Юлия Кузнецова - Первая работа. Возвращение

– Да, Марья Николаевна… – подняла на меня глаза Роза Васильевна.

Я напряглась. Её взгляд не сулил ничего хорошего.

– Испанским-то вы сегодня занимались? А то денежка немалая – за два занятия. Не одно.

Это было сильно. Я смутилась так, будто меня поймали за каким-то неприличным занятием.

– Я могу отдать сдачу, – промямлила я. – У меня, к-кажется, есть пятьсот рублей. Если не с собой, то в следующий раз при…

– Да не нужно, – усмехнулась Роза Васильевна, наслаждаясь моим замешательством. – В следующий раз два испанских проведёте, и делов! Пошли, Дана Андревна, пора наше кино смотреть. Только вон те ботиночки твои дочищу.

– Это обяза-ательно? – капризно протянула Дана.

– Конечно, цыпонька. Кто в пыльной обуви ходит – себя не уважает. Всего хорошего, Марья Николаевна!

Мерзкое слово Розы Васильевны весь день сидело в моей голове, отравляя всё вокруг: и бабушкин шотландский пирог с картошкой и мясом, и моё домашнее задание. Радость от первого удачного занятия померкла, прогоркла и стала похожа на пирожное, в которое вместо сливочного масла положили крем для обуви. Сине-серый крем…

А поздно вечером мне позвонила Ирэна. Во мне встрепенулась надежда, что Дана рассказала маме, как «работала с цифрами», подражая ей, но выяснилось, что Ирэна только едет домой. Я глянула на часы: половина одиннадцатого. Не повезло Дане, вряд ли она сегодня увидит мать.

– Я всё думаю про стихотворение, – начала Ирэна.

– Я тоже! – обрадовалась я. – Давайте не будем его учить, а…

– Там есть забавные строки «ручка в ручке», – продолжала Ирэна, не слушая меня.

– Да уж! – хмыкнула я. – Очень забавные!

– Я уверена, что будет удачным решением дать Данке ручку. Настоящую. Пусть она покажет её. Только вот проблема. Дана – та ещё аккуратистка. Ручка у неё непременно потечёт. Испачкает платье. Форма у них синяя, но не однотонная – в клеточку. На клеточке следы будут видны. Даже не знаю, что делать. Может, поговорить с учителями? Купим ей на Первое сентября однотонную форму, а потом пусть в клеточке ходит? Что вы говорите?

– Я… ничего…

– Да я водителю. А! Можно дать ручку без стержня!

Ирэна сухо рассмеялась.

– Приятно осознавать, что мой водитель – гений. Ну конечно, так и сделаем. Решение проблемы найдено.

Она снова издала смешок и попрощалась.

Ирэна жила в своём мире. В нём для каждой проблемы находилось решение. Признаться в том, что Дану пока лучше не грузить дурацкими стихами, я не отважилась. Может, Ирэна поручила бы водителю-гению решать и эту проблему. Но мне казалось, что у него вряд ли получится.

Кому: Марии Молочниковой

Тема: Прости

Привет, Маша!

Прости за паузу. Наверное, нам не стоит больше переписываться. Мне очень жаль.

С уважением,

Любомир Радлов

Разбудили меня крики с кухни. Папа ругался с бабушкой! Вот это новости… Они обычно вышучивают друг друга. Да и как можно поругаться с моей бабушкой, книжным червячком, которая только и делает, что занимается учёбой, гораздо больше меня? К чему можно придраться?

– Неужели трудно?! – возмущался папа. – Неужели так сложно сварить ребёнку нормальный суп? Человеческий? Ирина Игоревна! Почему у вас не еда, а вечные национальные выкрутасы? Ей нужна каша с утра! Борщ в обед! Отварная картошка на ужин!

Я выскочила в коридор. Бабушка стояла, уперев руки в боки, и хмуро смотрела на папу.

– Не нравлюсь – сегодня уеду, – процедила она.

Папа схватился за голову.

