Виктория Ледерман - Уроков не будет!

Владислава Константиновна очень много задавала. Но самое главное — она потом спрашивала то, что задавала. И на уроках говорила только по-французски. И заставляла группу отвечать по-французски на свои вопросы. Она учила правильно читать и правильно произносить. Слушала ответы, вздыхала: «О-ля-ля!» или «Кэль кошмар!». И ставила всем тройки. А иногда и двойки.

— Этот французский — просто жуть! — возмущалась группа. — Как это можно выговорить? Язык сломаешь! Эта Владислава Константиновна просто издевается над нами! Хотим Лидию Сергеевну!

Они теперь оставались в четверг после пятого урока на французский, хотя в расписании в этот день иностранного языка не было вовсе. Новая француженка решила, что трех раз в неделю недостаточно, чтобы догнать программу, и проводила лишний урок в свое свободное время. Вот и получалось, что французский надо учить почти каждый день. Теперь пришла очередь «англичан» злорадно хихикать и отпускать колкие шутки. Они были счастливы, что наконец-то наступила справедливость. Теперь «французы» мучаются так же, как мучились они.

Три недели спустя учительница третьего «А» забеспокоилась.

— Ребята! Почему у вас столько троек? — спросила она, оставив французскую группу после уроков. — До конца четверти осталось не так много времени! Вы что, совсем перестали учить французский?

«Французы» ошеломленно переглянулись. «Перестали учить»?! Да они никогда в жизни еще столько не учили! Этот французский им уже снится в страшных кошмарах!

Их словно прорвало. Они окружили Ольгу Викторовну и стали рассказывать ей про уроки французского, крича и перебивая друг друга. Они вдруг поняли, что она может помочь, защитить их от этой ужасной Владиславы Константиновны.

— Это просто жуть! — жаловались они Ольге Викторовне. — Она нам столько задает! И всегда на завтра! Мы не успеваем учить!

— Двадцать слов каждый день! — кричала Яна. — Они же просто в голове не помещаются, все двадцать! Лидия Сергеевна только пять задавала. И то не всегда спрашивала.

— Она говорит: читать текст восемь раз! Когда это я успею? — возмущался Артем. — У меня музыкалка, танцы и бассейн еще!

— Я читаю как всегда — «жардин», а она мне: «Надо читать „жардэн“», — негодовал Стас и передразнивал: — «В нос, Ковальчук, в нос! Этот звук носовой — жардэн-н-н-н-н».

— Она всем говорит одно и то же, — жаловалась Лера и очень похоже изображала Владиславу Константиновну. — «Кэль кошмар! Ваше произношение! О-ля-ля!»

— И зачем нам сдалось это произношение? Мы во Франции жить не собираемся! Верните нам Лидию Сергеевну! Мы с ней хотим учиться! — вопил Максим.

«Французы» говорили и говорили, вспоминали все свои обиды. Молчала только Даша Каткова. А потом вдруг тихо сказала:

— А мне нравится…

Все замолчали на секунду, а потом накинулись на нее:

— Что тебе нравится? Тройки и двойки получать?

— Да она их и не получает. У нее четверки.

— Ага, и все с минусом. Для отличницы четверки с минусом как для нормального человека двойки.

— Каткова, всем не нравится, а тебе нравится? С чего это вдруг?

— Я уже в песнях знакомые слова слышу, — застенчиво сказала Даша. — А позавчера новости на французском языке слушала. И про погоду поняла. Так здорово — понимать другой язык!

— Значит, Владислава Константиновна мучает нас, а ты ее защищаешь? — сердито спросила Лера.

— Она не мучает, а просто хочет нас научить.

— А Лидия Сергеевна, значит, не хочет?

— Лидия Сергеевна слишком добрая, — вздохнула Даша. — Вот мы все и разбаловались.

Ее слова потонули в общем гвалте. Все снова кричали и возмущались, и Ольга Викторовна едва смогла их успокоить.

— Все это очень странно, — сказала она. — Владислава Константиновна хорошо о вас отзывается. Я думала, вы подружились. Вообще-то в следующем году она будет работать в нашей школе. И она просила, чтобы ей отдали вашу группу насовсем.

— Нет! — в ужасе завопили все, кроме Даши. — Не надо насовсем! Мы не хотим к ней! Отдайте нам нашу Лидию Сергеевну!

— Хорошо, я поговорю с Владиславой Константиновной, — пообещала Ольга Викторовна. — Постараемся разобраться.

— Ничего не получится, — сказал Ромка, когда она ушла. — Нас никто не послушает. Учителя всегда заодно. Не видать нам больше Лидии Сергеевны.

— Я знаю, что надо делать. Надо все рассказать родителям, — предложил Максим. — Им не понравится, что мы съехали на тройки. Сразу все! Они пойдут к директору, нажалуются на француженку, и она уйдет обратно в свой институт.

Все очень обрадовались. Какой молодец Данилов! Как здорово придумал. Родители — это не учителя. Родители всегда за своих детей. Они пойдут и уберут из школы Владиславу Константиновну. И к ним вернется Лидия Сергеевна. Почти месяц прошел, может, она уже здорова?

— Только надо, чтобы вся группа была заодно, — сказала Лера. — Чтобы все родители пришли вместе. А то что же это получится: кому-то Владислава Константиновна плохая, а кому-то хорошая?

И она многозначительно посмотрела на Дашу.

— Мои родители никуда не пойдут, — отрезала та. — Я им ничего говорить не буду.

— А Каткова всегда против всех! — закричал Стас. — Она даже списывать не дает.

— Да ты и когда списываешь, двойки получаешь, — сказала ему Даша. — А вы все против Владиславы Константиновны, потому что у нее учиться надо. А вы хотите снова в телефоны играть и домашку не делать, как у Лидии Сергеевны. И пятерки ни за что получать, как раньше.

— Отличницы все такие вредные, — сказал Максим. — Ладно, мы и без нее обойдемся. Остальные все согласны?

— Все! — дружно взревела группа.

И все отправились по домам настраивать родителей против новой француженки.

Через неделю в школу вернулась Лидия Сергеевна. Ее рука была еще в гипсе, и учительница прикрывала ее длинной шалью. «Французы» не ожидали ее увидеть и кинулись к ней, едва не сбив с ног.

— Лидия Сергеевна! Вот это да! А нам сказали, что вы к нам больше не придете! Но мы все равно вас ждали, — радостно выкрикивали они, окружив ее плотным кольцом.

— Да куда же я от вас денусь? — улыбалась Лидия Сергеевна. — Как же я могу вас бросить? Вы же моя любимая группа. Я пока только вас буду учить, меня попросили к вам пораньше выйти. Я ведь еще болею. — Она показала руку в гипсе.

— Это все ваши родители, — прошипела Даша Ромке, когда все расселись по своим местам. — Это из-за них Лидию Сергеевну вернули. Даже долечиться не дали.

— Ты что, не рада ей? — спросил Ромка.

— Рада. Я ее тоже люблю. Только учиться хочу у Владиславы Константиновны. А она теперь будет учить не нас, а «французов» из третьего «Б». Ее туда перевели, — прошептала Даша.

— Вот пусть теперь они мучаются. А мы заживем по-старому! — потер руки Ромка.