Лев Квин - Палатки в степи

- Что случилось? - спросил Глаголев, беспокойно ворочаясь в коляске.

- Свеча барахлит.

Дима вытащил инструменты и начал копаться в моторе.

- Надолго это?

- Нет! Чепуха! Двинут десять…

Минут десять затянулись на добрых полчаса с гаком. Глаголев сидел в коляске и нервничал. Наконец Дима несколько раз дунул на совершенно исправную свечу, поставил ее на место и закрутил.

- Поехали…

Пастбище открылось сразу же за лесом. Здесь по всему чувствовалась близость реки. Трава была густой, ярко-зеленой, а не скучного серого оттенка, как в иссушенной зноем степи. Сочные широколистные растения радовали глаз.

На огромном лугу стройными рядами, как на параде, пощипывали сочную зелень сотни черных горбоносых овец.

Седой чабан с живыми блестящими глазами на коричневом морщинистом лице быстро пошел навстречу подъезжавшему мотоциклу, подняв вверх обе руки.

- Стон, стой! Эдак вы мне всех овец распугаете… Ты, Ерофей Петрович? - удивился он. - Зачем пожаловал?

- Как - зачем? - Заместитель председателя с усилием вытащил из коляски одну ногу, затем другую. - Как - зачем? - повторил он. - А волки? Как же это ты, Степан Сергеевич, не доглядел? Ай-яй-яй!

Чабан замахал руками:

- Господь с тобой, Ерофей Петрович! Какие волки?.. Да о них здесь и слыхом не слыхать.

Глаголев вытаращил глаза.

- Как? Ведь агрономша сказывала…

Дима спрятал лицо, склонившись над мотором. Теперь все зависело от того, как он сыграет свою роль.

- Поворачивай оглобли, тракторист… Что-то здесь нечисто.

Глаголев занес над коляской свою мощную ногу.

- Обождите, Ерофей Петрович. Опять барахлит.

- Эх, будь она неладна!.. Давай чини скорее!

Дима выждал, пока Ерофей Петрович с чабаном пошли к отаре. Быстро вывинтил свечу, вымазал ее маслом и повалял в песке. Потом посидел еще немного, делая вид, что возится в моторе.

Красное, неяркое солнце, опоясанное кольцами облаков и похожее на огромный китайский фонарь с зажженной внутри свечой, повисло уже над самым горизонтом. Со стороны реки потянуло прохладой. В ближней балке завели свою однообразную вечернюю песню лягушки.

Глаголев вернулся к Диме:

- Еще не готово, тракторист?.. Эх ты, специалист липовый!

- Видите, свечу как маслом забросало. Надо бы ее прокалить, да негде.

Глаголев чертыхнулся.

- Разводи быстрее костер!

Расчет Димы оказался верным. Глаголев присел на корточки у костра, позевывая, смотрел, как тракторист прокаливает свечу. Потом прилег, закрыл глаза. А спустя еще минуту раздался его богатырский храп.

- Намаялся, - покачал головой старый чабан.-Ты уж его не буди, хлопец, пусть поспит.

Дима не стал возражать. У него самого слипались глаза.

Проснулся Дима от тихого говора. Лежа с закрытыми глазами, он слушал, как беседовали заместитель председателя и чабан.

- Тощие у тебя овцы что-то. Нынче ведь с травой неплохо.

- Овечек больно много… Гоняю с места на место. Ни себе покоя, ни им,

- Да, корма, корма…- Глаголев вздохнул. - Сколько с ними мороки! Опять же сено на зиму заготавливать. А людей не хватает.

- Сеять траву надо, Ерофей Петрович, сеять… Стадо растет, а луга…

Чабан махнул рукой.

- Гм! - неопределенно буркнул Глаголев. - Ну ладно. Надо хлопца будить.

Он подошел к Диме и потряс его за плечо:

- Вставай! Вставай, слышишь… Ехать пора.

Дима открыл глаза. Было уже утро. Он взглянул на мотоцикл, стоявший возле большой сосны.

- Придется еще немного повозиться, - сказал он, стараясь не смотреть на Глаголева.

Тот сплюнул в сердцах:

- У, связался черт с младенцем!.. - и решительно зашагал в сторону дороги.

- Куда вы, Ерофей Петрович? - крикнул Дима.

Тот, не оборачиваясь, махнул рукой.

- Соседний колхоз тут неподалеку, - пояснил чабан. - Туда пошел. Авось коня дадут.

Дима побежал к мотоциклу, быстро поставил свечу на место. Через минуту послышался ровный шум мотора. Мериносы подняли головы, тревожно втянули воздух, но, не заметив ничего угрожающего для себя, вновь принялись за траву.

Глаголева Дима догнал уже у самой дороги.

- Садитесь, Ерофей Петрович, уже готово!

Тот глянул на него с подозрением:

- Больно скоро, тракторист…

Дима понял: догадался!

Больше за всю дорогу никто из них не произнес ни слова.

…Зеленый холм. Мотоцикл легко взбегает на его вершину. Рощица. За ней виднеется палатка. Возле нее стоят трактора - значит, управились уже ребята. А вот и они сами. Выстроились в ряд. На левом фланге Оля. Перед строем ходит, размахивая руками, бригадир Тарас Семенович. Отчитывает он их, что ли?..

А вот и луг… Какой луг? Нет уже луга! Вместо него простирается огромное черное поле. Поблескивают на солнце пласты отваленной плугами земли. Деловито похаживают грачи, выклевывая личинок и червяков.

Глаголев схватился руками за борта коляски:

- Успели!.. Ух!..

В самом центре поля тянулась узкая невспаханная полоса. Но по ней уже двигался трактор. Полоска постепенно таяла, становилась все меньше и меньше, словно трактор свертывал ее зеленый ковер. Последний гон!

Мотоцикл подъехал к кромке поля. Глаголев проворно выскочил из коляски и побежал навстречу трактору, потрясая в воздухе кулаками:

- Кто разрешил? Я вас, я вас!

Сеня остановил трактор, откинул дверцу и вылез из кабины.

- Не кричи, товарищ заместитель, - негромко сказал он, делая упор на слове «заместитель». - Ты нам спасибо скажи. Мои хлопцы и совхозные трактористы целую ночь работали. Так неужели мы это все сделали, чтобы только тебе досадить? Ведь колхозное собрание решило… Посмотри лучше, какая земля! Какая земля!

Он нагнулся, зачерпнул горсть земли и подал Глаголеву. Тот машинально помял в пальцах жирный черный комок.

- Сюда пшеничку, - сказал Сеня, с наслаждением вдыхая пряный запах земли. - А тот участок, у села, пустить бы под кукурузу. Вот и корм скоту.

Ерофей Петрович нахмурился:

- Ну, ну, еще указывать!

И только сейчас он заметил, что парень качается от усталости. Весь в грязи. Лицо черное от пыли. На губах запекшаяся корка.

Глаголев усмехнулся:

- Хорош ты, нечего сказать… Ну, давай кончай. Все равно уж теперь…

Неожиданно он хлопнул Сеню по спине своей шершавой ладонью и пошел с полоски, широко расставляя толстые ноги в кирзовых армейских сапогах.

Сеня весело подмигнул Диме и полез в кабину.

Взревел мотор. Мощные плуги вгрызлись в землю. Дерн приподнялся, отвалил в сторону. За трактором забурлили черные волны жирной, блестящей земли, не знавшей еще ни запаха, ни вкуса пшеничного зерна.