Кеннет Оппель - Локомотив «Бесконечный». Последний костыль

— Но желательно до того, как вы себя погубите.

Один из охранников Питерса прокашлялся и постучал прикладом ружья о пол.

Броган вздохнул и вытащил из кармана небольшую пачку купюр. Он отсчитал несколько и протянул их Питерсу.

— Я сегодня щедрый.

— Видать, у вас большие планы, — сказал англичанин.

— Да уж. Кстати, вы случайно не видели того мальчишку, о котором я вам говорил?

Как только Питерс услышал это, глаза его стали более хитрыми.

— Рыжего?

Броган посмотрел на него тяжелым взглядом.

— Да, того самого.

— Помнится мне, вы сказали, что заплатите за эту информацию.

Сжав зубы, Броган вытянул из пачки еще несколько купюр и передал их Питерсу.

— Обратите внимание на мальчишку-индуса, который путешествует с мистером Дорианом.

— С какой стати? — Голос Брогана звучал враждебно.

— Он не тот, за кого себя выдает.

— Мои люди видели, как он шел по вагонам. Питерс пожал плечами.

— Проводник Друри сказал, что он не говорит по-английски, но один из моих ребят слышал, как он болтал без умолку, к тому же у него с собой было три доллара. Это что-то многовато для циркача.

— Надеюсь, вы не посылаете меня по ложному следу, Питерс.

— Этого не узнать, если не последовать по нему.

В глубине души Броган понимал, что Питерс мог быть прав.

— Они еще здесь?

— Ушли в третий класс на ночь.

— Что ж, я очень вам обязан.

— Всегда рад помочь. Не хотите купить пули для этого пистолета?

Уилл в ожидании лежал на средней полке, чувствуя одновременно страх и злобу. Под ним слегка похрапывал мистер Дориан; над ним притихла Марен. Комната была погружена во тьму, только сияние луны слегка пробивалось сквозь занавеску. Уилл не знал, сколько прошло времени, но понимал, что артисты уже должны были заснуть.

Каким же дураком он был, что доверился им! Все эти рассказы о том, что циркачи были мошенниками, оказались правдой. Несмотря на хорошие манеры мистера Дориана и его хитроумные уловки, он был обыкновенным вором. И Марен тоже. Не она ли украла у него зуб сасквоча? Впрочем, как Уилл ни хотел разглядеть в ней злодейку, он продолжал видеть лишь девушку с живыми глазами, которую встретил три года назад в горах. В ярости он мысленно смял картинку, возникшую у него в голове, как неудачный рисунок. Да, ему пора было отсюда выбираться.

Ему нужно было лишь тихо соскользнуть с полки и дойти до двери — тогда он смог бы убежать. Его беспокоило, как он пройдет между вагонами. Если кондуктора до сих пор следили за составом, его легко могли заметить. А как он перейдет между классами без билета? Конечно, проводники ему поверят. А если он поднимет шум, они отведут его к Сэмюэлу Стилу — если, конечно, сами не работают на Брогана. Но не все же в этом поезде работали на него!

Он медленно вдохнул воздух и расслабил мышцы.

— Уилл, — позвала Марен с верхней полки.

Он ничего не ответил, только закрыл глаза. Уилл почувствовал, как она пошевелилась, и понял, что она свесилась с полки и смотрит на него. Девушка дотронулась до его плеча.

— Я знаю, ты не спишь. Уилл не ответил.

— Не уходи, — сказала Марен.

Он по-прежнему неподвижно лежал на полке. Она ткнула ему пальцем в глаз.

— Ой! — вскрикнул он.

— Прости, я что, попала тебе в глаз?

— Да!

Он разглядел в темноте очертание головы Марен и ее свесившиеся вниз волосы. Мистер Дориан пошевелился на нижней полке, но вскоре его тихий храп возобновился.

— Прости, пожалуйста, — прошептала она. — Я только хотела дотронуться до твоей головы. Я знаю, ты хочешь уйти.

— О чем ты говоришь?

— Если ты уйдешь, мистер Дориан не сможет ограбить вагон-мавзолей.

— А ты, видимо, с ним в доле?

— Не совсем. Уилл нахмурился.

— Не совсем? Что это значит?

— Меня картина не интересует. Я ему нужна, чтобы отключить электричество.

— Почему он не может сам?

— Замочная скважина находится под вагоном-мавзолеем, поезд будет в движении.

— В движении?

В голосе Марен не было и тени беспокойства.

— Я смогу это сделать. Я тренировалась.

Он вспомнил, как она балансировала, лежа на спине на натянутой проволоке. От этого ему стало нехорошо.

— Он что, тебя заставляет?

— Не совсем.

— Так что все-таки происходит? Марен вздохнула.

— Если я это сделаю, он освободит меня от контракта и моих братьев тоже. Еще он заплатит мне пять тысяч долларов.

Уилл резко вздохнул. Деньги были большие.

— Мы тогда сможем организовать свое собственное шоу, всей семьей. У моего папы нога никогда уже не заживет, и его никто больше не наймет на работу. Мне эти деньги нужны, если мы хотим остаться все вместе. Это мой шанс стать свободной.

— Не-а. Не дело это — воровать. Должен быть другой способ.

Уилл даже не заметил, как начал говорить по-старому: слова прилипали друг к другу, как товарные вагоны, идущие один за другим.

— А что ты можешь для меня сделать, Уилл Эверетт? Ты собираешься меня спасти?

Уилл покраснел и обрадовался, что в купе было темно.

— Я не знаю как. Мне кажется… Я думаю, это неправильно, что ты будешь рисковать своей жизнью.

— Меня это не беспокоит.

— Никакие цепи не смогут сковать тебя, и никакой замок не удержит.

— Это правда. Пожалуйста, Уилл. Останься.

Он не хотел, чтобы она снова обвела его вокруг пальца. Он думал, что нравился ей, но как он мог знать это наверняка? Да, они помогали ему, но и использовали его тоже. И потом, какой мужчина будет просить, чтобы девочка делала что-то сопряженное с такой опасностью? И все из-за какой-то картины?

— Ты останешься с нами? — спросила его Марен.

— Да, — ответил он.

— Ты врешь.

Она была права, но Уилл все еще не доверял ей. Он подумал, что она могла сочинить всю эту историю о болезни отца и планах о создании собственного шоу. Возможно, картина тоже была лишь выдумкой, а на самом деле они оба охотились за золотым костылем.

— Я буду спать, — сказал он.

— А я всю ночь спать не буду, чтобы следить за тобой.

— Твое дело, — сказал Уилл и повернулся лицом к стене.

Спать он не собирался. Он был уверен, что пересидит Марен, но сил бороться с усталостью не осталось, и он очень быстро заснул.

При свете фонаря Броган, Маки и Чисхольм гуськом шли по крыше «Бесконечного».

По обе стороны от путей тянулись древние скалы, перемежавшиеся лишь широкими полосами бездонного маскега. Тут и там стояли засохшие деревья, похожие на стариков, отчаянно пытавшихся согреться на холодном ветру. Вода безмятежно поблескивала, словно желая разлиться шире. Броган видел этот пейзаж при свете дня и в сиянии луны, под молниями и под палящим солнцем — ничто не могло сделать его красивее. Места эти были забыты богом.

— Не стоит нам сейчас здесь находиться, — услышал он голос Чисхольма за своей спиной. — Ведьма бродит.