Фрида Нильсон - Пираты Ледового моря

– Тебя оставили у двери.

– Кто?

– Это знает лишь тот, кто тебя оставил, – ответил мальчик и крикнул кому-то: – Она проснулась!

Немного погодя кто-то поднялся по лестнице. Женщина. Худая, с большими руками. У нее были впалые щеки и серые глаза. Она поставила на столик у кровати кружку, а мне на живот – тарелку, в которой лежал кусок хлеба с жиром. Судя по запаху, жир был прогорклый.

– Ты местная? – спросила женщина.

Я покачала головой и откусила хлеб. На вкус – не так уж плохо.

Женщина внимательно посмотрела на меня своими серыми глазами.

– Как ты оказалась в Портбурге?

– Не знаю, кто-то принес меня сюда, подобрав на льду, – ответила я. Это было странно, даже жутковато: какой-то совершенно незнакомый человек притащил меня сюда к этому дому. Зачем? И кто?

– Здесь, в Портбурге, мы не позволяем детям одним разгуливать по морю, – сказала женщина. – Догадываешься почему?

Я кивнула.

– Пираты, – она сама ответила на свой вопрос. – Их тут пруд пруди. Воруют меха и железо. Но есть один капитан, который ищет другую добычу.

– Да, – прошептала я и, подождав немного, добавила: – Это его остров… там вдалеке, в море?

Женщина рассмеялась, но это был холодный, испуганный смех.

– Мало кто знает, где этот остров, – сказала она. – Тем более вдова рыбака и ее сын. По крайней мере, мы не хотим иметь с ним никаких дел.

Она посмотрела на свои загрубелые руки, лежавшие на коленях, а потом снова перевела взгляд на меня.

– Ты пролежала у нас три дня. Когда я в первый раз тебя увидела, ты была бледная и еле живая, я и не надеялась, что ты выкарабкаешься. Ешь и пей, и старайся побыстрее поправиться.

Она встала.

– Я пойду по делам, – сказала женщина мальчику и спустилась по лестнице. Вскоре послышался скрип открываемой двери, а потом она захлопнулась.

Я с трудом села в постели, доела хлеб и выпила воду из кружки. Мальчик не сводил с меня глаз, словно я была какая-то загадка, которую он пытался разгадать.

– Что ты делала? – спросил он.

– Где?

Рот у меня еще был набит хлебом.

– Там, на льду.

Я выковыривала языком ржаные зернышки, застрявшие между зубами, и размышляла: следует ли мне рассказать ему все? О том, что Белоголовый забрал мою сестру и что я отправилась в путешествие по Ледовому морю, чтобы вернуть ее назад.

Нет. Наверняка он побежит за своей мамой, а та скажет, что это слишком опасная затея, и не даст мне продолжить задуманное.

– Этого я сказать не могу, – ответила я.

Глаза мальчика сузились, словно загадка стала одновременно и более сложной, и более важной, – ему еще сильнее захотелось ее разгадать.

Я снова огляделась. Вращать глазами было все еще больно. На противоположной стене висела рядами всякая всячина: сапоги, кофейники, несколько пальто, сбруя, лопата для хлеба, плетеная коробка, поварешка, сачок для ловли тупиков, чучело гаги. На полу стоял табурет с потертым сиденьем.

Вдруг я вспомнила о сельдяном короле. Сохранился ли он? Я сунула руку под рубаху и вытянула шнурок. Да, все на месте. Он был теплый: согрелся у меня на груди, да еще под одеялом.

Мальчик посмотрел на амулет. Трудно сказать, что он подумал. Может, решил, что я хочу похвастаться? Я сунула сельдяного короля назад под рубашку.

Было очень тихо. Мы не знали, о чем говорить. Пока он глядел сквозь грязное окно, я постаралась рассмотреть его красивое лицо. Глаза – как два ледовых моря. Шрам на щеке совсем свежий: красный, глубокий и ровный.

Уж не пираты ли на него напали? Что если в этом поселке, стоит только высунуть нос из дому, пират уже тут как тут и давай резать ножиком? Может, у этого мальчишки таких царапин полно и на теле?

Любопытство взяло верх, я откашлялась и спросила:

– Как ты это заработал?

Он повернулся от окна ко мне, словно ждал этого вопроса.

– Что?

– Твой шрам? Где ты… Ну, кто это так тебя порезал?

Мальчик задумчиво потрогал рану, а потом улыбнулся.

– Этого я не могу тебе сказать. Но… если ты расскажешь мне, что делала там, на льду, я, может, и скажу тебе, как заработал эту царапину.

– Ну ты даешь! – рассмеялась я.

– Мы можем дать друг другу слово, что никому больше рассказывать не станем, – предложил он.

– Да мне, собственно, все равно, откуда у тебя этот шрам, – сказала я.

– Вот как? А я, если хочешь знать, чуть не погиб, когда во все это ввязался.

– Погиб? – переспросила я недоверчиво.

Он просверлил меня взглядом.

– Если ты расскажешь, то и я расскажу. Но нам надо спешить. Мама, наверное, скоро вернется. Можешь встать?

– Конечно, могу.

Я откинула одеяло и попробовала подняться рывком, чтобы показать, что я могу с этим справиться. Но ноги мои подкосились, и, если бы мальчик не оказался рядом и не подхватил меня, я бы рухнула на пол.

– Осторожнее! – сказал он. – Может, лучше подождать немного?

– Не будь идиотом, – огрызнулась я, стараясь справиться с головокружением. – Ну?

– Так договорились? – спросил он.

– Ладно, так и быть, – вздохнула я, потому что теперь меня тоже разбирало любопытство. – Только не рассказывай ничего своей маме.

– Мама последняя, кто узнает об этом. Я сказал ей, что порезался старой папиной острогой.

Он рассмеялся.

– Соврал, что играл в рыбалку, споткнулся и сам порезал себе лицо. Ты бы слышала, как она причитала! Заявила, что еще бы немного, и я остался без глаза. Но вот если бы она знала правду…

Он снова улыбнулся, и глаза его сверкнули. Потом опять стал серьезным и сказал почти как взрослый:

– Я тебе кое-что покажу, но для этого надо дойти до сарая. Помочь тебе спуститься с лестницы?

– Нет, спасибо, – пробормотала я и постаралась покрепче вцепиться в перила.

У меня так кружилась голова, что, казалось, все вокруг раскачивается, поэтому я очень медленно спускалась по лестнице. Мы надели куртки и сапоги. У двери лежали разные сломанные вещи. Мальчик объяснил, что его мама зарабатывает починкой этого старья. Прогоревший котелок, потертое чучело – приманка для охоты, погнутый ружейный ствол, дырявая подошва – она все чинила, латала, склеивала. И девочек с разбитым черепом тоже. Видимо, поэтому меня к ней и принесли. Мальчик рассказал, что его мама такая сильная, что может согнуть руками кочергу, поэтому ее прозвали Железная Анна. А его самого звали Эйнар. Отец у них утонул несколько лет назад.

Наискосок от дома Эйнара и Железной Анны стоял сарай. К его стене снаружи были приставлены финские сани. Эйнар открыл дверь, и мы вошли. Там хранились всякие рыбацкие снасти, но ими явно давно никто не пользовался. Сети были совсем пыльные.