Анне-Катрине Вестли - Аврора и Сократ [Повести]

— Авророчка, — спросила она, — ты, кажется, чего-то испугалась?

— Я? Ничего подобного, — сказала Аврора и посмотрела в ту сторону, где она только что была. Она пошла туда и плотно закрыла дверь. Теперь, во всяком случае, в их комнату никто не заглянет. Но на всякий случай она села на ковёр рядом — чтобы слышать, если кто-нибудь подойдёт к двери с той стороны.

— Охо-хо, — произнесла мама. — Я, кажется, славно поспала.

— А я нет, — сказал папа и тут же проснулся.

— Помазок тоже поспал, — сказал Сократ, — а я ездил с ним на машине.

У Сократа теперь появился маленький грузовик, на котором помазок умещался полностью, и Сократ возил его, спящего, на грузовике по ковру, на котором так отчетливо проступали дороги…

— Я бы этот ковёр с удовольствием взял домой, — сказал папа. — Он словно бы призывает двинуться в путь. Такой ковёр стоило бы иметь во всех домах.

— Тебе со сна приходят странные идеи, — засмеялась мама. — И мне тоже сейчас хотелось бы стать волшебницей и сказать: «Скатерть-самобранка расстелись и угости нас кофе, пирожными и молоком!»

— Я сейчас всё устрою, — быстро отозвался папа. — Как ты думаешь, она уже освободила кухню?

И тут Аврора снова услышала. Та, вторая дверь снова открылась. Услышать её было нетрудно, она скрипнула, после чего в коридоре прозвучали шаги. Мама с папой ничего не заметили, они разговаривали между собой и смеялись, а Сократ что-то напевал своему помазку. И как только Авроре удалось услышать шаги в таком шуме?

Шаги звучали всё ближе и ближе, и наконец в дверь постучали. Теперь-то папа с мамой заметят стук. Он звучал так громко, что не услышать его было нельзя. Аврора быстро нырнула под стол. Сократ уже сидел там, и он обрадовался, что Аврора решила немного пожить у него в домике. Со стола свисала скатёрка, и из-за неё Аврора почти ничего не видела.

Но она ведь всегда могла из-под скатёрки выглянуть. И снова она увидела кончики туфель фрёкен ван Гиннекен, а потом её и услышала. Голос звучал звонко, и Аврора услышала множество слов, и одним из них было слово «кофе», и звучало оно незлобно.

Мама что-то ответила по-английски, и папа сказал что-то почти по-голландски, а Сократ — что же он делает? Он подошёл к фрёкен ван Гиннекен, взял её за руку, и они вместе ушли… О чём думают папа с мамой? Да ни о чём. Но Аврора-то знает всё! Она спасёт своего брата от мрачной фрёкен ван Гиннекен.

Аврора молниеносно выскочила из-под стола и побежала к двери, но папа успел её перехватить:

— Дай-ка я на тебя посмотрю, Авророчка. Так, косички на месте и рубашка чистая и опрятная.

— Я должна спасти Сократика! — сказала Аврора и побежала дальше.

Она проскочила коридор и, задохнувшись, ворвалась в комнату к тем двоим. И что же она там услышала? Смех Сократа. Он смеялся звонко, как колокольчик, глядя, как фрёкен ван Гиннекен дергала за верёвочку куколку, а та прыгала и танцевала в другой руке.

Здесь было так интересно, что Аврора совсем забыла, что ей следовало остерегаться. На полочках в этой комнате сидели голландские куклы и стеклянные фигурки зверей, на стенах висели рисунки, а на столе лежали книги с картинками, приготовленные для неё и Сократа, и стол уже был накрыт, и ещё в комнате вкусно пахло кофе и кексами, за которые Аврора с Сократом тут же взялись.

Тут же появились и папа с мамой, и взрослые заговорили между собой, а папа время от времени нагибался к Авроре и рассказывал ей, о чём они говорят.

— Представь себе, она всё ходила и ходила по своей комнате и ждала, когда же у нас начнётся хоть какое-то оживление, чтобы она могла к нам зайти и пригласить на кофе. Вообще-то во второй половине дня она пьёт чай, но она слышала, что мы в Норвегии в это время пьём кофе. Она, конечно, один раз услышала какой-то звук из коридора, но не была уверена.

— Это была я, — призналась Аврора. — Это я в коридоре выслеживала её.

— Ага, а она говорит, что обрадовалась, заполучив детей в дом, но вы ведёте себя так тихо, что она вас не слышит, поэтому мы не будем шикать на вас, чтобы вы вели себя тихо, когда она дома. Вы можете вести себя как привыкли.

— М-да. — Аврора как раз теребила в руках маленькую голландскую куклу, когда папа сказал:

— Она говорит, что ты можешь взять её с собой домой.

— Значит, она совсем не такая мрачная. Огромное ей спасибо.

Кукла в народной голландской одежде была очень красивая, в длинной полосатой юбке, с капюшоном на голове и с блестящими искусственными бриллиантами. Она совсем не походила на куклу, а больше — на маленькую даму.

— Я назову её Дамой из Дельфта, — сказала Аврора, — у неё же должно быть имя.

— Хорошо, — сказал папа. — Мы спросили у фрёкен ван Гиннекен, не поедет ли она с нами на автомобильную прогулку, и она согласилась.

Прогулка получилась захватывающая, хотя в ней не было ничего мрачного. Аврора с папой и Сократом сели на заднее сиденье, а мама — за руль, а потом уже к ним подошла фрёкен ван Гиннекен. Маленькая машина словно бы вопросительно на неё взглянула. Найдётся ли в ней место для такой женщины? Но она, хоть и высокая, словно бы сложилась пополам, подогнула под себя ноги и удобно устроилась на сиденье, чуть ли не подпирая головой крышу, и была так довольна своим местом и положением, что машина, как бы вздохнув от облегчения, раздвинулась во все стороны и поехала. Они отправились в парк под названием Мадуродам. В нём располагался настоящий лилипутский городок с крошечными домиками, улочками и корабликами на каналах — они были самые настоящие, только очень-очень маленькие, и их так интересно было разглядывать. Но ещё интереснее наблюдать за тем, как фрёкен ван Гиннекен нагибалась над ними, отчего все домики становились ещё крошечнее, а сама фрёкен ван Гиннекен ещё выше и выше.

Когда они приехали домой, говорить шёпотом больше не требовалось. Они говорили свободно, как всегда, и Сократ пел колыбельную, укладывая помазок для бритья в постельку. И вот, когда он уложил помазок на ночь, Аврора вдруг вспомнила. Она потянула папу в коридор и там спросила:

— Спроси, пожалуйста, кто эта девочка, которая висит здесь на картине?

— Хорошо, — сказал папа. — Я спрошу.

— Дат бен ик, — ответила фрёкен ван Гиннекен, и Аврора поняла, что она сказала «Это была я».

И тогда Аврора взглянула на маленькую девочку с длинными кудряшками по-другому.

На следующее утро, когда мама собралась ехать в Гаагу, она спросила фрёкен ван Гиннекен, не поедет ли она с ней, ведь обе они работали в Гааге. Сократ давно привык, что мама уезжает от него на работу каждое утро, но неожиданно воспротивился тому, чтобы от него уезжала фрёкен ван Гиннекен. Он схватил её за руку и пытался задержать и оставить дома.

— Гиннекен! — закричал он, забыв обращение «фрёкен» и «ван». — Ик хет Сократ.