Павел Верещагин - Рецепт одной войны

Мать презирает отца за маленькую зарплату, за продавленный диван, за пиво, за футбол. Отец в ответ презирает ее за нечесаные волосы, за вечный беспорядок в доме, за тараканов, то и дело появляющихся на кухне, за конфеты и печенье, за то, что она стала толстой и потихоньку плачет над выдуманной любовью несуществующих героев.

Они орут друг на друга. И вместе орут на Курта. Мрак… Тоска…

Или учителя в школе… Курт для них – не просто пустое место, он хуже! Учителям нравятся способные, прилежные, заинтересованные! А такие, как Курт, – лишь досадная помеха в классе. «Тебе бы читать побольше…» – говорит учитель литературы, отдавая сочинение с тройкой. А как читать, если у них в доме нет ни одной книжки? А в библиотеке ему дали такую толстую и скучную… В ней каждый абзац – на полстраницы, так что, дочитав до конца, забываешь, что было вначале… Учитель литературы вздыхает и отводит глаза. И биолог. И математичка…

Тоска… Тоска…

«Наплюй на них, на учителей! – говорит отец. – Подумаешь! На кой тебе университеты? Я не учился, и тебе ни к чему! Отбарабанишь еще год в школе и пойдешь в колледж осваивать строительную специальность».

У отца главная гордость в жизни – приз, полученный десять лет назад на пивном турнире. Тогда отец выпил восемнадцать литров пива – больше всех остальных участников. И получил за это серебристый кубок, который теперь стоит на видном месте в шкафу.

Курт ничего не имеет против строительной специальности. Но он не хочет прожить жизнь как отец – на продавленном диване перед телевизором, с пивом и футболом.

Ведь есть же, есть где-то другая жизнь – светлая, чистая, счастливая. Она должна быть, эта жизнь, ее не может не быть!

«Раз-два! Три-четыре! Р-ра! Р-ра! Р-ра! Р-ра!» – печатают шаг армейские берцы.

Например, Жюли, рыжеволосая девчонка, которая учится в соседнем с Куртом классе. Иногда после уроков ее встречает папа, адвокат, – сидит в дорогой машине с откинутым верхом и просматривает газету, ждет. Заметив Жюли в воротах школьного двора, он выходит и распахивает перед ней дверь – как перед взрослой дамой. Жюли оживленно рассказывает о том, как прошел день, об уроках и происшествиях, а он слушает внимательно и с интересом. И смотрит на нее, улыбаясь одними глазами, как будто удивляется, что она выросла такая солнечная и чудесная…

На днях Курт проходил по школьному коридору, а Жюли стояла с подружкой у окна. Солнце просвечивало сквозь прическу, и казалось, что ее голову окружает светящийся рыжеватый нимб. И воздух вокруг пах свежестью и весной…

У ее родителей красивый дом, в палисаднике с ранней весны до поздней осени цветут цветы. Под библиотеку в их доме отведена целая комната – с улицы видны книжные шкафы от пола до потолка. По вечерам из раскрытых окон доносится негромкая приятная музыка. Она рассказывает о красивых людях и красивых чувствах, о легкой грусти и светлой надежде… Там не пьют колу и не едят гамбургеры. Там не смотрят футбол или сериалы… Там все говорят друг с другом ровным голосом, и никому в голову не придет на кого-то кричать…

Жюли – способная и заинтересованная. Учителя ее любят. Она ходит в школу тенниса. И учится играть на виолончели.

Ну и пусть! Что тут поделаешь? Зато она не знает, как это здорово – шагать строем по мостовой и чувствовать справа и слева от себя плечо товарища.

«Раз!.. Раз!.. Левой!.. Левой!.. Р-ра! Р-ра! Р-ра! Р-ра!»

Не надо ни над чем ломать голову. В жизни всё ясно и просто: рядом – товарищи, впереди – цель, мы – одна команда! Тот, кто с нами, – друг. Кто не с нами – враг.

Еще вчера ты был не нужен никому на свете. Ты только мешал всем и портил им жизнь. А сейчас ты шагаешь в строю таких же, как ты сам. Ты нужен товарищам, а они нужны тебе, и от этого сердце наполняется пьянящим восторгом. Небывалой силой и уверенностью в себе.

И оказалось, это совсем не сложно – быть собранным. И дисциплинированным. И волевым. Это совсем не сложно – уважать себя и завоевывать уважение таких же, как ты.

И кто сказал, что у Курта нет никаких талантов? Кто вообще это придумал? Может быть, в этом и состоит его талант – в том, чтобы быть товарищем, членом команды, чтобы шагать плечом к плечу. Быть человеком, который в решительную минуту, если потребуется, пойдет до конца. И если будет нужно, отдаст собственную жизнь за свой отряд!

«Три-четыре! Левой! Левой! Р-ра-р-ра-р-ра-р-ра!»

Слушайте все грохот наших шагов – учителя, родители, воспитатели. Мы не дети больше, мы – воины, мы – сила. Нас много! И вам придется с нами считаться.

Грохот шагов… Грохот шагов по мостовой…

Флаг на башне блаженной Маргариты загорелся примерно в полдень (очаг возгорания был зафиксирован в 12:25 и ликвидирован к 12:45 – так значилось в протоколе мильхенбургской пожарной охраны). Но уже к шести часам вечера того же дня во всех газетных киосках, на лотках в магазинах, аптеках, офисах, на вокзале и в городском музее появился внеочередной, экстренный выпуск «Вафельных ведомостей».

Газета кратко описывала происшествие, приводила показания очевидцев, официальное сообщение пресс-секретаря местной полиции и пожарной охраны, высказывания авторитетных горожан (бургомистр пока оставил происшествие без комментариев) и местного пастора.

Но самую большую, самую заметную и самую обсуждаемую часть выпуска составила передовая статья, написанная главным редактором Шпателем. Статья начиналась на первой полосе газеты, продолжалась на развороте и заканчивалась на последней странице, среди рекламы и объявлений. И каждый, кому она попадала в руки, внимательно прочитывал написанное – от первой до последней строчки.

«Вот мы и дожили, дорогие читатели, до этого позорного часа! – говорилось в статье. – Сегодня при свете дня над крепостной башней блаженной Маргариты на глазах всего Мильхенбурга горел флаг Гильдии кондитеров Вафельного берега! В XXI веке, в центре цивилизованного мира, на виду всего города, среди бела дня горел наш флаг! Это вам не витрина, разрисованная краской из баллончика. И даже не надпись на стене ратуши. Это наглый, беспрецедентный знак пренебрежения и презрения! Могли ли мы еще месяц назад даже в страшном сне увидеть такое?

Напомню: группа патриотически настроенных подростков развернула над башней блаженной Маргариты флаг Гильдии вафельщиков. Тем самым дети хотели напомнить всем нам о предмете нашей вековой гордости, о традициях наших дедов и отцов.

Казалось бы, эта искренняя и немного наивная инициатива должна у любого человека вызвать лишь слезы умиления. Но флаг не провисел и дня! Циничные, обнаглевшие от безнаказанности вандалы грубо надругались над нашей исторической святыней!