Холгер Пукк - Зелёные маски

Улица была прямая. Каждый раз, когда Калью оглядывался, он видел Вальтера на том же углу. Мальчик по-прежнему глядел вслед удалявшемуся отряду.

Наконец, за дальностью расстояния, Вальтера стало уже трудно разглядеть, но он всё ещё стоял на том же месте. Стоял, хотя давно уже не слышал барабана и не видел красного флажка.

Да. Может быть, Вальтер мысленно маршировал с отрядом до самого совхоза… Заходил вместе со всеми на молочную ферму, а потом сидел возле костра… Возможно. Всё возможно. В мысли другого человека заглянуть трудно. Но одно несомненно: дни, проведённые в пионерском коллективе, оставляют след даже в очерствевшем сердце.

Медленно идут Пээтер и Тоомас вдоль длинного коридора. Они очень похожи друг на друга — оба неразговорчивы. Но им никогда не бывает скучно вдвоём. В последнее время Пээтер и Тоомас всё чаще ходят вместе. А началась их дружба с одной, на первый взгляд незначительной, встречи.

Однажды в воскресный день Пээтер с Вийве и матерью отправились на прогулку за город в сосновый бор. Там они повстречали Тоомаса.

Вначале Пээтер даже не узнал соседа по парте. Тоомас в тренировочном костюме и в берете бегал между деревьями. С одного холма на другой — то вверх, то вниз.

— Тоомас, что ты здесь делаешь? — крикнул, наконец, Пээтер.

Тоомас немного смутился, но подбежал к Пээтеру.

— Не видишь разве? Бегаю. — Он обтёр рукавом вспотевшую шею.

— Тренируешься?

— Да, вроде бы это так называется.

— Зачем?

— Да затем же, зачем и все.

Пээтер обиделся, махнул рукой, — дескать, нечего из пустого в порожнее переливать.

Но Тоомас обнял его за плечи и засмеялся:

— Ну и колючка же ты! Я закаляюсь. Уже второй год.

Пээтер вытаращил глаза.

— А в соревнованиях ты участвовал?

— Нет.

— Чего же ты впустую тренируешься?

— Как это впустую?.. — протянул Тоомас. На его добродушном скуластом лице вновь появилась улыбка. — Сказано тебе — закаляюсь. Я перенёс воспаление лёгких и очень ослаб. А врач мне сказал: «Если у тебя хватит силы воли тренироваться, через несколько лет будешь здоров, как бык». Вот я и начал понемножку… Каждый день. Сперва бегал недалеко, потом всё дальше. В первое время до большого камня позади дома, потом — до сарая, потом — до леса. Теперь вот бегу уже целый час без остановки… И не очень-то устал.

Тоомас, как видно, и сам удивился своей разговорчивости. Он недовольно буркнул:

— Объясняй тут тебе… Ещё остыну.

— Но… но ведь теперь из тебя получился бегун на длинные дистанции! — воскликнул Пээтер. — Ты не пробовал участвовать в соревнованиях?

— И не собираюсь, — ответил Тоомас таким тоном, словно Пээтер несёт несусветную чушь.

— А ты попробуй.

— Для чего?

— Вдруг окажется, что у тебя спортивное будущее.

— Не выйдет.

— Как? Спортсмена не выйдет?

— Почему спортсмена? Я уже два года каждый день бегаю. И в дождь, и в снег…

— Ну, это другое дело. А соревнования, победы…

— Не выйдет, — повторил Тоомас.

— А вдруг ты самый сильный бегун в школе?.. Да что там! Может быть, даже в республике!

— Ну и что с того?

На такой вопрос Пээтер не нашёлся что и ответить. Слыханое ли это дело! Вот чудак!

— И долго ты таким образом собираешься бегать?

— Не знаю. Там видно будет… Может быть, всегда. Всю жизнь. Зимою на лыжах катаюсь… По душе мне пришёлся этот… этот спорт. Да и в лесу очень уж хорошо! Кто знает, может, я лесником стану.

На том они и расстались…

Да, после этой встречи в лесу Пээтер смотрит на своего соседа по парте совершенно другими глазами: словно только что с ним познакомился.

Сейчас приятели прогуливаются по коридору и время от времени обмениваются скупыми фразами.

— Завтра будет экскурсия, — произносит Пээтер.

— Да. Пойдёшь?

— Разумеется. В типографии, наверное, интересно?

— Не знаю. Я никогда там не был.

Разговор обрывается. Когда мальчики достигают противоположного конца коридора, Пээтер спрашивает:

— Кто твой отец?

— Шофёр.

— На грузовой?

— Да, на самосвале.

По коридору навстречу им идёт Калью. Он с аппетитом ест яблоко и, по-видимому, кого-то ищет. Заметив Пээтера, он подзывает его пальцем.

Они отходят в сторону. Калью останавливается в лучах осеннего солнца, которые вливаются в открытое окно. Нажимает пальцами на яблоко в том месте, откуда торчит черенок, — с тихим хрустом яблоко разламывается пополам.

— Возьми. Вкусное. Хороший сорт.

Пээтер щурит глаза от яркого света солнца. Откусив яблоко, ждёт, что же будет дальше.

Калью расстёгивает «молнию» на спортивной куртке Пээтера — вжжжиг!

— Приходи в пять часов на угол улиц Койду и Сулева. Сможешь?

— Смогу.

Замок «молнии» вновь бежит вверх.

— Никому — ни слова. Понятно?

— Понятно.

И вот уже Калью спешит по коридору дальше. Он бойко размахивает руками. Вихор на его макушке весело подпрыгивает.

Кто знает, с кем из ребят ему ещё надо поговорить во время переменки?

Вдруг до слуха Пээтера доносится тонкий голосок, злой и плаксивый.

— Чёрт бы побрал зелёные маски! Из-за них я получил единицу по арифметике. А теперь ещё Майму пристала, как репей: подавай ей плитку шоколада, и всё тут…

Пауль повис на руке Тоомаса. Глядя на них, можно подумать, что это гуляют отец с сыном. По походке Тоомас сильно отличается от всех учеников класса, а от Пауля и подавно. Тоомас ходит медленно, шагает широко, враскачку, точно моряк. Издали его можно принять за взрослого человека.

— Делать нечего, придётся пустить в ход рогатку…

Глаза глубоко оскорблённого Пауля мечут молнии. Сердито взглянув на Тоомаса, он исчезает в толпе детей.

«На углу Койду и Сулева… На том самом углу, где я нашёл маску… Интересно, что понадобилось Калью», — думает Пээтер.

Мальчик сгорает от нетерпения, а до пяти часов ещё так долго ждать!

Из репродуктора, установленного в конце коридора над дверью химического кабинета, слышится звонкий голос диктора. Он повторяет сообщение совета дружины о том, что общество «зелёные маски» получило законное право на существование.

Мальчики торопливо шагают по улице Койду к парку. Вечер сырой и тёплый, словно в августе. Огромный пылающий шар солнца повис на вершине липы. Какой-то освещённый солнечными лучами куст с красными листьями кажется большим костром.

Высоко в небе изломанной линией тянется стая журавлей. Когда она пролетает над головой мальчиков, становятся слышны тихие голоса птиц. Размеренно поднимая и опуская крылья, вытянув вперёд шеи, плывут они среди обрывков облаков туда, где стоят пирамиды; туда, где круглый год ярко светит солнце.