Сергей Баруздин - Рави, Шаши, Снежок и другие

Через два дня они стали друзьями.

Черепаха спокойно ползала рядом с лежавшей собакой, а собака смотрела на черепаху полузакрытыми глазами, а иногда и бросалась её лизать. И панцирь, и голову. И черепаха терпела. Вроде ей это и нравилось.

Вскоре мы уехали на дачу - до осени.

Для собаки это счастье - бегай и гуляй весь день, а не то что в Москве - три раза прогулка и то на поводке.

- И для черепахи - счастье, - сказал мне сын. - Она будет гулять по траве…

Июль и август почти прошёл.

Сын каждое утро выпускал собаку и черепаху на волю, и они гуляли, и даже играли. И ели какие-то травы; собака - свои, черепаха - свои.

К концу августа погода испортилась.

Похолодало. Пошли дожди.

Но жизнь шла по-прежнему. С утра сын выпускал на улицу черепаху и собаку.

Было сыро, промозгло, дождливо. Собака радовалась. И черепаха ползала…

Но вот исчезла.

- Папа, черепахи нигде нет!

Собака прибежала домой, и вид у неё был тоже виноватый.

Мы пошли с сыном искать черепаху. Облазили под дождём всё - и кусты крапивы, и кусты малины, и заросли бузины, - но черепахи нигде не нашли.

Вернулись грустные.

Ничего не поделаешь!

Первого сентября сыну - в школу. Мы уехали с дачи.

Прошёл год, и наступило следующее лето.

И опять мы на даче. И опять для собаки это радость. Бегай, гуляй, не так, как в Москве.

Собака бегала и гуляла, пока мы разбирали вещи.

И вдруг примчалась к нам, мокрая, взъерошенная и очень беспокойная, и о чём-то явно просила нас - то сына, то меня.

- Пойдём посмотрим, - сказал мне сын.

Мы пошли.

Собака суетилась, но привела нас туда, куда надо.

Возле трубы, по которой идёт тепло на дачу, она раскопала землю, и там…

Там лежала наша черепаха. Вернее, панцирь её лежал.

Значит, черепаха искала тепло. И забивалась под землю ближе к трубе.

Мы с сыном закопали останки черепахи.

Собака всё поняла и не стала вновь разгребать насыпанную землю.

Поняла, что у нас с сыном не весёлое настроение, и так же грустно, опустив уши, побрела за нами.

Недавно мы с сыном, который уже подрос, совершили путешествие под Эльбрус.

Там на одном склоне горы мы увидели в траве черепаху. Такую же, как наша - бывшая.

- Давай не будем её ловить? - сказал мне сын.

- Конечно, не будем, - ответил я.

Собаки нашей с нами не было. И если бы она и была, то правильно бы поняла наш разговор.

Когда я был на Дальнем Востоке, то долго думал, что бы поинтереснее привезти оттуда в подарок овоим ребятам. Тигра, пожалуй, не довезёшь, мишку - тоже, ну, а кита - и подавно.

- А вы бурундучка отвезите, - подсказали мне охотники. - Мы его мигом словим. Он безобидный, симпатичный, в дороге удобный.

Достали они мне бурундучка. Маленький - меньше белки, рыжеватый, с чёрными полосами на спине и хвосте. На мордочке большие любопытные глаза и такие же любопытные уши. В общем, не зверь, а симпатяга. Так я его и назвал.

Приготовили Симпатяге небольшой ящичек с дырками, насыпали туда немного зерна и ягод. Только на дорогу!

Я взял ящичек и поехал на аэродром. На «Ту-104» до Москвы одиннадцать часов полёта. Погода хорошая. Доберусь!

В самолёте Симпатяга вёл себя настолько спокойно, что мои соседи даже не обратили внимания на незнакомого пассажира. Взревели моторы, и наша машина поднялась за облака. Теперь совсем хорошо: никто не услышит, как шевелится Симпатяга.

А Симпатяга шевелился, подставлял свою мордочку к дыркам ящика, пыхтел. Видно, очень ему было любопытно посмотреть, где он находится.

Прошло несколько часов полёта, и мы - в Иркутске. Посадка, опять взлёт, и вскоре Новосибирск. А от Новосибирска до Москвы рукой подать!

Вот уже самолёт наш идёт на посадку. Я прислушиваюсь. Симпатяга что-то замолк. Только что грыз зерно, поминутно подбегал к дыркам - и вдруг всё тихо.

Вышли мы из самолёта. Я сразу же приоткрыл ящик - хотел посмотреть, что случилось, но не тут-то было. Не успел я опомниться, как мой Симпатяга уже бежал по бетонному полю аэродрома в сторону леса. Да так бежал, что, наверно, на машине его не догонишь - не только пешком. Через минуту и хвоста его не было видно.

- Вот вам наказание за провоз незаконных пассажиров! - пошутил один из лётчиков.

- Да! Обидно. Перехитрил меня Симпатяга, - сказал я. - Доставил его бесплатно из Владивостока в Москву, а он удрал!

Прошёл месяц. Как-то в выходной день поехали мы с дочкой в лес. Он как раз неподалёку от аэродрома находился.

Ходим мы по лесу, грибы собираем.

Вдруг дочка как закричит:

- Папа! Папа! Смотри, зверёк!

Я подбежал. Гляжу - своим глазам не верю: сидит на суку мой Симпатяга. Сидит и на нас хитро так поглядывает.

- Это белочка, - говорит дочка. - Только почему-то очень смешная: полосатая вся.

Ну, я уж не стал огорчать её - рассказывать, как сбежал мой дальневосточный подарок. А про себя подумал: «Определённо это мой! Иначе, откуда же появился бурундук в Подмосковье!»

С крокодилами я познакомился давно, но вот случай, которого я и сам не ожидал.

В Дакаре - столице Сенегала - я оказался по пути в Чили. Меня встретили наши земляки, хорошие люди. По стране повозили, всё объяснили, потом привезли домой.

Дом наш, советский, посольский, а за рубежом нет большего счастья, чем оказаться в советском доме.

- Заходи, заходи! - говорил мне хозяин дома и познакомил с женой и с дочкой своей - восьмилетней Наташей.

Наташа прильнула ко мне, потянула куда-то, и папа её вслед за ней:

- Да вот - главное! Наташина гордость! Посмотрите! Правда, прелесть?..

Наташа провела меня в ванную и показала крокодила.

Точнее, крокодильчика.

Маленького, в половину метра длиной, зеленовато-серого, в бородавках.

- Посмотрите, какой он симпатичный, наш Топ-Топ! - сказала Наташа.

Крокодил плеснул воду в ванной и потянулся длинной мордой к Наташе, и глаза его - большие глаза - были при этом добрые и ласковые.

Наташа что-то сунула ему в пасть и тут же сказала:

- Я сейчас…

Она вернулась с бутербродом - хлеб и кусочек мяса - и сунула его мне:

- Дайте ему! Вы увидите, какой он ласковый, наш Топ-Топ!

Я взял у Наташи бутерброд вместе с бумажной салфеткой.

- А почему он Топ-Топ? - спросил я Наташу.

Папа посмотрел на неё сурово, а Наташа на папу просительно:

- Ну, можно, папочка! Я дяде Серёже объясню!..

- Можно, - улыбнулся папа.