Георгий Скребицкий - От первых проталин до первой грозы. Повесть о детстве

- Ладно, ладно, всё сделаю, только дупло не трогай! - смеялась Наташа.

- А откуда ты знаешь, что там летучие мыши есть? - заинтересовался я.

- Да они в каждом дупле днём сидят. Спрячутся туда от солнца и ждут, пока ночь наступит.

- А почему они Наташе на голову кинутся?

- Потому что на ней белый платочек. Летучие мыши белое любят, на него так и летят. Вцепятся коготками, их не отцепишь.

Я слушал Коку с большим вниманием, и вдруг в голове мелькнула гениальная мысль.

- Кока, а вечером летучие мыши тоже летают? - Конечно. Как солнце сядет, так они и начнут летать.

- А где их больше всего?

- Над рекой, над лесом.

- Аесли в лесу на полянке белую простыню постелить, они на неё тоже сядут?

- Безусловно, - уверенно ответил Кока.

- Значит, их там и поймать можно?

- Ну конечно, хоть сто, хоть тысячу штук.

- Ой, как здорово! - взвизгнул я от восторга. - Давайте сегодня же вечером мышей ловить. В соседний лесок пойдёмте?

- Ну что ж, отличная мысль, - сразу согласился Кока. - И время терять нечего. Вон уже солнышко совсем низко. Беги скорее домой, неси простыню, сачок, банки, куда мышей будем сажать. А мы тебя здесь подождём.

Я вскочил, готовый бежать, и вдруг остановился:

- Простыню мама ни за что не даст, скажет - изорвём или потеряем.

- Ну, тогда я сам домой сбегаю, свою принесу, - предложил Кока, - а ты беги за сачком и за банками.

Я полетел во весь дух. Дома мама хотела меня усадить за стол и поить чаем, но я отказался. О предстоящей ловле я маме ничего не сказал: ещё не пустит, скажет - вечером сыро в лесу, мало ли что придумает. Лучше уж пока помолчать.

С самым невинным видом я прошёл в свою комнату, взял сачок, большую металлическую банку, в которой мама раньше держала муку или крупу, а потом эту банку я выпросил себе, чтобы сажать в неё лягушек и ящериц.

- Куда это ты собрался? - спросила мама.

- Хочу головастиков в луже половить, - соврал я.

- Только этой гадости ещё не хватало! - неодобрительно ответила мама и ушла.

А я поскорее выскочил на улицу и помчался в городской сад.

Но что такое? Ни Наташи, ни Коки в саду нет. Наверное, вместе за простыней пошли и задержались дома. «Только бы в лес к вечеру не опоздать»,забеспокоился я. Сел на лавочку, тревожно поглядывая по сторонам.

Прошло не меньше часу, а Наташа с Кокой не возвращались. Уже солнце спустилось к вершинам деревьев, а их, как назло, всё нет и нет.

И вдруг я всё понял: «Обманули, обманули, ушли одни». При этой мысли даже кровь бросилась мне в лицо. «Ну, Кока, бог с ним, он известный обманщик. А Наташа? Как же она могла так бессовестно поступить?!»

Я поднялся с лавочки и пошёл домой.

- А Наташа где? - спросил Михалыч.

- Она с Кокой в лес удрала, - еле сдерживая слезы, ответил я. - Взяли простыню и удрали в лес мышей ловить. А меня обманули, не взяли…

- Какую простыню, каких мышей ловить? - не на шутку заволновался Михалыч. - Что ты вздор городишь!

- Нет, не вздор, а всё правда!..

И я рассказал Михалычу, как я придумал новый способ приманивать на простыню летучих мышей и ловить их там. А Кока решил без меня этим способом воспользоваться.

- Стыдно так делать, ведь это не он, а я придумал!.. - горячился я.

Но Михалыч почему-то совсем не возмутился нечестным поступком Коки. Наоборот, он только добродушно рассмеялся.

- Ничего, брат, мы другой раз одни с тобой пойдём, больше их наловим.

- А пойдёмте сейчас? - сразу оживившись, предложил я.

- Нет, сейчас уже поздно. Пока до лесу дойдём, совсем стемнеет и ночь настанет. Да, кстати, вот и наши ловцы уже домой вернулись.

Я взглянул в окно. Мимо него проходили Наташа с Кокой.

Я бросился им навстречу:

- Много наловили?

- Сто штук, - не задумываясь, ответил Кока.

- А где же они?

- По дороге всех упустили.

- Да что ты его слушаешь! - вмешалась Наташа - Никого мы не ловили, просто ходили к речке гулять.

- А почему меня не подождали?

- Мы ждали, а потом решили, что тебя мама не пустила, - с невинным видом ответила Наташа.

Я заметил, как она при этом лукаво переглянулась с Кокой.

Всё понятно. И здесь я оказался лишним, так же как и у Кати с Серёжей. И всё потому, что я самый маленький, моложе их всех. Но когда же наконец я вырасту, не буду мешать другим и от меня перестанут бегать?!

А пока оставалось только одно: опять отойти в сторонку и издали наблюдать за тем, как весело дружат между собой другие, счастливые люди, счастливые тем, что они старше меня.

На следующий день мы с Наташей как будто помирились. Собственно, она, кажется, и не заметила, как я на неё накануне вечером рассердился. Она так же весело разговаривала со мной и даже опять предложила идти вместе гулять. Но я холодно отказался, сказав, что мне сегодня, к сожалению, некогда.

- Ну что ж, очень жаль, - ответила Наташа и Ушла одна.

В первые же дни по приезде Наташа обошла всех своих старых подруг и потом всё время проводила вместе с ними. Частенько к их компании присоединялся и Кока. Я держался от них в стороне, да, по правде говоря, меня они ни разу никуда и не пригласили. Ну и пусть. Мне и без них было очень хорошо и весело.

В это лето Наташа гостила у нас очень немного. Скоро она уехала обратно в Москву к своей маме.

У нас в доме появился зайчонок. Его купила мама на базаре у каких-то ребятишек. Мама принесла зайку в маленькой, сплетённой из прутьев корзиночке. Зайчонок был ещё крошечный, но уже ловко грыз сочные стебельки травы, которые мы ему предлагали, С виду он был очень забавный: буровато-серенький, пушистый, с большими мягкими ушами. Когда зайка сидел спокойно, уши у него лежали на спинке, как два продолговатых листочка. Но как только он принимался бегать по комнате, сейчас же поднимал уши вверх.

- Траву-то он хоть и ест, - сказала мама, - а всё-таки его и молочком угостить не мешает. Ведь он ещё совсем малыш.

Мама налила в пузырёк молока, надела на горлышко соску и предложила её зайчонку.

Тот обнюхал соску, недовольно фыркнул и отпрыгнул в сторону.

- Не нравится - резиной пахнет, - сказала мама. - Ну, если так попробовать? - И с этими словами она обмакнула горлышко пузырька вместе с соской в чашку с молоком. - Что вы теперь скажете? - обратилась она к зайчонку, поднося к его мордочке соску всю в молоке.

Если бы зайка умел разговаривать, он, наверное, бы ответил: «Вот это другое дело». Но говорить он не умел, а просто схватил кончик соски мягкими, бархатными губами и с аппетитом зачмокал, пуская большие молочно-белые пузыри.

С кормлением дело сразу наладилось. Малыш охотно пил молоко из пузырька и так же охотно уплетал предлагаемые ему стебельки травы.