Вильям Козлов - Юрка Гусь. Повесть

- Маргаритку бы угостил, - сказал Северов. - Не догадался?

- Полезли вниз, - сказал Юрка. -Надоело.

Они спустились. Дик громким лаем поприветствовал их и снова умчался в кусты. Настроение у Юрки упало. Пока летчик обувался, он стоял в стороне и крошил в кармане шоколадные кубики. Северов поднялся с травы, посмотрел Юрке в глаза.

- Ребята угостили? - спросил он.

Юрка молчал.

- Где взял? - совсем тихо спросил Северов.

- Нигде, - сказал Юрка.

Летчик завернул шоколадный кубик в обертку, протянул Юрке.

- Ешь сам, мне что-то не хочется, - сухо сказал он.

Юрка зажал кубик в руке. На Северова он не смотрел. Стало тихо. Над головой медленно раскачивалась вершина сосны. Без скрипа, без шума. Где-то рядом тоненько гудела маленькая букашка. Юрка поискал ее глазами, но не нашел.

- Я думал, - сказал Северов, - ты…

Тут из-под маленькой разлапистой елки выскочил голенастый заяц. Присел на задние лапы, постриг ушами и, высоко подпрыгнув, поскакал через поляну, подрыгивая хвостом - круглой белой пуховкой. Желтоватая шерсть свалялась на боках.

- Дик, заяц!- заорал Юрка, припускаясь за косым. - Возьми!

Дик с треском выломался из кустов, помчался за зверьком, который, даже не прибавив прыти, спокойно углублялся в чащобу.

- Возьмет! - уверенно сказал Гусь.- Заяц какой-то квелый… Еле ноги волочит.

Но Дик скоро вернулся. Вид у него был немного смущенный.

Лес обрывался перед большим зеленым лугом, примыкающим к деревенским огородам. Кое-где на лугу рос мелкий кустарник. Посередине когда-то стоял огромный стог. От него остался длинный шест и прелое сено. В сене ковырялись черные грачи. Пока Юрка с Северовым сидели на сосне, небо заволокло белыми кучевыми облаками. Большие, рыхлые, они медленно плыли над самой головой. Иногда в голубые просветы выглядывал солнечный луч и снова исчезал. Там, где пряталось солнце, облака были подкрашены в розовый цвет, и на них больно было смотреть.

Этот негромкий прерывистый гул, даже, вернее, не гул, а добродушное сонное ворчание, они услышали одновременно.

- Фриц, - сказал Юрка и, приставив ко лбу ладонь, посмотрел на небо. Но там, кроме облаков, ничего не было видно. А гул слышался совсем рядом.

«Юнкере» вывалился из пухлого облака, похожего на огромную скомканную подушку. Он летел так низко, что Юрка разглядел в прозрачном колпаке головы немецких летчиков. В следующий момент раздалось негромкое и совсем нестрашное стрекотание. Так стрекочут на полях в знойный день жатки. Перед самым Юркиным носом по траве с тонким свистом пробежал ветерок. «Пули»,- подумал Гусь, все еще не веря в опасность.

- Ложись! - крикнул летчик. Его голос был резким, незнакомым. И тут мальчишку резанул страх. Юрка по- козлиному скакнул куда-то вбок и пустился бежать через поле. Он так и не понял, сам упал или Северов его сшиб на землю. Когда он открыл глаза, то увидел рядом встревоженную морду Дика. Он тоже лежал, вздыбив на загривке шерсть. Северов, распластавшись на земле, из- под руки смотрел на небо. И вдруг, выхватив из кобуры пистолет, всю обойму выпустил в самолет. Одна горячая гильза упала Юрке на грудь, скатилась на шею и обожгла. Но Юрка не сбросил ее. Он боялся пошевелиться.

