Иван Сабило - Пробуждение

— Я не люблю собак, — однажды сказал дядя Женя.

— Почему?

— Потому что они нас чуть не загрызли, когда мы бежали из немецкого плена.

— Ты был в плену?

— Да. В сорок первом меня ранили под Смоленском. И раненого взяли в плен. Увезли в Германию, чтобы я там работал. Я работал. Однажды ночью мы подрезали проволоку и бежали. Нас не заметили. А утром мы услыхали, что нас догоняют собаки… Видишь, как они меня ели? Вот, посмотри на руки. — Сережа видел белые полосы на руках и розовые точки. — И здесь… — Он показал плечо, испещренное белыми полосами и розовыми точками. — И здесь!.. — Он расстегнул воротник, и на шее было то же самое. — Я их ненавижу, — сказал дядя Женя, застегивая рубаху. — Это, может быть, одно из немногих животных, которое можно натравить на человека. Если не единственное.

— Они не виноваты, — сказала мама Сережи. — Они ничего не понимают и думают, что так надо. Даже гордятся, что служат своему хозяину. Виноваты хозяева, которые не стыдятся учить собак рвать людей.

— Дядя Женя, ты все-таки привези мне собаку. Я ее так научу, чтобы только защищала людей, а не кусала. Чтобы только спасала тех, кто в речке тонет… Я знаю собак, они добрые.

«И все-таки у меня была собака. Недолго, всего один день, но она была моей и ничьей больше».

Шульгин вспомнил, как однажды весной родители взяли его с собой за город. Погуляли по лесу и вышли к Неве. По реке шли последние льдинки с Ладоги. И тут на одной из них он увидел собачонку. Сбежал к воде и свистнул. Собачонка медленно подняла голову, посмотрела на берег и вновь уронила ее на передние лапы.

Шульгин медленно пошел по берегу. Потом побежал у самой воды, на ходу сбрасывая пальто, шарф, шапку. Вслед ему что-то кричали родители, но он даже не обернулся. Бросился в воду и быстро поплыл к льдине. Оказавшись рядом с собачонкой, протянул руку и быстро стащил ее в воду. К счастью, до берега было недалеко. Он благополучно выплыл на мелкое и вынес собачонку из воды.

Родители тут же повели его в ближайший дом. Шульгина переодели в сухую одежду, которую дал хозяин дома, и заставили парить ноги в тазу. Щенка вытерли насухо полотенцем и положили к печке. Налили теплого молока, но оно так и осталось нетронутым.

К вечеру одежда Шульгина высохла, и он вместе с родителями отправился домой.

Щенку было хуже и хуже. Он и дома не взял еды. Весь вечер лежал с закрытыми глазами, дрожал и тихонько скулил. А ночью, когда все уснули, щенок умер. Говорили, что от переохлаждения…

После этого Шульгин уже не хотел заводить собаку. Правда, когда смотрел на чужих собак, в груди возникало холодеющее пространство. Он отворачивался и шел домой. Хотелось чем-то занять себя. Нередко, увидев склонившуюся над учебниками сестру, он чистил кремом ее сапоги или чинил замок в ее портфеле. Она всегда радовалась этому. А когда получала стипендию в университете, приносила ему апельсины, от которых квартира наполнялась радостным запахом. И говорила: «Ты и представить себе не можешь, как я счастлива, что у меня есть брат. Именно такой — длинный и добрый. И дан ты мне на всю жизнь, представляешь? А я — тебе…»

«Говорить — говорила, а сама замуж вышла… Не раскисай, Шульгин, не время», — сказал он себе и поднялся. И тут — будто мороз по коже. И сразу в жар бросило: он увидел раскидистое дерево — дуб. За дубом стояла сосна с обломанной верхушкой.

«Вот они! И дуб и сосна… Да, но где-то здесь, он говорил, должен быть колодец. Даже если зарос, все равно его можно отыскать». Он пошел вокруг дуба и чуть в стороне увидел густой клок травы. Здесь она была темнее и выше. Подошел ближе — трава росла по краю круглой ямы. Раздвинув ее, фонариком посветил на глубокое дно — там лежали сгнившие сучья, а на истлевших листьях сидел черный жук.

Еще не веря, что нашел, еще не надеясь, что это именно тот дуб, о котором говорил Анатолий Дмитриевич, отошел от ямы, бывшей когда-то колодцем, и опустился на землю. Кусал травинку и с любопытством смотрел на могучее дерево. Толстая кора покрывала ствол. У самой земли она обросла зеленым мхом. Широкие ветви густо росли в стороны. Ни один лист на них не задрожит, не шевельнется…

«Так вот ты какой, хранитель тайны! — восхищенно подумал Шульгин и встал. Он подошел к дереву и положил ладони на ребристую кору. — Но если даже я ошибся, то все — на этом конец моего пути. И пусть на мою голову посыплются упреки, что отправился один и вернулся с пустыми руками, но это точка. Зайду к деду с петухом, возьму лекарство, а потом — домой. Пора думать об экзаменах…»

И тут он вздрогнул от неожиданного голоса:

— Не пойму, как это получилось?..

— Я сам не пойму, — глухо добавил другой. — Искать надо, давай скорей.

— Куда скорей? Выскочишь в открытую — считай все пропало.

— И тогда не пропало. Только бы выскочить. А там — хватит церемониться.

— Нет, пацана я не трону, мы шли только за золотом.

— Тише! Давай скорей…

Голоса затихли. Шульгин выглянул из-за дерева. Впервые в жизни он испугался людей. Он понял, что эти двое ищут его. Постоял. Подождал. Послушал. Освободился от рюкзака и, крадучись, направился в ту сторону, откуда совсем недавно доносились голоса. Остановился, не зная, куда идти… Вот снова заговорили, теперь уже вдали, и разобрать Шульгин ничего не мог.

«За мной следят! — мелькнуло в сознании. — Тише, тише, — приказывал он не только себе, но и своему сердцу, которое с гулом стучало в груди. — Они приехали за мной, они следят!. И хотят выскочить на меня, потому что и так валандались! Бежать отсюда, скрыться, пока они здесь, и бежать!..»

Пригибаясь к земле, он осторожно пошел на звуки, доносившиеся справа от дуба. И вдруг из-за толстой березы увидел двоих. Один — высокий, другой — маленький. Оба в темных брезентовых куртках, в узких зеленых брюках, заправленных в низкие сапожки. На обоих — темные шапочки с желтыми козырьками, над которыми что-то написано красными буквами. У коренастого в руке был топор с черной ручкой, а высокий опирался на толстую березовую палку. Он стоял спиной, и поэтому лица его Шульгин не видел.

Шульгин присел. Он не спускал глаз с незнакомцев. Те пристально оглядывались по сторонам и тихо переговаривались.

«Меня ищут, точно меня. Кого они еще могут искать, не корова же у них заблудилась?.. Какие они оба здоровенные и ладно скроенные. Попробуй справиться с ними…»

Он был уверен, что приход этих людей в лес связан с ним. Но думать об этом было страшно — проще представить, что это случайные люди и что их присутствие в лесу не связано с тайником… «Конечно случайные! Просто туристы, которые даже оделись абсолютно одинаково… Нет, Шульгин, не лги себе. Это полицаи! Это о них говорил Анатолий Дмитриевич. Уходи из леса. Или дождись, когда уйдут они. Если это бандиты, они закопают тебя тут же, в лесу…»