Он увлеченно вел преподавание, энергично руководил работой детдомовцев в поле и на ферме. Мы очень гордились и тем, что наш молодой учитель в годы гражданской войны воевал с белыми.　

Бунтовала только наша тройка. Мы упорно не хотели сдаваться, но заведующая по-прежнему была неумолима, твердо решив сломить «анархические настроения». Райком молчал, словно забыв о нашей просьбе.　

— Неужто станем курощупами? — уныло сказал Коля Сорокин. — Ведь экзамены скоро. — И тут же отрицательно затряс головой: — Что же придумать?　

И тогда не помню уж кто из нас предложил крайние действия: вскрыть в канцелярии школы железный шкаф и забрать подготовленные справки об окончании семилетки и другие документы. Сперва это показалось диким: стать «медвежатниками»? Однако что нам еще оставалось? Вот-вот в учебных заведениях кончится срок приема заявлений. И… план «экспроприации» в конце концов был единогласно одобрен. Общую решимость укрепило предложение взять одни документы, а положенные нам деньги не трогать, а также не изымать из вещевого склада выходного пособия. Как-нибудь обойдемся тем, что на нас имеется. Привыкать, что ли? Главное, ухватить за хвост жар-птицу — любимую профессию.　

Так и поступили. Добытые документы свезли вместе с заявлениями о поступлении в приемные комиссии. А затем сдали вступительные экзамены.　

Мария Васильевна Легздайн ни о чем не догадывалась, так как оформление в птицеводческий техникум должно было проходить только в октябре. Время шло. Но вот нас уже зачислили на учебу; к тому же всем надо было сниматься с комсомольского учета. Тогда мы пошли в райком и покаялись в грехах.　

Секретарь и песочил нас и улыбался.　

— Что ж, будем разбирать ваше дело.　

Зато Легздайн, узнав, что мы все-таки ускользнули из ее рук и уже стали студентами, взбунтовалась.　

Разбирательство нашего дела в райкоме шло несколько часов. Мария Васильевна долго говорила о научном подходе комиссии педологов к выбору профессии, а потом весь огонь сосредоточила на мне.　

— Товарищи, вы только посмотрите, — говорила она, — что сотворила эта группа под руководством комсомольского секретаря. Взломали железный шкаф — это раз, — заведующая загнула один палец. — Выкрали из него документы — это два. — Она загнула второй. — И без разрешения поступили в техникумы — три. — Сложенную таким образом в кулак руку она воздела кверху, словно призывая в свидетели какую-то высшую силу, и энергично подытожила: — Исключить их надо из техникумов за обман.　

Однако секретарь райкома не поддержал эту меру.　

— Мария Васильевна, — миролюбиво заговорил он. — Ребята, конечно, совершили глупость: вспомнили старое и взломом решили вопрос. Чубы им за это надрать следует. Но вот что заслуживает внимания: денег из детдомовской кассы не тронули, одеждой на складе тоже не интересовались. Взяли только положенные им справки об окончании школы для того, чтобы учиться, как им кажется сейчас, самой любимой специальности. Может быть, поймем это, товарищ Легздайн, объявим им по устному замечанию и отпустим? Что же касается педологов, то они тоже частенько ошибаются. Как раз недавно я читал статью в «Ленинградской правде», как они дров наломали. [2] В конце 20-х годов педология начала претендовать на роль «марксистской науки о детях», монополизируя право на изучение ребенка, оттесняя педагогику и поглощая психологию, анатомию и физиологию детского возраста. Идеалистические и механистические установки педологии, игнорирование собственной деятельности школьников и ведущей роли воспитания и обучения в развитии ребенка, чрезмерное увлечение научно не обоснованными тестами, при помощи которых определялся так называемый коэффициент умственной одаренности учащихся, причинили школе много вреда. Педологические извращения в начале 30-х годов подверглись справедливой критике.　 Многие советские ученые, связанные с педологией и допускавшие серьезные ошибки, вместе с тем сделали немало для творческого развития педагогики и психологии.