Галина Васюкова - Золотые росы. Повесть

- Осторожно только, не утони, - сказала ей вслед тетя Люся.

Алька нерешительно остановилась.

- Тут неглубоко, смотри, - крикнул из воды Федя, становясь на дно и показывая глубину.

Повизгивая и ежась, Алька сделала несколько шагов. Петька нырнул и схватил ее под водой за ногу. Алька вскрикнула и брызнула на него водой. Петька хохочет и, сложив ладонь лодочкой, тоже обдает ее густым серебром брызг.

- Сейчас жаловаться побежит, - шепчу я Зинке.

Но, к моему удивлению, Алька и не думает жаловаться. Она брызжет на мальчишек водой, и ее полосатый купальник проворно мелькает в воде. Петька, изловчившись, снова ныряет и хватает ее за ногу. Алька плашмя шлепается на воду и хохочет. А Федя стоит в сторонке и только жмурится, защищаясь от брызг, летящих ему в лицо. Он не осмеливается ни брызнуть на Альку, ни дернуть ее под водой за ногу. Зинка насмешливо смотрит на него и, кивнув мне, говорит:

- Пойдем?

Мы раздеваемся и предусмотрительно обходим то место, где сидит тетя Люся. За поворотом - небольшой обрыв, и мы ныряем прямо с него. Проплыв под водой, я выныриваю под самым носом у Альки. Она испуганно отскакивает в сторону. Увидев нас с Зинкой, Федя хмурится, а Петька как ни в чем не бывало продолжает играть с Алькой, будто это не мы колотили его вчера возле его собственной калитки. «Ах так, расхрабрился под охраной тети Люси!» - думаю я и снова ныряю. Приоткрыв глаза, пытаюсь разобраться, где чьи ноги, но в желтой колеблющейся воде они все кажутся одинаковыми, похожими на длинные щупальца. Так и не найдя Петькиных ног, я выныриваю, чтобы запастись воздухом, и вдруг прямо перед собой вижу тетю Люсю. Она стоит в воде в таком же, как и у Альки, полосатом купальнике и, подняв руки, закалывает на макушке косу. Я хватаю побольше воздуха и испуганно опускаюсь в воду. Возле меня мелькает рыжая Федина голова. Протянув руку, он дергает кого-то за ногу. И вдруг раздается визг. Вынырнув, я вижу, что визжит тетя Люся. Прямо перед ней стоит растерянный Федя. Мокрый чуб свисает ему на глаза, а на побледневшем лице еще ярче выступили веснушки.

- Ты что, с ума сошел? - наступает на него тетя Люся.

- Я… я… не хотел, - заикаясь, говорит он.

Бац! - на Фединой щеке остается красное пятно.

- Ну, говори, ты зачем меня за ногу дергал?

- Я… думал… эт-то Аля… - стуча зубами, бормочет Федя.

- Ах ты, хулиган! Ведь ты ее мог утопить! - еще больше расходится тетя Люся.

Бац! - вторую пощечину Федя уже получает за Алю.

- Невоспитанный мальчишка, - выносит ему окончательный приговор тетя Люся. - Чтоб я тебя близко возле нее не видела! А ты, Аля, играй только вон с тем, хорошим, мальчиком, - кивает она в сторону злорадно ухмыляющегося Петьки.

Мы с Зинкой хохочем.

- Что, Федечка, получил по заслугам? - насмешливо глядя на него, говорю я и вдруг умолкаю.

Тетя Люся уставилась на меня своими темными, колючими глазами, соображая, откуда я вдруг появилась.

- Так, - говорит она, сверля меня взглядом, - ты здесь? А тебя, голубушка, дома ищут. Получишь тоже сегодня… по заслугам… - ехидно добавляет она.

Если разобраться хорошенько, то мне, пожалуй, и нечего бояться. Я почти ничего не сделала. Вазу с цветами растоптала не я, да если б и я, то не такое уж это большое преступление. Алька перебила всю мою посуду и в ус не дует, а тут одна ваза. Подумаешь!

И все-таки домой идти я не решаюсь. Раз тетя Люся пообещала, что мне достанется, то она уж постарается. Я боюсь маминых упреков, но, главное, мне стыдно. Ведь я обещала не задираться больше с Алькой и, выходит, не сдержала слова. Я сижу и с ненавистью думаю про эту противную Альку, из-за которой у меня всегда неприятности.

