Сергей Баруздин - Рави, Шаши, Снежок и другие

Она попала ему в ногу. Шанго споткнулся, упал. Потом вскочил и с испуга в ворота дома забежал. Тут мы общими усилиями и связали слона. Ну, доставили мы его обратно в зоопарк, промыли ранку на ноге. Она была, конечно, несерьёзная. И вот подумайте только - уже двадцать лет прошло. Шанго привык к зоопарку, к посетителям. Ничего не скажешь! Но меня к себе даже близко не подпускает. Я подошёл однажды, так после того в больнице пришлось полежать. Вот как меня он «приласкал». Значит, помнит, что я ему когда-то боль причинил. Неплохая у слона память!

В годы войны был у меня товарищ. Мы шутя называли его Звероводом. Это потому, что по профессии он - зоотехник, работал раньше в зверосовхозе. Ну, а на фронте, в нашем артиллерийском дивизионе, он был разведчиком. Очень гордился наш Зверовод своей военной профессией. И верно, лихим разведчиком он был!

Мы стояли на окраине большого немецкого города, когда нашего Зверовода неожиданно вызвал к себе командир дивизиона.

- Вы были до войны зоотехником? - с ходу спросил он.

- Так точно!

- И работали в зверосовхозе?

- Так точно. Выращивал соболей и серебристых лисиц.

- Отлично! - сказал командир. - Берите мою машину и немедленно отправляйтесь к коменданту города. Он вас ждёт.

Ничего не понимая, Зверовод спросил:

- А разрешите узнать, товарищ майор, зачем?

- Там узнаете, - сказал майор, сдерживая улыбку. - Торопитесь!

Прибыл Зверовод к коменданту города - молодому подполковнику.

Комендант задал ему те же самые вопросы, а потом сказал:

- Очень хорошо. Есть сложное поручение. Немедленно отправляйтесь в зверинец и берите бразды правления в свои руки. Я подписываю приказ о вашем назначении комендантом зверинца. Даю в ваше распоряжение роту солдат. Обеспечьте животных едой, накормите всех до одного, а то они кричат там с голоду. Немцы их уже дня четыре не кормили. И ещё одно, самое сложное. Там есть бегемот. Его ранило осколком в спину. Надо немедленно оказать ему помощь…

- Но простите! - взмолился Зверовод. - Я же зоотехником был, с лисами дело имел, но никогда…

- Я до войны тоже никогда не был комендантом города, - перебил его подполковник. - Музыку преподавал в школе. А сейчас приходится. Выполняйте! И, в случае чего, беспокойте меня. Смотрите, чтобы ни одна зверюга не пропала!

Хочешь не хочешь, а приказ пришлось выполнять. Явился Зверовод на место новой службы и ужаснулся. Хоть и небольшой зверинец, а хлопот в нём полон рот. Тигр, два медведя, обезьяны, птицы - вое ревут и галдят наперебой - еду просят. В бассейне голодные тюлени мечутся. Испуганные олени и горные козлы по дорожкам зверинца бегают. А тут ещё бегемот! Плавает бедняга в воде, вздымая волны, и от боли орёт так, что хоть уши затыкай.

Принялся Зверовод за работу. Сначала самое сложное сделали: накинули на бегемота канат, зацепили, подтащили его к решётке и тут связали. Теперь можно и рану промыть, залить её йодом да наложить швы. Рана не очень серьёзная, а кожа у бегемота толстая - заживёт!

Пока часть солдат возилась с бегемотом, другая - ловила разбежавшихся животных да корм для них доставала. Приближался вечер. Насытившиеся звери немного успокоились.

Настал час нашего отъезда. Зверовод, обрадованный тем, что справился с порученным заданием, прибежал к коменданту города.

- Разрешите, товарищ подполковник, ехать со своими? - попросил он.

- Нет! Так дело не пойдёт, - сказал комендант. - Оставайтесь на месте до тех пор, пока мы не найдём сведущих в «зверином» деле людей. Я уже послал запрос. А потом вы догоните своих.

- Да понимаете, - взмолился Зверовод, - стыдно мне! Этот бегемот за мной неотступно ходит, ну как поросёнок какой. Ребята смеются. Ведь я разведчик всё же, а тут бегемот…

- Ничего! - улыбнулся комендант. - Придётся потерпеть! Выполняйте!

Так мы и уехали без нашего Зверовода. А догнал он нас лишь через две недели возле Эльбы.

Первым делом явился к командиру дивизиона:

- Разрешите доложить, товарищ майор! Ваш приказ выполнен. Зверинец в полном порядке. Потерь нет. Бегемот здоров!

- Благодарю за службу! - весело сказал командир.

- Служу Советскому Союзу! - ответил наш товарищ. С того дня так и стали мы звать нашего Зверовода комендантом бегемота.

Как-то на одной выставке я увидел любопытную скульптуру. Это была голова собаки, вырезанная из дерева, - очень забавная и совсем как живая. Большие висячие уши, морда, покрытая густой шерстью, маленькие, чуть с хитринкой, глаза, кончик языка, смешно вывалившийся из полуоткрывшейся пасти.

Под этой скульптурой я прочёл название: «Топка».

Я с интересом рассматривал голову собаки и вдруг заметил, что морда её кем-то покусана. На дереве были следы зубов, а конец уха, видимо, подклеен.

«Занятно! - подумал я. - Кто же мог покусать деревянную собаку?»

Может быть, я и не вспомнил бы об этом, если бы не случайная встреча.

Шёл я недавно по улице и встретил человека с собакой, которая показалась мне знакомой.

- Простите, это же у вас Топка? - спросил я.

- Топка, Топка, - ответил незнакомец. - Наверное, вы портрет её видели на выставке?

И верно, Топка была очень похожа на своё деревянное изображение. Даже то, что у неё были короткие ноги и лохматый маленький хвост, меня не удивило. Именно такой я и представлял себе Топку.

Я сказал об этом хозяину Топки и, видимо, обрадовал его.

- Мне это приятно слышать. Кажется, работа удалась, - сказал он и тут же весело добавил: - А вот Топка по-своему мои труды оценила…

- То есть как по-своему? - не понял я.

- Да вот как. Когда сделал скульптуру, отошёл я в сторону, чтобы на неё взглянуть. А Топка, негодница, цап в зубы свой же портрет и давай с ним по всей мастерской гоняться. Рычит, лает, никак отдавать не хочет. Весь искусала, конец левого уха оторвала. Пришлось потом всё подправлять, подклеивать…

Пока мы разговаривали, Топка смотрела на нас одним прищуренным глазом. Вид у неё был довольно смущённый, словно она хотела сказать: «Очень глупо вышло - сама себя покусала».

Весной попал я на Камчатку - в дальний Корякский округ - в село Ачай-Ваям. Весна и тут чувствовалась, но снега лежали на три, если не больше, метра, а то и пурга задувала.

Тут совхоз, тут разводят оленей. Но олени пасутся, конечно, не в самом селе, а за сотни километров - в тундре.

Мы полетели туда на вертолёте «Ми-4», в верховья реки Аггки. Там я и остался.

- Правильно, - оказал мне бригадир Василий Иванович Кияв, когда улетел вертолёт. - Однако, у нас поживёшь. Посмотришь, что и как. А моя юрта - твоя юрта.