Вильмос Корн - Мавр и лондонские грачи

Робин и отец думали, что ослышались. Бекки улыбнулась и присела на корточки возле малышки. А та торопливо повторяла одно за другим все заученные слова.

Тут Мэри Клинг с волнением повернула голову:

– Наша Лисси заговорила? Не может быть! Дайте ее мне сюда!

Девочка сидела на кровати подле матери и щебетала:

– Мама! Мама!

Обождав немного, Робин решительно откашлялся и нежно взглянул на мать.

– Мамочка, мы отпразднуем твое рождение сегодня, раз появился маленький братик. А что ты скажешь на это? – Он указал на кровать. – Это дарят тебе наши маленькие работяги.

– Да, но откуда же? Я хочу сказать, на какие…

Поняв, что матери все еще не верится, Джо с наигранной небрежностью сказал:

– Ну да, мы ее сегодня купили. Все сообща. У Соломона Пэтта. Мы накопили денег.

– Накопили? – Мэри Клинг покачала головой. – Но этого быть не может! Откуда…

– Больше всех скопил Джо, – объяснила Бекки. – У него не вычитали штрафов, мама. Это он только так говорил, чтобы отложить деньги. И Робин, конечно, дал… и я… Все!

Мэри Клинг переводила взгляд с одного на другого. У всех такие счастливые лица! Она глубоко вздохнула и закрыла глаза. Какие хорошие у нее дети! Но немного погодя спросила уже озабоченно:

– Джо! Если вы скопили столько денег, мы могли бы уже сейчас… я хочу сказать, после того как они столько удержали… и мы еще… ты же знаешь…

Она нерешительно взглянула на Джо и при этом подумала, что кровать придется вернуть, как только она встанет на ноги. Джо, знавший, что мучает мать, успокоил ее:

– Не тревожься, мама. Нам помог мистер Мавр. Он и на фабрике все уладит. Пошлет туда инспектора Эндера. Ничего они у нас больше не вычтут. Все будет хорошо, мама, вот увидишь!

Его уверенность передалась Мэри. Спазмы утихали, сердце перестало частить, и жар, как видно, стал спадать.

Робину не терпелось поскорее все разузнать о незнакомце. Бекки и Джо рассказали, как они с ним встретились и как он им помог сесть в омнибус. Говорил то один, то другой, а то и оба вместе, перебивая друг дружку. И рассказ получился длинный.

Робин беспокойно шагал по комнате. У него все время на языке вертелся вопрос, но он все откладывал. Он подбежал к окну, распахнул его и сразу же закрыл, вспомнив о матери. Наконец он спросил:

– У него большая черная борода? Длинные курчавые волосы до плеч? И высокий лоб?

– Да, да, он точь-в-точь такой, наш мистер Мавр.

– Мавр… Мавр? Странно… – повторил Робин. – Вы уверены, что его так звать?

– Конечно, – подтвердила Бекки. – Он сам нам сказал!

– Нет, нет, – вдруг воскликнул Джо, – я чуть не забыл, у него есть и другое имя! Его звать… постой… доктор Карл, да, доктор Карл Маркс, вот как его звать. Он так подписался у Пэтта.

Робин даже вскрикнул:

– Что, что ты сказал? Карл Маркс? – Он схватил Джо и прижал ошарашенного мальчика к себе. Потом стал трясти его за плечи. – Правда? Прямо не верится! Карл Маркс!

Наконец он отпустил ничего не понимающего Джо и, взволнованный, повернулся к отцу:

Я знаю Карла Маркса. Я раз слышал, как он выступал на Уиндмилл-стрит, в Просветительном обществе рабочих. Это было в прошлом году…

Понятно, что у Джо и Бекки сразу же возникло множество вопросов, но Робин обращался только к отцу:

– Он коммунист. Из Германии. Рабочие много говорят о нем. Многие называют его «Отец Маркс», так они его уважают.

– А почему ты больше не видел его? – спросил Эдвард Клинг. – Я хочу сказать, там, в Просветительном обществе.

– Потому… точно я не знаю, но слышал, он работает над большой книгой… Постой!

Робин подскочил к ящику, в котором хранил свои пожитки, и, к удивлению Джо, знавшего, как аккуратен брат, стал все переворачивать и выкидывать на пол, пока на самом дне не нашел то, что искал. С торжеством вытащил он пачку журналов – еженедельник чартистов «Красный республиканец» – и быстро извлек особенно зачитанный и потрепанный номер. Глаза Робина горели, он открыл журнал и протянул отцу:

– Гляди, папа! Вот сочинение, которое я тебе так часто читал – «Манифест Коммунистической партии». Это написал Карл Маркс. Ваш Мавр, – повернулся он к Джо и Бекки. – Он и еще Фридрих Энгельс, это тот, из Манчестера.

И, выхватив у отца из рук журнал, Робин, шагая по комнате, стал вслух читать.

Джо только диву давался. Никогда еще он не видел брата в таком возбуждении.

Но вот Робин остановился посреди комнаты. Он уже не читал, а говорил:

– «Пусть господствующие классы содрогаются перед Коммунистической революцией. Пролетариям нечего в ней терять, кроме своих цепей. Приобретут же они весь мир». Весь мир… – повторил он.

Мэри Клинг, с изумлением наблюдавшая растущее воодушевление своего старшего сына, задумалась было над смелыми словами, но тут громко разревелся новорожденный.

Робин, опешив, повернулся к нему и рассмеялся. Бережно и нежно взял он из рук матери крохотного человечка.

– Кричи, кричи, раз голодный, кричи! – И, повернувшись к отцу попросил: – Знаешь, папа, мне кажется, нам следовало бы назвать его Карлом.

Все посмотрели на отца. Эдвард Клинг откашлялся, выпрямился, и Джо показалось, что лицо у него уже не такое хмурое. Начал он не совсем уверенно, но затем голос его окреп.

– Тебя, Робин, я назвал в честь большого друга рабочих, – Роберта Оуэна. Хорошо! Назовем маленького Карлом. Пусть носит имя Карла Маркса, который помог нам и нашим детям в самую трудную минуту.

Когда Робин – ему не терпелось сообщить радостную новость своему лучшему другу, Бену Коллинзу, – часа через три вернулся, он застал отца у окна за чтением. Лишь увидев рядом с собой сына, Эдвард Клинг опустил журнал, несколько секунд молча глядел в окно и наконец задумчиво произнес:

– Конечно, это неверно – видеть вокруг один беспросветный мрак. Может быть, ты и прав, Робин. Может быть, и есть для нас иной путь!

Кабинет Мавра, где только что стоял оживленный говор и смех веселого общества, собравшегося за столом, был наконец предоставлен друзьям. Правда, дети тянули как могли с уборкой грязной посуды, относя на кухню каждую тарелку порознь, а Муш даже несколько раз обошел стол, балансируя на растопыренных пальцах пустым фарфоровым блюдом. Но, когда поводов для оттяжки уже не оставалось, волей-неволей пришлось ретироваться. Дети ушли. Витавшие еще в комнате запахи вкусного воскресного обеда смешались с ароматом крепких бразильских сигар. А Женни принесла не менее благоухающий черный кофе.

Прежде чем поделиться своими новостями, Генерал хотел узнать подробности вчерашнего визита комиссии; Муш за обедом успел похвастаться, что Мавр всю ночь сражался с огромным пауком-кровососом.

Маркс в общих чертах рассказал о том, что произошло у «Кросса и Фокса», подробнее остановившись на своей неожиданной встрече с детьми Клинг и весьма затруднительном положении, в которое попал.