Эдит Несбит - Удивительные сюжеты Шекспира

Что значит имя? Роза пахнет розой,
Хоть розой назови её, хоть нет.

Распалась связь времён.

Ни у мужчин, синьор мой, ни у женщин
Нет клада драгоценней доброй славы.
Укравший мой кошель украл пустое:
Он был моим, теперь — его, раб тысяч;
Но добрую мою крадущий славу
Ворует то, чем сам богат не станет,
Но без чего я нищий.

Сокровище на свете разве есть
Ценней, чем незапятнанная честь?
Нужнее жизни добрая мне слава:
Её отдав, на жизнь утрачу право.

Жизнь — ускользающая тень, фигляр,
Который час кривляется на сцене
И навсегда смолкает; это — повесть,
Рассказанная дураком, где много
И шума и страстей, но смысла нет.

Как часто мы свершаем злое дело
Лишь потому, что так доступны средства!

— Что читаете, милорд?
— Слова, слова, слова.

В том и проклятье службы,
Что движутся по письмам, по знакомству,
А не по старшинству…

Не властны добродетель и величье
Здесь на земле избегнуть злоязычья.
И самая владычная рука
Унять бессильна желчь клеветника.

Как вдруг услышишь: этот скажет: «Ах»,
Другой: «Да, да», «Гм, гм», — прибавит третий.
Пусть это всё любимые словечки
Пятнающей невинность клеветы
Иль жалости, которая горюет,
Когда при ней клевещут на невинность,
Но, право, после этих восклицаний
«Она чиста» уже никто не скажет…

Нет, жало клеветы острей меча,
Укус — опасней яда нильских змей;
Дыхание её на крыльях бури
Летит, все уголки земли пятная,
Черня царей, цариц, и дев, и жён,
И даже тайны склепов отравляет
Ехидна клеветы.

Кто лишь из выгоды служил,
Тот — буря ли, беда ли —
Вещички бренные сложил,
И поминай как звали.

Лесть…
Подобна мерзкой, ядовитой жабе,
Надевшей бриллиантовый венец.

…надо записать,
Что можно жить с улыбкой и с улыбкой
Быть подлецом…

В нужде и чёрт священный текст приводит.
Порочная душа, коль на святыню
Ссылается, похожа на злодея
С улыбкой на устах иль на красивый,
Румяный плод с гнилою сердцевиной.
О, как на вид красива ложь бывает!

Вина убийцы может скрыться в тень,
Любовь не может; ночь её — как день.

…любил её, как сорок тысяч братьев
Любить не могут!

Путь истинной любви всегда тернист.

Любовь глядит не взором, а душой…

Она меня за муки полюбила,
А я её — за состраданье к ним.

Но ведь любовь слепа, и тот, кто любит.
Не видит сам своих безумств прелестных…

Нет, нет, нет, нет! Пойдём с тобой в тюрьму.
Там будем петь вдвоём, как птицы в клетке.
Попросишь у меня благословенья —
Молить прощенья на коленях стану.
Так будем жить, молиться, песни петь
И сказки говорить; смеяться, глядя
На ярких мотыльков; и у бродяг
Разузнавать о новостях придворных —
Кто в милости, кто нет, что с кем случилось;
Судить о тайной сущности вещей,
Как божьи соглядатаи… И так
В стенах темницы переждём мы распри
И ссоры власть имущих, что подобны
Приливам и отливам.

И я соединю свой меч с оливой.
Пускай война рождает мир, а мир,
Войну смирив, отныне будет свят.
Мир и война друг друга исцелят.

Теперь себя познал я, и в душе
Мир, что превыше всех земных блаженств, —
Спокойная, утихнувшая совесть!

Садись со мной и под ярмо Фортуны
Ты шею не склоняй, но пусть твой дух
Над всеми бедами восторжествует.

Когда помочь себе ты можешь сам,
Зачем взывать с мольбою к небесам?
Нам выбор дан. Те правы, что посмели;
Кто духом слаб, тот не достигнет цели.

Тот, у кого нет музыки в душе,
Кого не тронут сладкие созвучья,
Способен на грабёж, измену, хитрость;
Темны, как ночь, души его движенья
И чувства все угрюмы, как Эреб:
Не верь такому.

Гамлет, перестань!
Ты повернул глаза зрачками в душу,
А там повсюду пятна черноты,
И мне их нечем смыть!

Как ночь ни длится, день опять придёт.

Зима тревоги нашей позади.

Неблагодарность,
Ты, демон с сердцем мраморным! Когда
Ты в детях проявляешься — страшней ты
Чудовища морского!