Рене Реджани - Завтра, послезавтра…

Вспоминая об этом, Сальваторе заливается громким смехом.

Пассалоне важно, с серьезным видом шагает впереди, но вдруг и он хватается за живот от приступа безудержного смеха.

Антонио идет в народную школу. Путь его лежит вдоль реки. В последнее время мало кто из крестьян посещает его школу. После тяжелого рабочего дня они сильно устают, и многие на первом же уроке засыпают. В эту пору все мужчины Монте Бруно работают в поле. Выезжают на мулах чуть свет и возвращаются с наступлением темноты. Только Вито и Кармела — да-да, Кармела — с младшей дочкой на руках постоянно ходят на уроки.

Стоит жара. Воздух душный, влажный. Когда же наступит вечерняя прохлада? Пройдя немного, Антонио остановился.

Что это насторожило его? A-а, в реке исчез барабанщик. Не слышно больше барабанного боя, который прежде словно стоял в ушах. Да и сам барабанщик в черном плаще и соломенной шляпе тоже пропал. Антонио обернулся. Куда же девалась вода? А, ясно. Из-за сильной засухи речка пересохла, вода исчезла, а с ней и громкое, похожее на грохот барабана эхо.

«Завтра же на первом уроке скажу, что барабан больше не гремит, и расскажу ребятам прекрасную легенду про эхо. Нет, не легенду о нимфе Эхо, которая безнадежно влюбилась в Нарцисса и после трагической смерти от неразделенной любви превратилась в камень. Лучше, пожалуй, расскажу им подлинную историю про явление природы, которое называется эхом. И попытаюсь объяснить его по-научному».

На другой день в школу пришли все до одного ученика. Ребята вообще в последнее время очень аккуратно ходят на уроки.

По селу прошел слух, что «женером» можно стать, если будешь много и хорошо учиться. А кто не мечтает стать инженером? Эти удивительные люди летают по небу, строят дома из стекла и едят сколько угодно мороженого.

«Все ребята до одного спросили у меня, могут ли они стать инженерами. Даже вечно жующий хлебные корки Кресколе́ккио. И Аннунциата Лоренцо тоже спросила; эта толковая и прилежная девочка хотела узнать, разрешается ли женщинам быть инженером.

Через открытую дверь класса доносится запах дрока и блеяние Нинки-Нанки. Но надо признать, ребята не особенно отвлекаются, уж очень им хочется стать «женерами». Даже самый отстающий из учеников, Пассалоне, и тот мечтает летать на «ликоптере», и обязательно с Нинкой-Нанкой.

Я стараюсь их уверить, что инженером стать можно, но ведь это неправда. Впрочем, нет, доля правды есть. Путь к заветной цели долог и труден, даже государственная стипендия не всегда помогает окончить среднюю школу… Еще недавно эти ребята были совсем неграмотными… Я твердо не решил, останусь ли здесь. Если уеду, что с ними будет? Приедет какой-нибудь неудачливый учитель, наверняка мужчина — женщине без посторонней помощи в такой дыре долго не продержаться. Правда, некоторым это удается, но как, ума не приложу. А если никто не захочет сюда приехать?.. Ладно, кончится учебный год, там видно будет…»

— Знаете, ребята, разбойник Тамбурино больше не бьет в барабан.

Ученики недоверчиво смотрят на него, и на их лицах отражается сомнение, растерянность и страх. Да, и страх тоже. Раз Тамбурино перестал бить в барабан, значит, он куда-то убежал. А что, если он пробрался в класс и сейчас где-нибудь в углу притаился? Раньше он сидел в реке, а теперь может куда угодно явиться.

Пассалоне состроил рожки.

— Он потому не барабанит, что его нет и никогда не было.

Все удивленно посмотрели на дона Антонио.

— А грохот, который вы слышали, проходя мимо речки, был вовсе не от барабана. Это — явление природы.

Пассалоне ожесточенно почесал затылок.

— А кто такой этот Явление?

— Явление — это не человек, а факт, который свершается сам по себе. Часто человек даже не понимает, что происходит, и ему приходится долго доискиваться причины того или иного явления. Сначала людей пугали явления природы, они и думали, что это проделки злых духов. Но потом люди поняли, что духи тут ни при чем. Так, например, этот шум в реке можно объяснить разумно, по-научному.

Ребятам не верится. Разбойник Тамбурино всегда сидел в реке и всегда бил в барабан. А теперь учитель говорит, что он замолчал. Странно, очень странно.

— Почему же теперь барабана не слышно? — задает Булыжник вполне резонный вопрос.

— Потому что исчезла причина, порождавшая это явление. У каждого явления есть своя причина. Без причины ничего на свете не бывает.

— А он куда делся?

— Кто — он?

— Разбойник Тамбурино.

— Никуда он не делся, его вовсе не было.

Ну, уж это выдумки! Правда, с тех пор как появился учитель, они узнали много чудес. Дон Антонио сказал, что есть машины, которые летают, да еще вместе с людьми; Сальваторе Виджано их своими глазами видел. И еще дон Антонио сказал, что все могут когда-нибудь подняться на этих машинах в небо, жить в огромных стеклянных домах, научиться всяким полезным вещам: чинить старые машины, лечить болезни, печь хлеб на целый город. Даже на такой город, где люди под землей ходят, а поверху странные повозки ездят и никто их не везет — ни мул, ни вол, — сами по себе бегут. А называются они… Как же они называются? Ну да — автомобили! Сальваторе в таком автомобиле даже в Пистиччи ездил. А на севере, откуда инженеры прилетают, — там еще больше всяких чудес. Если все это на самом деле так, то, может, учитель и про разбойника правду сказал?

— У нас все знают, что разбойник Николо Тамбурино ночью в реку свалился и навечно там остался, — говорит Пассалоне.

— Это легенда, ее люди выдумали.

— Выдумали? Да про это каждому известно!

— Сальваторе тоже не хуже дедушки Винченцо знает эту историю. Расскажи еще раз, Сальваторе! — попросила Аннунциата и даже вся раскраснелась от волнения и собственной смелости.

— Что ж, рассказывай, Сальваторе, — говорит учитель. — А потом мы все пойдем к реке, и я вам докажу, что это лишь красивая сказка.

— Ночь была темная-претемная, — начал свой рассказ Сальваторе. — Разбойники бесшумно ехали по дороге в Стильяно. Впереди на конях скакали Карми́не Донате́лли, по прозвищу Крокко, Нинко-Нанко с гитарой на перевязи, Джованни́но Ко́ппо и Бе́ппе Карузо. Все они были помощниками генерала.

— Какого такого генерала?

— Генерала Крокко, дон Антонио, — ответил Сальваторе.

Пассалоне так и впился взглядом в Сальваторе и шевелит губами, будто хочет что-то сказать.

— …Ружья у них были серебряные, блестящие, а к седлам привязаны пистолеты. Кони ступали бесшумно, потому что они были особые кони, разбойничьи. И вот отряд подъехал к мосту.

— А у Джованни Коппо, кроме пистолета, разве не было мешка? — Пассалоне не желает упустить ни одной подробности.