Анне-Катрине Вестли - Аврора на теплоходе [Повести]

— Тебе приснилось что-нибудь особенное сегодня, Аврора? — спросила она.

— Да, мне приснился «Молодец». Папа говорил мне, что мы, может быть, на нём ещё поплаваем.

— Конечно. Если вам нужно будет приобрести что-нибудь особенное, «Молодец» доставит вас в город, где много магазинов. Хотя у нас в Фабельвике тоже можно купить всё необходимое.

— Понятно, — сказал папа, — но только после того, как мы обоснуемся у вас по-настоящему.

Аврора знала, почему он это сказал. Папа говорил ей, что им придётся чуточку экономить, пока мама не получит зарплату, а до неё оставался ещё целый месяц. Деньги любят труд.

После завтрака они пошли осматривать дом. Он был бледно-зелёного цвета — почти белого, с коричневыми рамами и подоконниками, хотя красили его так давно, что, когда Сократ ткнул пальчиком в стену, краска задралась и сухой закорючкой упала вниз.

— Мы поставили в дом вашу мебель, которую привёз грузовик, — сказала жена судьи. — Единственное, что мы сделали ещё, — это попросили рабочих поднять кровати на второй этаж, чтобы избавить вас от лишних трудов. Вы сами расставите мебель в своё удовольствие. А теперь я пойду! Вам есть чем заняться. Но ещё одно. У вас же нет детских кроваток?

— Нет, — согласился папа. — Мы решили купить их на месте, когда приедем сюда. Но с этим можно повременить.

— Понятно. У меня есть три детские кроватки на чердаке, так что даже не думайте их покупать. Деньги вам ещё понадобятся.

— Это уж точно, — обрадовался папа.

— У меня есть и матрацы к кроваткам. Только их надо снять с чердака как можно скорее, чтобы проветрить. Так что, я надеюсь, дом вам понравится. Он не современный, но, как я считаю, очень уютный, и предыдущий помощник судьи настелил в нём новые полы, так что жить в нём будет удобно.

— Мы попали как в сказку, — сказал папа. — Подумай, Аврора, у нас будет свой собственный дом! Мы никогда ещё не жили отдельно.

— Я рада вашим словам, — улыбнулась жена судьи. — Я боялась, как бы вы не оказались из тех, кто вечно всем недовольны. Вам понравится в Фабельвике.

После этого хозяйка ушла, а Аврора, папа и Сократ зашли в крошечную прихожую с множеством деревянных крючков на стене. А потом они прошли в гостиную, примерно вдвое меньше, чем была у них в Тириллтопене, но с двумя окнами: одно с видом на далёкие горы и другое — на море.

— Я ничего тут менять не буду, — сказал папа. — Буду только сидеть и наслаждаться видами.

— А вот и пианино, — показала Аврора. Оно стояло в упаковочном ящике на полу.

— Ах, как же хорошо, что его уже доставили, — сказал папа.

— И садовая скамейка тоже тут, и стол… — продолжала Аврора.

Кухня была маленькая, но в ней стояла очень большая скамья. Плита тоже располагалась здесь, а рядом с ней — старая плита, которая отапливалась дровами, с множеством конфорок и чёрной трубой, пропадавшей в потолке. Жена судьи поставила в гостиной электрическую печку, а вот на кухне было довольно холодно. И на втором этаже, куда они взошли по маленькой и крутой лестнице, стояла такая стужа, что был виден пар от дыхания. Здесь располагались две комнаты, и в обеих стояли железные печки. В одной стояли ещё кровати папы и мамы, а другая, с синими стенами, коричневым полом и белыми подоконниками, пока пустовала. Здесь будут жить Аврора с Сократом.

— Посмотрим, как всё это будет выглядеть, когда мы поставим кровати, — сказал папа, — и повесим шторы в красную клеточку. Это будет роскошно!

— У нас совсем не осталось денег? — спросила Аврора.

— Немного. Но теперь нам не нужно будет покупать кроватки для вас, так что мы пройдёмся по магазинам и накупим всякой мелочи, которую покупать всё равно придётся. А сейчас сойдём вниз и посмотрим, сможем ли мы освободить из ящика пианино.

Это оказалось совсем нетрудно. Нужно было только сдвинуть несколько засовов, и пианино освободилось. И, хотя оно пока ещё стояло в центре комнаты, за него вполне можно было садиться.

— Дадим наш первый концерт в новом доме! — торжественно произнёс папа. Он поднял руки и стал играть, но очень быстро остановился.

— Что случилось? — недоумевал он. — У пианино пропал голос.

Он снова начал играть, но пианино звучало по-прежнему очень странно.

— Оно, наверное, в дороге состарилось? — предположила Аврора.

— Нет, оно только расстроилось. Найдём настройщика, он поработает над ним, и всё снова будет в порядке.

— А сейчас мы пойдём на чердак, — сказала Аврора. Её страшно интересовало, какую кроватку она получит. — А где Сократик?

— Пипи, пи, — прозвучало с кухни.

Папа и Аврора вбежали в кухню. Та по-прежнему пустовала, но потом внимание Авроры привлекла одна из дверок кухонной скамьи. Дверка была приоткрыта, и когда Аврора присела на корточки и заглянула в самый нижний ящик, она нашла там Сократа.

— Я исчез, — гордо сказал он.

— Понятно. А что это за маленькие чёрные пятнышки завелись у тебя на свитере? — спросила Аврора.

— Это мышиный помёт, — объяснил папа. — Значит, так, Сократик. Вряд ли всех нас, тебя, маму, Аврору и меня, устроит проживание в одном доме с мышами? Мы, конечно, не скажем об этом маме. Вполне может быть, что мыши отсюда уже ушли и чёрные точки внизу скамьи — это их прощальные подарки на новоселье. А теперь пошли!

Жену судьи они нашли на большой кухне.

— Вы, случайно, не знаете какого-нибудь мастера-настройщика пианино? Оно, можно сказать, охрипло, — сказал папа.

— Как же, знаю, он приезжает к нам раз в году, так что к лету он, наверное, ваше пианино настроит.

— Ага, я всё понял, — огорчился папа.

— А сейчас мы пойдём на чердак, — сказала жена судьи, — но ступайте по лестнице осторожно: они там, на втором этаже, в своих конторах работают.

Она приложила палец к губам и осторожно пошла к лестнице, одновременно что-то шепча. А Сократу это показалась таким забавным, что он зашикал на жену судьи и заулыбался ей.

Они пошли наверх ступенька за ступенькой, и лестница показалась им такой же узкой и крутой, как та, что была в маленьком доме, где они теперь жили. Хозяйка открыла дверь, и они заглянули на чердак поистине великанских размеров. Там стояли сундуки с одеждой, старые стулья, шкаф и ящики, чёрный письменный стол, тоненький стул и множество картин и кораблей. Но не тех, что ходят в море под парусами, а маленьких, игрушечных, сделанных точно так же, как большие.

— Глядя на них, мне хочется снова стать мальчиком, — сказал папа. — Тогда бы я забирался на чердак каждый день, тихо сидел бы тут в углу и рассматривал кораблики.

— Тут есть не только старые, но совсем недавние, — сказала жена судьи. — Мы время от времени убираемся и наводим порядок в конторе Томаса и отправляем сюда, на чердак, всё лишнее.