– У вас не бывает полумер? «Не нравлюсь – уеду». Или не готовлю совсем, или готовлю какие-то бараньи почки под соусом бешамель!

Папа простонал, бросил на меня суровый взгляд, как будто я собственноручно пристукнула несчастного барана и извлекла его почки, и побрёл в спальню. Он совсем плохо выглядел: стал уже не бледным, а каким-то серо-зелёным, и зарос щетиной. Бабушка покачала головой и принялась собирать кресло-кровать, в котором она спала на кухне.

– Давай помогу, – вызвалась я.

– О, ты тут. Слышала? – прошептала гневно бабушка, сдёргивая простыню. – Нет, ты подумай! Двух дней ещё потерпеть не может. Заявить такое – мне! Ты знаешь, что шотландцы говорят про отношения зятя с тёщей?

– Нет…

– Я тоже не знаю, – нахмурилась бабушка. – Надо посмотреть.

– Папа стал невыносимым! – возмутилась я. – Сры-вается по пустякам, кричит, психует, не даёт вставить ни слова. А ещё во всём подряд винит меня.

– Безобразие, – покачала головой бабушка. – Хотя, в общем-то, он прав. Я действительно целыми днями сижу за книгами. Борщ не варю.

– Если бы папа поинтересовался у меня, – с достоинством заявила я, – то узнал бы, что я не хочу борщ. А хочу твоих необычных блюд.

– Правда?

– Ну, – замялась я, – почки, конечно, не моё любимое блюдо…

– Найду что-нибудь другое! – воодушевилась бабушка. – Что-нибудь полезное. Чтобы Николай был доволен.

– Он никогда не будет доволен, – печально сказала я. – Стоп! Погоди. Ты сказала, ещё два дня?

– Да, маму выписывают в среду.

– О! – воскликнула я и едва не пустилась в пляс. – Как же я буду рада её видеть! Как никогда!

Перед уходом в школу бабушка окликнула меня:

– Мэри! А не сделать ли мне на обед хаггис? Это национальное шотландское блюдо. Очень питательное!

– Давай, – согласилась я. – А из чего оно?

Бабушка вгляделась в экран ноутбука.

– Из бараньего желудка, сердца и… лёгкого. А ещё немного бараньего жира-сырца. Не уверена, что удастся достать жир-сырец, а вот всё остальное… Да и почки пригодятся.

– Знаешь, бабуль, – задумчиво сказала я, – сегодня мне обед не нужен. Я после школы забегу к Ромке, занесу ему домашнее задание. А его мама вечно принимается меня кормить, едва я появляюсь в дверях. Так что… наверное, лучше без хаггиса!

– Тогда я приготовлю его послезавтра! – крикнула бабушка мне вслед. – Порадуем маму после больницы!

Ни перспектива получить на обед бараний жир-сырец, ни ночной спор с Ромкой по вотсапу о том, нужно ему учиться или нет, ни папино возмущение, ни вчерашняя стычка с Розой Васильевной не могли мне испортить настроение перед началом уроков. Ведь сегодня я увижу сразу двух любимых учительниц! Ольгу Сергеевну и Беатрис! Да-да, наконец-то у нас начался испанский. Мне не терпелось показать свои знания, да я и соскучилась по шелковистой испанской речи, которая заполняла мою голову всякий раз, когда я натыкалась на ту или иную вещь, привезённую из Барселоны.

К слову, на занятия я надела голубую, с розовым отливом блузку, которую мы выбрали вместе с Мариной. Никогда не подумала бы, что решусь надеть такую яркую вещь в школу, но уж очень она подходила под моё настроение.

Беатрис и сама была в эффектном платье – бананово-жёлтом, как солнце Барселоны. Наверное, мы с ней походили на двух канареек, которые случайно попали в стаю голубей, одетых во всё чёрно-серое. Состав нашей «стаи» сильно изменился, я почти не видела знакомых. Понятное дело, многие решили тратить время на подготовку к ЕГЭ, и Беатрис соединила несколько групп в одну. Я всё вглядывалась в лица, надеясь встретить Марину, но её не было видно.