Самолет, накренив серое крыло с черным крестом, пропал за лесом, но через минуту снова появился с другой стороны. И опять Гусь увидел лакированные головы немецких летчиков. Маленькие, в шлемах, головы смотрели вниз. Негромко застрекотало. Зато рядом громко звякнуло. Юрка не удержался и посмотрел: бутылка с соком, выроненная вгорячах, била вдребезги разбита. Сок мутными каплями разбрызгался по траве.

Три раза исчезал за лесом и снова возвращался «юнкере». Всякий раз, когда он приближался, Юрке хотелось зарыться, провалиться в землю. Самолет пролетал над ними. С неба слышалось спокойное стрекотание. Пули с. шелестом зарывались в листья.

- Вот, сволочь, привязался!- ругался Северов, следя за самолетом.

«Юнкере» в последний раз лениво описал круг и исчез. Еще с минуту, затихая, слышался гул его моторов. Потом стало тихо. И вот на дереве пискнула первая птица, за ней другая. Где-то далеко треснул сучок. Дик повел в ту сторону ушами.

- Не зацепило? - спросил Северов, подавая Юрке руку.

- Бутылку вдребезги, - сказал Гусь.- А вдруг опять?

- Улетел.

Юрка передернул плечами и сказал:

- Хорошо, что еще на нас бомбу не спустил.

Северов носовым платком стер с колен грязь, сплюнул:

- Обнаглели, мерзавцы! Ну, ничего… Скоро им наше небо с овчинку покажется.

Перед глазами все еще качались маленькие лакированные головки летчиков, высматривающих на земле его, Юрку, Северова и Дика.

Северов вставил в пистолет новую обойму и хотел было засунуть его в кобуру, но Юрка, глядя в землю, попросил:

- Дай выпалить!

Ой повесил на сук свою шапку, отошел на двадцать шагов и, зажмурив левый глаз, одну за другой выпустил в нее все семь пуль. Потом долго вертел-крутил шапку, даже на свет посмотрел, но ни одной дырки не обнаружил.

- Все промазал, - сказал он с сожалением, протягивая тяжелый пистолет летчику.

- Куда целился?

- Под яблочко… То есть, под шапку.

- Спросил бы… Пистолет-то центрального боя. Посмотри, на дереве пробоин нет?

Юрка подбежал к осине и, широко улыбаясь, сообщил:

- Есть… Пять штук влепил! Здорово бьет. На той стороне тоже дырки.

Мальчишка так и сиял. Северов смотрел на него и думал: «Настоящий ты человек, Гусь, или так - перекати поле? Куда подует ветер, туда и ты… Но ведь было у тебя когда-то детство, родители. Что же все-таки приключилось с тобой, ершистый ты Гусь?» И Северов решил спросить об этом Юрку. Как мужчина мужчину. Юрка не сразу ответил. Он шагал рядом и смотрел себе под ноги.

- Разбомбило мою мамку… Всю начисто. И хоронить нечего было. На третий день войны. Под Смоленском. И дом разбомбило. И все липы выдрало из земли… Один клен остался. А на клене том, на ветке, мамкины волосы…

- А отец?

Юрка еще ниже опустил голову. И снова надолго замолчал. В руках у него был тонкий травяной стебелек. Он не заметил, как съел его.

- Мой батька сволочь, - глухо сказал он. Слова с трудом лезли из горла. - Он мамку ногами бил… И меня по голове… Он сволочь… Северов, ты любишь клюкву?

- Кислая ягода, - сказал летчик. - Она на болоте растет?

Подходя к дому, Юрка увидел Ангела. Прыгая через лужи, Гришка шел навстречу. Вместо меховой тужурки на нем был длиннополый коричневый пиджак. Юрка нахмурился. Гришку дней пять не видно было. И Юрка решил, что он убрался отсюда.

Ангел молча прошел мимо. Он ничего не сказал, даже не кивнул. Но в его прозрачных глазах Юрка прочитал угрозу.

- Знаешь что, Северов, - мрачно сказал Гусь,- я украл эту какаву.

Летчик быстро взглянул на него и продолжал молча идти вперед,