Анна Вербовская - Летуны из Полетаево, или Венькины мечты о синем море

- А вы бы, как Сима, - предложил ей Венька.

- Что… как… Сима…, - еле слышно, одними губами, пролепетала бабушка Фима.

Кровь начала отливать от её лица. Щёки побледнели. Дышать она стала тяжело и редко – по всему видно, что собралась грохнуться в обморок.

- Вот так! – совершенно не заметив Фиминого состояния, Венька привстал на цыпочки и раскинул в стороны руки, как приготовившийся к взлёту самолёт, - Вот так Сима – р-р-раз-з-з!

Венька зажужжал, заревел, как настоящий аэроплан, побежал нарезать круги по комнате, постепенно сужая их вокруг Фимы.

- Потом вот так! – он часто-часто замахал руками, крепко прижав локти к пухлым бокам, - Потом…

Венька подпрыгнул – невысоко, на сантиметр. Выше он и не умел. Но зато очень громко. Взвизгнули половицы. Задребезжала на столе не убранная после ужина посуда.

- Я вообще-то не очень…, - честно признался Венька, - Сима лучше летает. Она и меня обещала…

- Ка-а-ак?! – ахнула Фима.

- Ква-а-а-а-ак!!! – жаба истошно заорала, неожиданно вывалилась из часов прямо на пол и грузно поскакала к двери, на выход.

- Ну, вот, сама ушла, - обрадовался Венька и обернулся к бабушке Фиме, - А вы переживали и волновались…

Но бабушка Фима уже совершенно не волновалась и ни о чём таком не переживала. Она тихо и смирно лежала посреди комнаты на коврике – в спокойном и аккуратном бездыханном обмороке.

- Ой! – страшным криком закричал Венька, - Ой-ой-ой!!! Помогите! Караул! Сима, на помощь!

Он стал носиться по дому из угла в угол, мучительно соображая и прикидывая, что ему делать, за что хвататься и как теперь бабушку Фиму в чувства приводить и спасать. Искусственное дыхание? Так Венька не умеет. Водой её как следует из ведра облить? Но откуда взять ведро? И воды простой нигде не видно. На столе только морс, и квас, и сладкий шиповниковый отвар. Ситуация складывалась критическая. И помочь здесь могла только Сима. Но она-то как раз всё не шла и не шла.

«Сима же до ветру отлучилась! – вспомнилось вдруг Веньке, - А ветер, он где? На улице, конечно!»

Тут Венька храбро поддёрнул штаны и бросился из избы, громко хлопнув за собой дверью.

На улице, и правда, бушевал и свирепствовал ветер.

Глава 8. Буйный ветер, сумасшедший дом.

Лишь только выскочил Венька из дому на крыльцо, ветер набросился на него зверем, ослепил, оглушил и надавал изрядных шлепков, тумаков и подзатыльников.

Никогда ещё Венька не видел такого могучего, разъярённого урагана. От его порывов дом весь дрожал и ходил ходуном. Низко мчались мрачные тучи. Всё живое спешило спрятаться и расползтись по щелям и укрытиям.

- У-у-у-и-и-и, - скулила, завывала и повизгивала буря.

Ветер гнул к земле и трепал макушки деревьев. Поднимал с земли сучья и листья, закручивая их в шальной стремительной воронке. Швырялся песком и мелкими камушками. Одним словом, хулиганил и шалил.

- Сима! – сложив ладони рупором, крикнул в бурю и сгущающуюся темноту Венька, - Си-и-и-ма-а-а!!!

- И-и-и-а-а-а!!! – передразнил Веньку ветер.

- Си-и-и-ма-а-а!!!

Ветер зло хлестнул его по щеке, потом по другой, взъерошил на голове волосы, забрался под футболку и ледяной рукой сдавил грудь.

- Си-и-и-ма-а-а!!! – задыхаясь от холода и ужаса, ещё раз крикнул Венька.

Никто ему не ответил. Лишь жалобно скрипела старыми сучьями яблоня. Да испуганно шуршали листьями кусты. И над всем этим летала, хохотала и залихватски свистела буйная разбойничья стихия.

