Анне-Катрине Вестли - Аврора и Сократ [Повести]

В руке он держал длинную палку. Когда он увидел Аврору, он покачал головой и показал другой рукой на лестницу вверх.

— Да, но мой брюдер, — сказала Аврора. — Мин хеер брюдер.

Человек как будто пытался понять то, что она сказала, и он вдруг понял, что означают её слова и стал испуганно озираться вокруг. Вот он посмотрел на приоткрытую дверь.

К счастью, по той же лестнице к ним вниз сбежал папа.

— Что случилось, Аврора? — спросил он.

— Сократик, — произнесла Аврора. — Он где-то здесь.

Мужчина в форме, папа и Аврора заглянули внутрь. Они увидели большую красивую комнату с белыми стенами, зелёными пальмами и декоративным гротом с ключевой водой, а посредине грота — Сократа, плескавшегося и ужасно весёлого, и помазок, превратившийся в лягушку, больше в подводную, чем в надводную.

Мужчина в форме выглядел так, словно не смел войти в зал.

— Ди конингин, — сказал он, пребывая в явном отчаянии.

— Ага, — сказал папа. — Кажется, я понял, что он говорит. Сократ искупался в личном зале ожидания самой королевы.

Папа спросил у мужчины в форме, не собирается ли королева Голландии вылетать из страны сегодня? Ничего подобного, вылетать королева не собиралась, и никто не заметит, что в её гроте побывал сегодня маленький норвежский мальчик. И если бы она даже об этом узнала, то приняла бы случившееся за весёлую шутку. Мужчина наконец-то понял, что ничего страшного не случилось, он показал им весь этот небольшой зал, но папу интересовал только Сократ. Как он поедет на автобусе с мокрым мальчиком? С него ручьями польётся вода на то место, где они будут сидеть?

Мужчина пристально поглядел на папу. Он кивнул головой, пропал в двери и почти тут же вернулся обратно. Он принёс старый, потёртый и обтрёпанный комбинезон. Он отдал его папе, и папа ужасно его благодарил, потому что хоть комбинезон был и в десять раз больше, чем нужно, и рассчитан на взрослого мужчину, но он всё-таки был сухой. Папа снял с Сократа всё, что на нём было, и надел на него сухой комбинезон. Так Сократа приняли в штат аэропорта, пока он сидел на руках у папы, не теряя комбинезона, который в ином случае сразу бы с него свалился.

Сразу же по приезде домой Аврора с Сократом нырнули под одеяло, чтобы согреться, потому что Сократ после купания замерзал, а Аврора в этой поездке устала. К тому же она всё время поездки хранила помазок брата, который не был укрыт комбинезоном. Сам мокрый, он намочил и всю её юбку.

— Мы играем, что всё ещё находимся в аэропорту, — сказала Аврора и, когда мама с Гиннекен вернулись домой, заставила обеих пройти паспортный контроль, после чего ещё выслушать множество редких названий, главным из которых среди других был Стамбул. Названия городов Аврора посчитала в этой поездке едва ли не самым интересным.

— Мы побывали в месте, которого ты испугалась, — сказала Аврора маме. — И поскольку мы вроде бы боялись вместе с тобой, больше ты его не боишься.

— Всё хорошо. Большое тебе спасибо! — сказала мама.

Хорошо, что Аврора с Сократом подружились с Гиннекен. Теперь мама с папой стали по вечерам посещать театры или концерты и ходили в гости. Гиннекен так понравилось выступать в роли няни! Она охотно играла с детьми, и Аврора ничуть не жалела, что папа с мамой почти каждый вечер уходили из дома.

Дни летели за днями, и однажды Гиннекен сказала, что она взяла небольшой отпуск и может заниматься с детьми по утрам тоже. Папа уезжал с мамой в Гаагу и теперь получил возможность посмотреть всё, о чём мечтал, но в один из дней он остался дома с Сократом: Гиннекен взяла Аврору на занятия в подготовительную школу для маленьких. Теперь Аврора могла как бы между прочим сказать Нюсси: «Вот когда я посещала школу в Голландии…» Звучало здорово. Школьные занятия прошли замечательно: дети сидели, пели и рисовали маленького принца, родившегося в Голландии, — его звали Александр, и он был настоящий принц, а не сказочный, рассказывала Аврора, когда она вернулась домой.

— Завтра мы здесь — последний день, — сказал папа, — и мы приглашены на обед к Гиннекен.

Начнём с того, что это было немного печально, хотя еда была превосходная, но Аврора чувствовала: Гиннекен грустит оттого, что они уезжают. То же самое чувствовал и Сократ.

— Завтра утром мы поедем домой в Норвегию, — сказала мама. — Подумай об этом, Сократик!

— А как же Гиннекен?

— Гиннекен тоже поедет с нами, но не до конца пути, — сказал папа. — У неё сейчас отпуск.

Он о чём-то спросил Гиннекен: у неё зарделись щёки, и она быстро кивнула.

— Нах Гронинген, — сказала она. — Да хеб ик френдине.

Когда стало ясно, что Гиннекен поедет с ними, даже приготовленные ею блюда стали вкуснее.

Они поблагодарили её за обед, и мама сказала:

— А теперь пойдём к себе и упакуем вещи. А вы, Аврора и Сократ, ложитесь спать. Выезжаем рано.

Когда Аврора и Сократ легли каждый в свою постельку, они наблюдали забавную сцену. Мама крутилась по комнате со своим тайным рулончиком, который она купила в Амстердаме в Государственном музее. Его следовало вручить папе в день рождения, до которого оставалось совсем немного, но мама не хотела разглашать свой секрет. Чемодан папы был больше маминого, и рулончик мама собиралась уложить в него, иначе он мог бы помяться. Каждый раз, когда папа поворачивался к маме спиной, она пыталась вложить рулон в чемодан и положить поверх него какую-нибудь одежду, и каждый раз папа поворачивался обратно, и маме приходилось притворяться, словно ничего не происходит, и откладывать свою уловку.

— А вы знаете, какой сегодня день? — спросил папа. — Сегодня шестнадцатое мая и завтра, когда мы поедем, будет семнадцатое, а Сократик до сих пор не знает, что происходило семнадцатого мая.

— В этот день в Тириллтопене играет музыка, — сказала Аврора.

Пока они это обсуждали, маме удалось засунуть рулончик с картиной в папин чемодан.

На следующее утро маленькая синяя машина стояла полностью загруженная и готовая тронуться в путь и ждала своих пассажиров. Ей предстояла долгая дорога, но уже вчера в неё залили новое масло, накачали колёса и наполнили бак бензином доверху, так что он чуть не переливался.

А вот рессоры в машине не поменяли, так что, когда мама с папой, Аврора, Сократ и Гиннекен сели на свои места, машина довольно сильно просела. Хорошо ещё, что рессоры выдержали.

— Прежде чем отправиться в путь, давайте заглянем к тюльпанам.

Мама имела в виду не маленькую клумбу с тюльпанами, нет, она говорила о необозримых для человеческого глаза полях, на которых цвели красные, жёлтые и фиолетовые тюльпаны.