Анне-Катрине Вестли - Аврора на теплоходе [Повести]

— Вот, смотрите на этот кораблик, как тщательно он сделан! — восхищался папа. — Как раз такие корабли в старину ходили отсюда в Берген. Тогда их нагружали рыбой, кожей, морошкой и всем прочим. А обратно из Бергена везли разные продукты и одежду, нагружая их трюмы чуть не доверху. Взгляни, Аврора, вот у этого корабля на парусе стоит чёрная метка. Может, попробуешь догадаться, для чего она?

— Это пиратский корабль? — спросила Аврора.

— Нет, — сказал папа. — Когда-то у нас на севере жил такой священник и поэт, которого звали насмешливым именем Петтер Дасс [1] Дасс по-норвежски — «уборная». . Его все очень любили за то, что он знал и учил, как надо жить на море, как надо рыбачить и как бороться с непогодой. Когда он умер, все так горько его оплакивали, что стали ставить в честь его кончины на паруса чёрный квадрат, и этот чёрный квадрат на парусах кораблей прожил ещё сто пятьдесят лет.

— Да, у него было редкое имя, — согласилась Аврора.

Но тут она вспомнила, что искала и уже нашла. В одном углу стояли детские кровати с оградками. Одна была красная. Аврора долго на неё глядела и сказала:

— У меня ещё не было ни одной красной кроватки.

— Вот и получай эту, — согласилась жена судьи. — На ней собралось много пыли, но мы это поправим легко, лишь бы спустить её вниз по лестнице.

— Я отнесу кровати, — вызвался папа. — Буду спускать их по одной зараз.

— Лошадь! — закричал вдруг Сократ. — Смотрите, лошадь!

— Вы держите здесь лошадей? — удивился папа. Он уже увидел на чердаке так много любопытного, что ничуть не удивился бы, если бы здесь и вправду среди старья бродили настоящие лошади.

— Ах да, это старая лошадка-качалка, — сказала жена судьи. — Какая она была раньше красивая! У неё был самый настоящий лошадиный хвост. Сейчас его, конечно, пооборвали, краска облупилась, но вы заметили, что когда-то она была очень красивая?

— Лошадка, — повторил Сократ за женой судьи.

Она внимательно посмотрела сначала на Сократа, потом — на лошадку и наконец сказала:

— Возьми её на время. Я не могу её тебе подарить, ведь она принадлежит нашему младшему мальчику. Тому самому, кто собирается стать доктором в Фабельвике. Очень может быть, что он захочет взять её себе, если у него когда-нибудь родится мальчик или девочка. Но пока, Сократ, ты можешь ею пользоваться. Только нужно за ней ухаживать и не оставлять на дворе в непогоду.

— Я возьму её на время, не навсегда, — учтиво сказал Сократ.

— Вот ведь какой ты разумный, — похвалила его жена судьи. — Я понесу её, если твой папа справится с кроватью.

На чердаке стояли ещё две кровати — белая и синяя, и Сократ выбрал белую, потому что на ней у изголовья был нарисован корабль с раздувавшимися парусами. Так и решили. Спускали кровати по одной, и на долю папы сначала пришлась красная. Жена судьи взяла деревянную лошадку и повернулась с ней к лестнице. Папа шёл по лестнице первый, держа кровать перед собой. Она была довольно тяжёлая, но папа храбро улыбнулся и шагнул на ступеньку. За ним шла жена судьи, и как раз, когда папа одолел несколько первых ступенек, он чуть повернулся и взглянул на Сократа. А Сократ смотрел только на свою лошадку, а не на лестницу. Он свободно опускал ноги на ступеньки и улыбался лошадке.

— Сократик! — закричал папа. Он выпустил кровать и поймал Сократа в тот миг, когда нога мальчика продолжила своё движение в воздухе. Сократа поймали на лету, но вот красная кровать, застучав по ступенькам, обрушилась вниз. Она верой и правдой служила хозяевам много лет, то теперь время взяло своё. Казалось, что по крутой лестнице скатывается не меньше десятка кроватей, и из кабинетов на втором этаже выскочили и судья, и мама, и ещё двое служащих, все они остановились и задрали головы вверх.

— Да это же только мы, — успокаивала их жена судьи. — Мы хотели сойти как можно тише, но тут эта кровать…

— Это не кровать, а Сократ, — поправил её папа.

— Как? Сократик упал? — воскликнула мама.

— Нет, нет, но, если бы я не выпустил из рук кровать, упал бы Сократик, — объяснил папа.

Удивительно, но красная кроватка осталась целёхонька. С неё лишь в немногих местах облупилась краска.

— Да, в старые времена работали по-настоящему, — довольно заметил Томас. — Если бы с такой высоты упала современная кроватка, от неё остались бы только щепки.

— Ну раз уж мы вас потревожили, — сказала хозяйка — вы не откажетесь нам помочь и снести вниз ещё одну кровать и матрацы?

Она не хотела, чтобы папа повторил трюк с кроватью.

Красную кроватку отмыл папа, белую — жена судьи, а деревянную лошадку — Аврора с Сократом. Матрацы поставили у стены, и железная печка нагрела их, как могла, что заняло довольно много времени, потому что, если вы простояли на чердаке всю долгую зиму, прогреть вас как следует нелегко. Вечером, когда Аврора лежала в своей новой кроватке и выглядывала папу между столбиками оградки, ей показалось, что она познакомилась с ней как следует. А Сократ, привязав красным шарфиком лошадку к своей кровати, спал спокойно.

Дети спали, а внизу сидели папа и мама. Это был первый вечер в их новом доме, но папа сесть за пианино пока ещё не решался. Ничего, он подождёт наступления лета, ничего страшного не случится, мама с папой и так были заняты, они выбирали, где поставить садовую скамейку и где и как будут стоять стол и стулья. Папа взял с собой из дома множество книг, а вот полки не взял, так что и их тоже предстояло устроить. К тому же мама сказала:

— Хорошо бы нам купить какие-нибудь дешёвенькие шторы. Мы ведь сидим на свету, а за окном темно. Вот мне и кажется, что из темноты на меня кто-то смотрит.

— Да, в здешних краях в это время темнеет по-настоящему, — отвечал папа. — Мне тоже как-то не по себе, ведь там, в темноте, может таиться всё что угодно. Завтра мы купим шторы. Я куплю самые дешёвенькие, хотя мне всё же хочется, чтобы они были в красную клеточку.

— Отлично, но лучше ещё прикупить к ним шторки в синюю клетку, а то во всем доме они будут одинаковые. А между окнами должна быть какая-то разница.

— Хорошо, — согласился папа, — а как тебе нравится здешняя служба, Мари?

— Все хорошо, люди вежливые и приятные. Единственное, что тревожит: на следующей неделе я должна буду съездить в командировку. Мы вместе с судьей поедем на катере довольно далеко в море. И я не знаю, как буду себя чувствовать.

— Качели! — воскликнул папа. — Мы как-то о них забыли. Но, наверное, до весны построить их будет сложно. Столбы должны быть устойчивы и уходить глубоко в землю. Об этом, Мари, я ещё подумаю. Наверное, от морской болезни можно избавиться как-нибудь по-другому. Завтра, во всяком случае, я пойду и куплю шторы.