И что теперь Вениамину Ивановичу прикажете делать? Сзади, в доме, валяется в обмороке странная, по всему видать сумасшедшая, старушка. Ещё одна, полоумная, улетела, видать, вместе с ветром. Где теперь её искать? Кого позвать на помощь?

- Си-и-ма-а, - в последний раз, без всякой уже надежды, проблеял Венька.

И повернул обратно, в дом. Там хотя бы тепло, топится печка. И пироги остались на столе. И ещё чуток недоеденной простокваши. И в кувшинах настой шиповника и сладкий морс. Боязно, конечно, из-за этой падучей старушенции. Зато сытно. Хоть и страшно. Но ведь аппетит – он же страха сильней.

Дрожа всем телом и глотая горькие слёзы, Венька проскользнул с крыльца в сени. Спотыкаясь в полутьме, добрался до двери в горницу. Взялся за латунную, в форме диковинной птицы, ручку и…

- И чем тебе моя Анфиска не угодила?

- Чем-чем, всем!

Из-за двери доносились голоса. Разговаривали двое. Венька в оцепенении замер и прислушался.

- Ты, гляжу я, неженка! Чуть что, сразу в конвульсиях!

- А что, нельзя?

- Кому и можно, а тебе заказано!

- Чего это?

- Мальчонка-то, похоже, припадочный - в тебя.

- Ты его как будто чему хорошему научишь!

- Уж я научу!

- Тоже мне, профессор!

- Я-то профессор! Можно сказать, академик! А вот ты…

- А я тогда доцент!

- Чего-о-о? Ха-ха-ха! Доцент – гони процент!

- Глупости говоришь! Вечно у тебя – то кисельная река, то простоквашные берега!

- А у тебя одни опарыши на уме!

- Не опарыши, невежда! А опара! По-вашему, простонародному, квашня. Её, значит, заранее, готовят. Для теста. Сначала, значит, муки берут, дрожжей маленько…

- Зануда ты!

- Я зануда?! А ты скоморох ряженый! Фуфела! Паучья сныть!

- Слов-то где таких понабралась, серый рваный чулок!

- Рва-а-аный?!!!

- Ну, ладно, штопаный. Всё равно чулок.

- А ты… ты…

За дверью послышалась какая-то возня и приглушённое пыхтение. Посыпались мелкие частые удары – бум-бум-бум, бам-бам-бам, блямс. Что-то упало, покатилось. Потом всё стихло. Превозмогая оторопь и страх, Венька тихо-тихо приоткрыл дверь и осторожно заглянул внутрь.

То, что он увидел, повергло его в шок и полнейшее изумление.

Посреди комнаты, на коврике, сидела вполне себе очухавшаяся бабушка Фима. Платье её было изрядно помято и потрёпано и задралось почти до самых колен. Фартук весь изгваздан и съехал куда-то набок. Косынки не было вообще. Вместо неё Фимину голову украшал давешний Симин тюрбан из вафельного полотенца. Самой же Симы почему-то нигде не было видно. Бабушка Фима была в комнате совершенно одна. Одна-одинёшенька. Одинокая как перст.

- Заходи-заходи, внучок, - пропела она, услышав скрип двери, - Не бойся.

Венька нерешительно протиснулся в дверь и застыл, не отваживаясь двинуться дальше.

- А… где…

- Сима-то? – уточнила догадливая старушка, - Да вот же она!

-Где? – не понял Венька.

- Ну, вот же, прямо перед тобой!

Венька повертел вокруг себя головой. Заглянул за печку. Присел на корточки и посмотрел под стол. Никого.

- Господи! – бабушка Фима с кряхтением поднялась на ноги, подобрала с пола валявшуюся там цыганскую Симину шаль и набросила её себе на плечи, - Неужель не понял?

Венька лишь отрицательно помотал головой.

- Раздвоение личности у меня! Я тебе и Фима, я тебе и Сима! Каравай, каравай, кого хочешь, выбирай!