- Уж лучше бы я ей надавала хорошенько, все равно отвечать, - мрачно говорю я.

- Побить ее не штука. Она, как воробей на тонких ножках… - задумчиво произносит Зинка.

Я таращу на нее глаза и не знаю, что сказать. И вдруг замечаю Федю. Он идет, понурив голову, и босой ногой подбивает валяющиеся на дороге камешки.

- Где же твоя подружка? - вприщур смотрит на него Зинка.

Вздрогнув от неожиданности, Федя останавливается.

- Эх ты, подлиза! Получил за свою Алю? - подливаю я масла в огонь.

Федя хмурит брови, но говорит спокойно:

- Вы ее лучше не трогайте, сороки, а то я вам хвосты повыдергиваю.

Мы с Зинкой на минуту немеем от изумления. И вдруг, круто повернувшись, Зинка бежит к оврагу. Я не поспеваю за ней. Уже с откоса вижу, что она лежит, уткнувшись носом в жесткую, пыльную траву, и плечи ее вздрагивают. Первый раз Зинка плачет при мне.

- Зина, не надо, - говорю я растерянно, - слышишь, Зина!

В ответ мне раздаются отчаянные всхлипывания. Я сажусь рядом. Немного погодя Зинка перестает плакать, и я слышу, как в траве, точно часы, стрекочут кузнечики.

Подогнув колени и положив на них подбородок, Зинка моргает слипающимися от слез ресницами и молчит.

Когда-то прозрачная, занавеска из лозы над оврагом стала такой плотной, что сквозь нее уже не просвечивается небесная синь. Только кое-где, как окошки, - голубые просветы. Вдруг в одном из таких просветов я замечаю пестрый Алькин сарафан. Ничего не говоря, срываюсь с места и бегу ей наперерез. Алька, конечно, не подозревает об опасности, идет, слегка пританцовывая, и что-то мурлычет себе под нос.

Передо мной на секунду встает Зинкино заплаканное лицо, и я решительно раздвигаю кусты.

- Ну, попалась!

Алька даже не пытается бежать и только испуганно оглядывается по сторонам.

- Не крути головой, никто тебе не поможет, - говорю я и изо всех сил толкаю ее в плечо.

Алька падает, шляпа слетает у нее с головы и катится по дорожке. Я быстро выдергиваю толстый стебель крапивы и, не обращая внимания на то, что моя ладонь горит, как в огне, хлещу Альку по ногам.

- Это тебе за Зинку, это за посуду, это за меня…

Алька вертится, стараясь прикрыть сарафаном ноги, и тихонько скулит. В заключение я наступаю ногой на ее шляпу, которая валяется на дороге, отчего она становится похожей на большой блин.

- Перестань сейчас же! - кричит Зинка, неожиданно появляясь возле меня. - Совсем с ума спятила!

Крапива - оружие мести - падает к моим ногам. Зинка поднимает Алькину шляпу, вертит ее в руках.

- Такая красивая была… Может… ее еще починить можно? - протягивая шляпу Альке, говорит она.

Алька молча берет шляпу, машинально нахлобучивает на голову и, не глядя на нас с Зинкой, идет прочь. Мы смотрим, как она поднимает на ходу то одну, то другую ногу и трет их руками. Потом вдруг присаживается прямо на дороге и, уткнув голову в колени, плачет.

- Зачем ты ее? - повернувшись ко мне, строго спрашивает Зинка.

- Заработала - и получила. И еще дам, если заслужит, - говорю я. - А тебя спрашивать не буду.

Несколько секунд мы молча мерим друг друга взглядом, потом так же молча расходимся в разные стороны. Нос у меня гордо поднят кверху, а в глазах, застилая свет, уже стоят готовые брызнуть слезы. Все вокруг расплывается, как будто я смотрю на мир сквозь стеклянные граненые шарики. Кажется, стоит стряхнуть их - и все станет на свое место. Я встряхиваю головой, шарики скатываются по щекам, но ничего не становится на прежнее место. Мир пуст, потому что от меня ушла моя лучшая подруга - Зинка.