Роман Сеф - Федюня Лёвкин в Санкт-Петербурге

Федюня опять кивнул, хотя ничего не понял.

Вернулась тётка Марья.

— Агитироваешь? — спросила она мужа.

— Молчи, — буркнул Сидор Филиппович. — Тут такое происходит!..

— А ты его не слушай, — сказала тётка Марья Федюне. — Он тебя научит… Ты в бога-то веруешь?

— Верую, — быстро сказал Федюня, — и ещё сны вижу про ангелов.

— Про ангелов? — восхитилась тётка Марья. — Значит, тебе прямая дорога к нам.

— Да замолчишь ты! — крикнул Сидор Филиппович.

— А вот и нет, — сказала тётка Марья. — Это ты безбожник, а мальчик посмотри какой. И красивенький. Приходи к нам, — затараторила она, — у нас и батюшка свой есть. Приходи. Называется — Собрание фабрично-заводских рабочих. В среду. Нарвская застава, дом с башенкой. Там тебе настоящую правду откроют.

— Не морочь парню голову! — цыкнул Сидор Филиппович.

Федюня вертелся на табуретке. Ему было хорошо. Точь-в-точь как у профессора. Здесь он чувствовал себя своим.

— Мать твоя больше не пишет? — словно бы угадав, о чём Федюня думает, сказал Сидор Филиппович. — Переезжай ко мне. У меня детей нет. Живём мы, правда, бедно. Это не у Сергея жить.

— Я пока у дяденьки Сергея поживу.

— Как знаешь, — сказал дядька. — Всё равно ко мне придёшь.

Сидор Филиппович подумал. Помолчал. И повторил:

— Обязательно придёшь.

Он притянул к себе Федюню.

— До свиданья, — сказал Федюня.

Федюня стоял в опустевших комнатах. На полу грудой лежали вещи. Ева бродила из угла в угол. Дама с серёжками, которую звали Софья Михайловна, говорила возчикам, что сносить в первую очередь.

Вот и пришла пора расстаться. Ева протянула Федюне ладошку лопаточкой. Федюня стоял неподвижно. Ева положила на край стола книгу.

— Возьми, — сказала она, — на память. Это Лермонтов. — И вышла.

Федюня ссутулился, сунул руки в карманы.

Всё сложнее становилась сказка.

Тётка Марья звала куда-то на Нарвскую заставу. Зачем? Да к тому же Сергей Филиппович сказал, что скоро Федюня опять будет жить с папашей на даче.

Как только выдалось время, Федюня поехал на Нарвскую заставу.

Он уже привык к огромному городу и без страха путешествовал из конца в конец.

В длинной грязной комнате, куда он пришёл, толпилось много народу.

На возвышении стоял красивый священник с узким смуглым лицом.

— Братья, — говорил священник, — сколько можно терпеть?! Мы нищие. Чиновничье правительство и слушать нас не хочет. Всё потому, что царь не знает правды. От него эту правду скрывают.

— Правильно! — зашумел зал.

«Правильно, — подумал Федюня, и словно свет увидел, — дяденька Сидор хороший, а бедный. И мамка от отчима не уходит потому, что жить будет не на что. И профессора в тюрьму увели ошибочно. Просто царь не знает, что творится на свете. Знал бы, давно бы всё переменил. Царь — он добрый, он всё может, недаром я к нему идти хотел».

Федюня протолкался сквозь толпу прямо к священнику.

— Батюшка, — сказал он чистым голосом, — а я сон видел. По бокам ангелы, а посередине на табуреточке сидит царь.

Священник наклонился и поднял Федюню к себе на возвышение.

— Смотрите, — крикнул он в зал, — с нами ребёнок, с нами истина!

Зал заревел.

— Так это ж племянник мой! — послышалось из угла. Работая локтями, к возвышению пробивалась тётка Марья. — Это же племянничек мой!

Люди окружили Федюню. Кто-то поцеловал его.

Тётка Марья пробилась наконец к Федюне. В глазах её стояли слёзы.

— Хороший мой! — причитала она.

Федюня почувствовал радость.

— Я теперь сюда буду ездить, можно? — спросил он тётку Марью.

— Да, конечно же, можно, — засуетилась она.

Федюня приехал на следующий день, потом ещё на следующий день, а потом всё время стал ездить на Нарвскую заставу. Рабочие, особенно те, кто недавно из деревни, тоже с радостью приходили на эти беседы. Вначале все говорили о том, что жизнь трудная. Потом молились.

Папаша каждый день расспрашивал, что было в Собрании. Хвалил Федюню за то, что тот туда ходит. И расспрашивал. Он последние дни был какой-то озабоченный. В городе становилось неспокойно.

В любимом своём журнале «Нива» Федюня увидел фотографию стриженого мальчика в матроске. Мальчик стоял на осёдланном пони и смеялся. Внизу была подпись: «Сын покойного градоначальника города Дальнего В. В. Сахарова на своём пони, съеденном во время осады Порт-Артура».

Россия воевала с Японией и проигрывала войну. Японцы взяли крепость Порт-Артур. Жизнь становилась всё тяжелей и тяжелей. Об этом говорили повсюду: на рынках, на городских площадях, в лавках, конках и трамваях.

Забастовал Путиловский завод. Вслед за Путиловским забастовали Невский судостроительный и трубочный.

Чем неспокойнее становилось в городе, тем больше тянуло Федюню на Нарвскую заставу, в Собрание. Каждый день он туда ездил.

В тот вечер в Собрании было шумно.

— Надо идти к царю! — кричали все.

Гапон поднял руку.

— Хорошо, — сказал он, — пойдём к царю. Отнесём ему наши мольбы. Пусть примет их, выслушает, узнает правду. Пусть пойдут с нами и малые дети, и старики. Тогда увидит царь, что мы идём к нему с чистыми руками. Только не надо нам революционеров с красными флагами.

— Верно! — закричали люди. — Ты требования, требования наши запиши.

— Завтра, — сказал Гапон громко, — зачитаю вам прошение, которое понесём царю. А пойдём девятого.

Федюня слушал внимательно. И так ему было хорошо, так интересно.

Папаше Николаю Николаевичу он сказал, вернувшись:

— Мы бумагу царю понесём.

— Это ничего, — сказал папаша, — несите. Хорошо придумали. Завтра только ещё разок сходим в гости к Александру Герасимовичу. Он хочет нас видеть.

…И снова оказался Федюня у Александра Герасимовича. Александр Герасимович очень обрадовался, увидев Федюню.

— Наконец-то мы встретились, — сказал он. — Я всё время слежу за тобой, и мне приятно, что у тебя так всё хорошо получается. Но ответь, пожалуйста: тот ли это листок, который выпал тогда из книги, или нет?

Александр Герасимович достал стопку листков и снял самый верхний.

Федюня посмотрел.

— Тот, — сказал он, — тот листок. А чего в нём написано?

— Когда-нибудь разберёшься, — сказал Александр Герасимович. — А теперь я хочу тебя поздравить. Ты с папашей поживёшь немного на даче, а потом вы вместе поедете в другой город. Там у тебя тоже будет много друзей. — И, как всегда, Александр Герасимович попросил Федюню: — Выйди на минутку.

Федюня вышел в прихожую.

— Прекрасно, — сказал Александр Герасимович папаше. — Готовь мальчика для нового дела. Он незаменим. Мы всё правильно придумали.

А когда Федюня с папашей уходили совсем, навстречу им отворил дверь смуглый невысокий человек.

Федюня ухватил папашу за рукав: