Вильмос Корн - Мавр и лондонские грачи

Мавр с удивлением взглянул на Джо, который на этот раз тотчас преодолел свою робость и горячо запротестовал:

– Десять шиллингов надо уплатить, мистер Пэтт! А пять потом, как договорились.

От Пэтта не ускользнула решительная нотка в голосе мальчика.

– Н-да? Гм! Десять? – засопел он, искоса поглядывая из-под очков. – Ну что ж! – Жаль, не удалось взять лишку. И, чтобы как-то сгладить плохое впечатление, он принялся расхваливать свой товар: – Прекрасная кровать, настоящее красное дерево, из хорошего дома, Бонд-стрит, сэр, господа просто…

Однако Мавр перебил его:

– Мы спешим, мистер Пэтт. У миссис Клинг родился ребенок, и кровать нужна ей немедленно. Все останется так, как было условлено: десять шиллингов я плачу наличными, а за остаток поручусь.

– Да, да, как вам будет угодно. Гм, Иисус, пресвятая дева Мария… – бормотал Пэтт, составляя долговую расписку.

Кто бы мог подумать! Господин в шляпе и с тросточкой – и не может наличными выплатить каких-то пятнадцать шиллингов! Пэтт помахал распиской, чтобы она высохла, подмигнул Джо и подал Мавру перо. Мавр читал вслух и вопросительно поглядывал на Джо, а тот, кивая, подтверждал правильность написанного. Да, все верно. Остаток подлежит уплате в течение четырнадцати дней. Мавр подписал и указал свой адрес.

Пэтт подбежал к окну, прокашлялся и, бормоча себе под нос, прочел:

– «Пять шиллингов остатка за кровать красного дерева с шерстяным одеялом и подушкой, проданную Джо Клингу, Олд-стрит, 7. За остаток, подлежащий уплате в течение четырнадцати дней, поручился доктор Карл Маркс, Лондон. Сохо. Дин-стрит, 28. Дана: Черинг-кросс, третьего октября 1851 г.».

Пэтт с любопытством уставился на Мавра.

– Господин – доктор? – шептал он. – Ученый? – Он прокашлялся. – Этот доктор… как фамилия-то? – Пэтт поднес расписку к глазам: – Доктор… Маркс. Ага, немец, видать. Ну, он, уж верно, не оставит бедного старьевщика на бобах.

Он подколол расписку, запер ее в конторку, надел цилиндр и подскочил к уже задвинутой в угол кровати. Затем широким жестом обвел всю запыленную рухлядь:

– Всегда к вашим услугам, господин доктор. Уникальная старинная мебель, покрывала, портьеры, персидские ковры, индийская слоновая кость… – Как с валика курантов, сыпались с его губ звонкие слова и вдруг иссякли. Слоновая кость? Когда это было…

Мавр позвал Джо, который стоял будто в забытьи, любуясь кроватью. Теперь она принадлежит им. Джо просто не верилось. Он услышал, как Мавр сказал:

– Мистер Пэтт, пожалуйста, помогите нам вынести кровать. И посветите в коридоре.

Тут Соломон Пэтт скинул сюртук, снял цилиндр и снова обратился в карлика, но при этом подумал: «Гляди-ка, доктор, а тоже, видно, бедняк».

Мавр поспешно простился. Но Ки-Ки и Лаура медлили. Пока Джо и Мавр отсутствовали, они успели подружиться с Бекки и теперь были посвящены во все подробности истории с покупкой кровати. Когда тележка с подарком детей тронулась в путь, они долго еще глядели ей вслед.

Туман поднялся. Улица, по которой двигался к дому маленький караван, была залита ослепительным солнцем. Да и оставшиеся после дождя не просохшие еще лужицы, отражая свет, нестерпимо сверкали. Возглавлявший шествие Каро тянул изо всех сил. Все получилось точно так, как много раз в мечтах представлял себе Джо. Время от времени Каро, чуть приоткрыв огромную пасть, деликатно брал из рук Бекки или Джо кусочек мяса. И при этом всякий раз с таким изумлением глядел преданными своими собачьими глазами на детей, словно хотел спросить: «Это не ошибка, это правда мне?» Но Джо снова и снова заверял его, что он самый хороший, самый умный пес на свете, и Каро отвечал радостным заливистым лаем.

Обитатели Сент-Джайлса тем временем уже проснулись. Как всегда любопытные, они стояли у дверей или выглядывали из окон, но, судача, дружески махали. Детей Клинг любили все. Гляди-ка, чего это они везут? Кровать? Красного дерева! Да, да, для Мэри Клинг! И деньги накопили тайком от матери? Удивительно!

Но больше всех удивился Робин, когда, вызванный Полли, увидел кровать и сияющие лица брата и сестры.

– Как это тебе удалось, Джо? Каким образом?

– Давай! Тащи наверх кровать! – сказал Джо, гордо выпятив грудь. – Расскажу потом. Наверху! – И сам тоже ухватился, да с таким азартом, что почувствовал, как напружился каждый мускул.

Сидевший у изголовья жены Эдвард Клинг, углубившись в свои мысли, даже не заметил, как Робина вызвали из комнаты. Лишь когда на лестнице послышался какой-то тяжелый топот и дверь рывком распахнулась, он поднял глаза. Робин и Джо осторожно внесли кровать. За ними по пятам шли Бекки и Полли с одеялом и подушкой.

Эдвард Клинг настолько опешил, что даже не догадался им помочь. Он вскочил, только когда Джо взволнованно шепнул ему:

– Господин из фабричной инспекции помог нам купить кровать, папа. И в прядильне обещал все уладить

Кровать бесшумно собрали, и ничего не сознававшую маму бережно подняли с тюфяка и перенесли в постель. Ее распущенные волосы разметались на подушке, а рядом с ней, прижав розовые кулачонки к лицу, мирно спал новорожденный. Дети стояли тихо. Как ни трудно было им сдержать свою радость, они и сами понимали, что шуметь нельзя.

Наконец Мэри Клинг очнулась, ощутила рядом крохотный живой дышащий комочек и открыла глаза. Прошло несколько секунд, прежде чем она заметила, что лежит в кровати. На мягком матраце иначе лежится, чем на куче тряпья и соломы. Ее взгляд скользнул по темно-вишневому дереву спинок. Неуверенно, почти боязливо она провела рукой по одеялу и нащупала мягкую шерсть.

Дети ждали затаив дыхание. Но вот мама обратила глаза на ребят, стоявших у кровати в напряженном ожидании. Джо, Бекки, Полли, Дороти и за ними Робин. Она заставила себя улыбнуться. Тотчас же напряженно-боязливые лица детей преобразились, они уже не могли сдержать свою радость. Дороти молча протянула матери давно заготовленный ко дню ее рождения подарок: пару чулок собственной вязки. Мэри Клинг поискала глазами мужа, но тут взгляд ее упал на Лисси. Девочка сидела на полу и играла блестящей шишечкой от кровати. Вдруг блестящий «мяч» покатился в угол, где стоял отец.

Эдвард Клинг глядел на повеселевшую девчурку и не узнавал ее: какое у нее милое, выразительное личико! И как похожа на его Мэри! Он видел обращенный на него требовательный взгляд ясных детских глазок и, тоже желая как-то выразить свою радость, подхватил шарик и осторожно подтолкнул его обратно к крошке. Все с удивлением заметили, что отец улыбается. Когда шарик во второй раз покатился к ребенку, Лисси не совсем уверенно, но звонко выкрикнула:

– Мм… м… мяч! – и сразу же затем: – Пп… па… Папа!