Шеннон Мессенджер - Полёт на единороге [litres]

– Ты в порядке?

Софи моргнула и отступила, приложив невероятное усилие. И тут же разум прояснился. Но гудящее тепло не пропало; оно жужжало в голове пчелиным роем – хотя мастеру Лето Софи рассказывать не собиралась.

Натянув свою лучшую улыбку, она ответила:

– Конечно.

Мастер Лето хотел было сказать еще что-то, но тут в башне раздался звонок, похожий на звяканье сотни стаканов.

– Это предупреждающий звонок. Значит, что до занятия осталось две минуты. Если опоздаешь, леди Каденс будет весьма недовольна.

– Какая она? – спросила Софи, следуя за ним по лестнице.

– Невероятно талантливая.

Не на такой ответ она надеялась, но больше он ничего не сказал. Когда Софи наконец-то дошла до узкой платформы, наклоненной под странным углом, голова у нее кружилась просто невероятно, спасибо гудению и кривым лестничным пролетам. Из центра комнаты с множеством дверей на нее смотрели два серебряных единорога с глубокими черными глазами.

Мастер Лето указал на одну из дверей, обозначенную не известной ей руной.

– Тебе сюда.

Софи не шевельнулась, и он подтолкнул ее, отчего она запнулась о слишком длинный плащ и врезалась в дверь – та распахнулась, и Софи влетела внутрь.

Мастер Лето прыснул со смеху, а над Софи склонилась наставница с черными волосами и темно-синими глазами, которая произнесла:

– Все будет даже хуже, чем я представляла.

– Как прошел первый день? – спросил Грейди, когда Софи прыгнула на пастбища Хэвенфилда. Он купал Верди, и все его руки покрывали перья динозавра.

– Я выжила.

Грейди улыбнулся.

– Что, так плохо?

Софи пожала плечами. Как выяснилось, ее падение через дверь было лучшим моментом всего занятия, которое, по сути, свелось к тому, что леди Каденс заваливала ее фразами на разных языках и бормотала: «Как же бессмысленно», когда Софи верно их переводила. Впервые ее ругали за то, что она с чем-то справлялась.

Не помогало и не проходившее странное гудение в голове. Она даже подумывала сходить провериться к Элвину – но понимала, что Киф бы беспощадно ее дразнил, попади она в здравпункт в первый день. К тому же звук постепенно пропадал. Сейчас, дома, от него оставался лишь намек, и Софи не сомневалась, что к утру пройдет и он.

Верди отряхнулась, закидывая их обоих мокрыми перьями, пахнущими грязной ящерицей. Но Софи была не против. На самом деле она была рада видеть, что Грейди вернулся к своей обычной работе. Как будто все вернулось на круги своя.

– Совет дает время привыкнуть к новой должности, – сказал Грейди, будто знал, о чем она думает.

– Все так плохо, как вы ожидали?

– Все изменилось. Но сейчас мы все слишком шокированы случившимся и пытаемся привыкнуть к переменам, – он обернулся через плечо на Силвени, рысью бегающую вдоль забора. – И об этом-то я и хотел с тобой поговорить. Совет надеется приблизить празднество, запланированное из-за перевода Силвени в Убежище. Значительно приблизить.

– И когда оно будет?

– Скоро. Я понимаю, что тебе будет тяжело, но я с ними согласен. Как только все узнают о случившейся с Алденом трагедии, нашему миру отчаянно понадобится повод для радости.

– Они уже решили, когда все расскажут?

– В субботу.

Сердце Софи ушло в пятки.

– Утром вести разошлют во все дома, – тихо сказал Грейди. – А днем посадят дерево в лесу Вандерлингов.

– Но Алден не умер!

Грейди стряхнул с туники перья и обнял Софи.

– Понимаю, тяжело его отпустить, но надо. Поэтому Совет и решил вести себя так, будто он умер. Нам нужно погоревать и жить дальше.

Все остальные могли жить дальше сколько угодно. Софи сдаваться не собиралась.

– Поэтому они хотят перевезти Силвени в Убежище во время солнечного затмения.

– Оно же через три недели? – она даже не представляла, как успеет так быстро подготовить Силвени. – Нельзя дать мне хотя бы месяц?

– Нет, ее нужно перевезти в ту ночь. Каждый раз во время затмения Орем Вакер – один из Древних членов семьи Вакеров – с помощью выдающихся способностей флашера устраивает невероятное световое шоу, которое мы зовем Фестивалем Небожителей. Это одна из величайших традиций нашего мира, но потеря Алдена наложит на нее отпечаток печали – а Совету это совершенно не нужно. Они хотят, чтобы все были спокойны и счастливы и не волновались о безопасности и стабильности нашего мира…

– Но это не так, – перебила Софи. – И ничего не изменится, пока похитителей не поймают, – и она сомневалась, что они поймают их за три недели.

– Совет это понимает, Софи. И работает над этим. Но пока что им нужно попытаться успокоить недовольных другими способами. Недовольство приводит к восстаниям, а восстания – к трагедиям, – он пнул землю, и Софи понимала, что он думает о «Черном лебеде», но добавил он лишь: – Мы хотим, чтобы народу вновь стало комфортно. И что поможет лучше праздника в честь создания, которое перезапустит отсчет времени, – и в честь обнаружившей аликорна девочки. В честь девочки, которой все интересуются.

Софи фыркнула. Грейди нужно было сказать: «В честь девочки, которую все боятся».

– Наш мир в этом нуждается, Софи. Сильнее, чем ты думаешь. Я буду помогать всеми силами, но нам надо справиться. Если ты сомневаешься в своих силах, то Совет передаст Силвени Хек…

– Нет, – вновь перебила Софи. Она ни за что этого не допустит. – Что мне делать?

– Сходить домой и переодеться. Вам с Силвени нужно поучиться летать.

Софи надеялась, что благодаря усиленной концентрации хоть в этом году физкультура перестанет быть сущим кошмаром. Но через несколько часов полетов на Силвени и использования мышц, о существовании которых она и не подозревала, даже ходьба требовала невероятных усилий.

Но она хотя бы научилась управлять Силвени, объяснив ей простейшие команды вроде «налево», «направо» и «если еще раз скинешь меня в сверкающий навоз, я тебе врежу». Но Совет хотел, чтобы она влетела в Убежище на спине Силвени, пару раз облетела толпу, а потом приземлилась среди старейшин. А Силвени все еще лягалась и брыкалась, когда к ней приближался кто-то помимо Софи.

Все тело девочки было покрыто синяками из-за того, что перепуганная аликорн скидывала ее со спины На следующее утро Софи постоянно спотыкалась и падала, потому что усталые мышцы не поспевали за остальными одаренными, и она наконец-то задушила гордость. Не пошла в столовую, а в обеденный перерыв отправилась в здравпункт.

– Это еще что такое? – поинтересовалась она, указав на свою фотографию, висящую над койкой, где она в данный момент сидела. А если точнее – на фотографию, где она в своем ужасном костюме мастодонта неуклюже танцевала на церемонии открытия.

Элвин фыркнул со смеху.