Александр Варшавер - Повесть о юных чекистах

— Что же это за слово? — поинтересовался Бардин.

Вася пожал плечами.

— Кто его знает? Колька мне не открылся. Я так думаю — тревога. Может, и какое другое. Только после этого Колька галопом в село, а там — спасайся кто может!

Бардин заулыбался, а Вася с жаром заговорил:

— Верно, верно! Вы не смейтесь! Я сам проверил. Вот как дело было. Колька ускакал, а днем в Вишняки прибыли наши эскадронцы и аллюр три креста в Покровку, а банды тю, тю… и след простыл! Жители сказали, что еще утром ушла в лес. Чья это работа?

— Ты откуда знаешь? Ездил с эскадроном в Покровку? — спросил Бардин.

Вася хитро прищурил здоровый глаз и помотал головой:

— Зачем мне было туда ездить? Раскрываться? Я только шепнул взводному, сколько человек в банде, и враз отошел. А что банда ушла, я узнал, уже когда эскадрон вернулся на станцию.

— Колька тебе больше ничего не рассказывал? Не говорил, от кого телеграфист получает сигнал? — спросил Бардин.

— Он и сам про то мало что знает! Что с пацана спросишь? Я так думаю, что это кто-то с нашей станции весть подает…

Бардин заулыбался.

— Вы не смейтесь, товарищ начальник, — обиделся Вася. — Я этих гадов недобитых, на вокзалах насмотрелся. Все они заодно! Что кондукторы, что телеграфисты! Верно я говорю! Им бы только кусок пожирнее урвать… — горячился Вася.

— Ну! Ну! — успокоил его Бардин. — Так уж все они гады? А кто же тогда поезда водит? Кто хлеб везет голодающим?

Вася смущенно замолчал.

— Ты про телеграф в Вишняках кому-нибудь рассказывал?

— Никому, ничего, товарищ начальник! Только командиру эскадрона доложил, какие лошади в банде и чем она вооружена.

Бардин вышел из-за стола и протянул руку Васе:

— Спасибо, товарищ Рубаков, за разведку! Мы все проверим, и, может быть, тебе придется еще раз съездить в Покровку. О том, что рассказал здесь, помалкивай!

— Разве я не понимаю, товарищ начальник, чем меньше народа знает про такое дело, тем крепче тайность!

— Правильно понимаешь, боец Рубаков! — похвалил Васю Бардин. — Можешь идти!

Вася вытянулся, четко откозырял, а у дверей обернулся:

— А в Покровку я могу выехать, завсегда с полным удовольствием!

Когда за ним закрылась дверь, Бардин сказал:

— А ведь Вася прав. Много еще на железной дороге притаилось врагов. Надо будет проверить телеграфистов на вокзале…

— Кирилл Митрофанович, на днях мы получили письмо от комсомольца телеграфиста с вокзала? — напомнил Костя.

— Кажется, что-то об отправке скота? Где это письмо?

— Вы не стали им заниматься, а велели передать на проверку товарищу Семчуку, а он в отъезде. Но я хорошо помню его содержание.

— Ну-ну, напомни, о чем там речь!

Костя вкратце пересказал письмо, в котором младший телеграфист сообщал о странном случае. Во время дежурства пришел старший телеграфист и отправил его «погулять», сказав, что подежурит сам. Комсомолец не стал спорить, вышел в следующую комнату, а через тонкую перегородку услыхал, как старший стал выстукивать телеграмму. На слух он уловил неоднократно повторяющийся вызов: Малин, Малин. Потом разобрал: «Отправлены вагоны с крупным рогатым скотом, и цифры». Его удивило то, что с нашей станции никогда крупный рогатый скот не отправлялся. Когда он вернулся с «прогулки» и посмотрел книгу записей служебных телеграмм, отправленных за сегодняшний день, никакой отгрузки скота в Малин или в другой пункт там не оказалось. Комсомолец просил чекистов поинтересоваться этим делом.

— Поедешь на вокзал и проверишь все записи на телеграфе за последний месяц, — приказал Косте Кирилл Митрофанович.

Никаких записей о скоте, как и писал комсомолец, в книге не значилось. Начальник станции, к которому обратился Костя, подтвердил, что никогда крупный рогатый скот отсюда не отправлялся. Работники железнодорожного ГПУ дали хорошую характеристику комсомольцу-телеграфисту.

— Парень надежный, был чоновцем [21] ЧОН — части особого назначения. Организовывались из коммунистов, рабочих и комсомольцев. Во время гражданской войны привлекались в помощь ЧК и милиции для борьбы с бандитами. . Отец у него командир бронепоезда, мать работает в губкоме партии, — рассказал о нем начальник отделения ГПУ. — Такой не соврет.

Проверенный Костей сигнал потребовал немедленного расследования. Телеграфиста-комсомольца вызвали в ГПУ. Он снова повторил свой рассказ. Назвал число, когда это произошло.

— Я его хорошо запомнил, на следующий день были именины сестренки.

Чекисты установили, что в этот же день отправлялся в Покровку эскадрон особого назначения.

— Такие люди, — отозвался о телеграфисте Бардин, — наши верные помощники. Без помощи населения многое и надолго могло бы остаться нераспутанным. Запомни и будь ко всему и ко всем, кто к нам обращается, внимателен и чуток. Это тоже надо знать и уметь чекисту!

Бардин начал операцию, назвав ее «Испорченный телефон», с ареста старшего телеграфиста, но тот все отрицал, уверяя, что служебные телеграммы записываются в книгу, что он вообще никогда никаких телеграмм на станцию Малин не отправлял.

Тогда на станцию Малин выехал Костя. Местные работники ГПУ вместе с ним пересмотрели сотни метров телеграфной ленты и наконец нашли нужную телеграмму. В ней говорилось, что отправлены четыре вагона крупного рогатого скота и с ним едет хозяин, далее шла дата, соответствующая отправке эскадрона во главе с комэском. Телеграфист, принимавший эту телеграмму, был арестован и допрошен. Он показал, что неоднократно получал такие телеграммы и тут же с пометкой «весьма срочно» передавал их содержание на станцию Вишняки. За это ему каждый раз неизвестно от кого переводили по десять рублей.

Его показание было передано шифром Бардину. В тот же день на станцию Вишняки выехали Вася и с ним два работника ГПУ, одетые почти в такие же лохмотья, как и Вася. Они занимались «поисками работы» в пристанционном поселке, а Вася держался на самой станции, добывая себе пропитание «жалостными песнями». На четвертый день появился Колька. Он очень обрадовался, встретив «Гришу», рассказал, что банда только что прибыла, а завтра состоится свадьба его мачехи с Мефодием Никитченко. Банда будет гулять в Покровке не меньше недели, так как самогона Одарка наварила ведер пятнадцать.

— Всех кур и двух кабанов зарезала проклятая ведьма, — жаловался Колька. — А вернусь, ни одной кости не останется.

Как только появился Колька, один из чекистов вскочил на тормозную площадку проходившего поезда и с соседней станции послал телеграмму Бардину. На следующей день эскадрон прибыл в Вишняки и на рысях пошел в Покровку. Вместе с эскадроном на Колькиной лошади ускакал и Вася.

Незадачливый телеграфист, увидев прибывших кавалеристов, попытался скрыться, но был арестован чекистами. В аппаратной телеграфа среди мусора нашлись телеграфные ленты из Малина, извещающие об отправке скота.