Анне-Катрине Вестли - Аврора на теплоходе [Повести]

— Вы ведь тоже не отсюда, — сказала мама. — Вы говорите, как мы.

— Да, конечно. Мы тоже с юга, как вы. Но это не главное. Мы здесь осели, чуть было не сказала я. Мой муж приехал сюда в качестве помощника судьи, в точности как вы, и нам так здесь понравилось, что мы дали друг другу слово никуда отсюда не уезжать. Надо же. Мы уже пожили в Финмарке, и в Тромсе. А сюда переехали несколько лет назад и здесь останемся. Сейчас я оставлю вас и пойду на кухню, надо же вас покормить. А вы пока побеседуйте.

Аврора никогда ещё не видела такой просторной гостиной. В ней, наверное, поместились бы десять гостиных из Тириллтопена. На стенах под высокими потолками висело много картин и полок с фарфоровыми фигурками. За один раз рассмотреть их было бы невозможно. Обогревалась гостиная большим камином, Сократу он понравился больше всего, ведь дома в Тириллтопене у них стояли не слишком красивые батареи. Сократ встал к камину как можно ближе и глядел на языки пламени, облизывающие поленья и тянущиеся вверх, где они исчезали в темноте печной трубы.

— У меня загорелся нос, — сказал Сократ.

— Повернись, чтобы погреть затылок, — посоветовала ему мама.

Сократ повернулся, но ненадолго: ему снова захотелось погреть нос, ведь тогда он видел живой огонь. Тут в гостиную вошли папа с судьей Томасом. Они уже сделали несколько рейсов вниз и вверх по широкой лестнице, внося чемоданы в дом.

— Чемоданы — только часть нашего груза, — сказал папа. — Хотя вообще-то мы не берём с собой в поездки так много вещей.

— Ну понятно, — ответил Томас. — Вы видели внизу у ворот небольшой дом? Сейчас темно, но утром вы его увидите. Вот там вы и поселитесь.

Хозяйка поманила к себе Сократа и дала ему в руки гонг.

— Попробуй-ка, постучи в него!

Сначала Сократ осторожно ударил в гонг, но потом набрался храбрости: все должны понять, что накрытый хозяевами стол — это дело серьёзное.

Аврора охотно принялась за еду, на катере «Молодец» была хорошая кухня, но мама с папой берегли дорожные деньги, они уже подходили к концу.

А теперь им накрыли стол, взрослые разговаривали между собой, а Аврора с Сократом ели. Сократ очень устал с дороги, глаза его слипались сами собой, но он всё равно ел.

— А теперь вы, наверное, уложите детей спать, — поинтересовалась хозяйка.

— Да, конечно, — ответила мама.

— Я провожу Сократа, — сказал папа. — И ты Аврора, тоже пойдёшь с нами.

— Я вам всё покажу. Ты хочешь, чтобы я уложила тебя, Сократ? — предложила хозяйка.

Сократ постоял и немного подумал. Потом он ответил: «Да». Он не сразу согласился на предложение. Он сначала подумал и лишь потом сказал «да», чему хозяйка очень обрадовалась.

— Пойдём вверх по лестнице, — сказала она. Они вошли в коридор, но не такой узкий и длинный со множеством дверей с обеих сторон, как в корпусе «Ц». Ничего подобного. Этот походил на большой зал с картинами на стенах и множеством дверей, но не таких, которые словно бы маршируют строем по стенам. Одна дверь в одном месте, другая — в другом, ещё две — рядом друг с другом, и ещё одна — в самом конце коридора.

— Вот здесь я уложу вас, дети, — показала хозяйка и завела их в маленькую уютную комнатку с двумя кроватями одна за другой. На стенах висело никак не меньше картин, чем в коридоре, на полках стояли книги, на полу красовался коврик, а в глубине уютно потрескивала небольшая железная печка. Сократ сел перед ней на корточки и попытался заглянуть внутрь через маленькое отверстие в дверце.

— Она что-то говорит там, внутри, — сказал он.

— Это огонь разговаривает с полешками, — объяснила ему Аврора.

Через некоторое время они, уже умытые, сидели в своих кроватях, а хозяйка им говорила:

— Надеюсь, вы хорошо выспитесь, а чтобы получше заснуть, попробуйте пересчитать окна и двери в доме.

В комнатке с одним окном и одной дверью это оказалось нетрудно. Сократ улёгся, хотя больше всего ему хотелось сидеть на корточках перед печкой, но он уже слишком устал и решил не вылезать из постели. А Аврора лежала, бодрствуя. Всё здесь было так ново. В комнатке было темно, и откуда-то до неё доносились незнакомые звуки. Дом был ужасно старый и немного поскрипывал. Авроре не хотелось лежать одной, но она не осмеливалась встать с постели. Во всяком случае, одна. Но вот, если завернуться в одеяло, сделав из него домик, можно, пожалуй, с кровати слезть. Она туго завернулась и сначала встала на пол одной ногой, а потом очень быстро — другой. И пошла к двери. Когда она вышла в тускло освещённый коридор, то вздохнула свободнее. Но светло в коридоре было только на этом месте, одной лампы на потолке, чтобы освещать весь длинный коридор, не хватало, а тёмных закоулков в нём притаилось множество. И без железной печки здесь было довольно холодно. Может, стоит немножечко посидеть на ступеньке лестницы? Она слышала доносившиеся снизу голоса папы и мамы. Ей не хотелось заходить к ним, но становилось всё холоднее. Тогда она, переступая по ступенькам, спустилась вниз. Теперь она отчётливо слышала голоса папы, мамы и хозяев. Аврора так туго натянула на себя одеяло, что сделалась совсем маленькой и будто под ним исчезла. Потом она легла у двери и потихоньку заснула. Мама с папой так оживлённо разговаривали, что засиделись допоздна. Потом они пошли спать. Папа споткнулся о лежащий рулон.

— Ой, что это такое? — воскликнул он.

— Это Аврора, — сказала мама. — Мы иногда забываем, что она ещё маленькая. Наверное, ей показалось непривычно спать в чужом доме, и вот она легла здесь, чтобы слышать наши голоса.

— В самом деле, я не рассказывал ей ничего интересного этим вечером, — сказал папа. — Но завтра утром мы это исправим.

Он отнёс её наверх, и, когда Аврора проснулась на следующее утро, она обнаружила, что спит у себя в кровати. Они с Сократом встали и начали свой первый день жизни в городке Фабельвик.

Аврора стояла и глядела в окно.

— Сократик, смотри! Там горы!

Горы были синие-синие, ведь солнце ещё не взошло и горы не желали пока ещё раскрывать перед Авророй все свои тайны.

К ней подошёл папа.

— Как ты думаешь, Аврора, мы пойдём с тобой в горы — в эти горы? Перед нами — весь Фабельвик. В нём так много интересного, что я сгораю от любопытства. Но нам нужно сначала встать, спуститься вниз и осмотреть наш будущий дом. В нём жил рыбак. Судья рассказал мне, что у него в семье было двенадцать детей. Сейчас они все взрослые, а некоторые из них даже успели состариться.

Когда они спустились вниз на завтрак, мама и судья Томас уже ушли в свои конторы, так что на кухне оставалась только жена судьи.