Анатолий Алексин - В стране вечных каникул. Мой брат играет на кларнете. Коля пишет Оле, Оля пишет Коле [сборник]

Она тихо, чтобы Нелька не слышала, спросила:

– От кого эти деньги, Коля?

– Там написано, – ответил я.

– Для чего они тебе? И на что ты собираешься их потратить?

– Это мое дело!

Тут вмешался отец:

– Как ты смог сегодня убедиться, Николай, ты еще не вполне самостоятелен. Ты вписан в мой паспорт, и я, стало быть, отвечаю за твои поступки.

– Тебе не придется за них отвечать. Я ничего плохого делать не собираюсь.

– Почему же ты не можешь нам прямо сказать?

Отец волновался. И, как всегда в таких случаях, у него начался кашель. И стал он сразу беспомощным: полез искать в карманах платок, не нашел его и прикрыл рот рукой, как бы извиняясь за свой кашель.

Мне показалось, это я виноват в том, что астма стала душить отца. И чтобы он больше не волновался, я сказал все, как есть:

– Должен купить подарок одному маленькому мальчику. Честное слово! Можете проверить.

– Мы не собираемся тебя проверять. Мы тебе верим… – сказала Елена Станиславовна.

Она сказала это для того, я думаю, чтобы успокоить отца. Или в самом деле поверила.

Привет Артамонову.

Еще раз спасибо.

Коля

Дорогая Оля!

Сегодня день рождения Тимошки.

В газетах часто попадаются фразы: «В день пятидесятилетия… В день восьмидесятилетия…» И я свое обращение к Тимошке так прямо и начал:

– В день твоего девятилетия ты, Тимофей, вполне заслужил два сюрприза, которые, в общем-то, нельзя назвать сюрпризами, потому что ты их очень давно ждал!..

Еще за неделю до этого я спросил у него:

– Ты к кому вписан: к маме или к папе?

– Как это – вписан? – не понял Тимошка.

Ну, я ему тоже объяснил, что каждый из нас обязательно к кому-нибудь вписан. И потребовал, чтобы в воскресенье, когда приедут родители, он выяснил этот вопрос. И чтобы попросил на недельку оставить дома тот паспорт, в который его вписали…

– Они не оставят, – сказал Тимошка.

– Тогда надо что-нибудь присочинить. В этом не будет ничего страшного, потому что потом ты расскажешь им и Феликсу всю правду.

– Какую правду? Я сам ничего не знаю.

– Не торопись. В день своего девятилетия все узнаешь!

– Паспорт они не оставят, – упрямо твердил Тимошка.

– А ты скажи, что в школе хотят устроить проверку: кто к кому вписан. Понятно?

Когда Тимошка стал в воскресенье все это растолковывать своим родителям, в комнату неожиданно вошел Феликс. Он-то прекрасно знал, что в школах ничего такого не проверяют. Но промолчал. И только на следующий день, когда родители уехали к себе на рудник, сказал Тимошке:

– Расскажи-ка мне, что ты затеял?

– Я тебе в день рождения расскажу, – пообещал Тимошка. – Тут хотят какие-то подарки мне подарить…

– Что, подарки стали по паспортам выдавать?.. Хорошо, договорились. Подожду до двадцать девятого.

– А куда мы понесем мамин паспорт? – спросил меня Тимошка в то утро, когда я поздравил его с девятилетием.

– Куда слетаются вести с разных концов света… Помнишь, что сказала Олина «посланка»?

– А куда они слетаются?

– Я должен угадать на расстоянии! Дай мне руку… Самое трудное отгадывание за всю мою жизнь! Учти это и не дыши!

Тимошка затаил дыхание, а я закатил глаза так глубоко, как еще никогда не закатывал, и говорю:

– Все ясно… Скорей на главную почту! Именно туда слетаются вести с разных концов света: письма, газеты, телеграммы!

– А что там будет? Какой подарок? – спрашивал он меня на бегу.

– Не знаю. Этого я не отгадывал…

Мы подошли к стеклянному окошку, где выдают корреспонденцию до востребования. И я сказал:

– Давай мамин паспорт!

Он протянул его мне, а я – девушке, сидевшей за стеклом.

– Вот здесь, видите, написано: «Тимофей. Сын…» Ему письмо должно быть, этому «сыну Тимофею».

Девушка стала быстро-быстро перебирать пальцами толстую пачку писем, открыток и извещений. Вытащила одно письмо и стала перебирать дальше.

– Не ищите, – посоветовал я. – Ему пока только одно письмо прислали…

– Откуда вы знаете? – пожала плечами девушка. И перебрала пальцами всю пачку до конца.

А потом протянула мне письмо и паспорт Тимошкиной мамы.

Я думал, что девушка высунется из окошка, оглядит «сына Тимофея», удивится, что он уже получает письмо до востребования, но она не удивилась и не стала выглядывать: ко всему, видно, привыкла.

Я торжественно вручил письмо Тимошке:

– На, возьми. Это первый подарок ко дню рождения. Ты его заслужил!

– Прочти… – сказал оробевший Тимошка.

– Нет, сам читай. На конверте же написано: «Тимофею». Значит, ты сам должен вскрыть и прочитать.

Он осторожно, чтобы не повредить лежавшее внутри письмо, надорвал конверт. И вытащил белый листок, на котором был написан твой, Оля, адрес. Всего полторы строчки… Но Тимошка очень долго изучал белый листок.

Это письмо до востребования я послал три дня назад.

Конечно, я мог бы просто сказать Тимошке, где ты сейчас живешь. Но мне показалось, что так интересней: Тимошка в день рождения получает письмо и твой долгожданный адрес прямо по почте, из окошка, откуда он еще никогда в жизни писем не получал!

– «Операция МИО» завершена! – торжественно воскликнул я. – Мы нашли Олю.

– Она долго будет там? – спросил Тимошка.

– Много лет… Мы ведь хотели, чтоб в Заполярье жил какой-нибудь наш знакомый. И чтобы мы с ним переписывались!

– Она будет мне писать? – спросил он.

– Конечно… Можешь не сомневаться!

В общем, Тимошка нашел, как и обещала ему «посланка», самую дорогую для него находку: тебя, Оля!

– Дай мне адрес, а то потеряешь, – предложил я.

– Нет, – коротко ответил Тимошка. И засунул письмо под пальто, в какой-то свой заветный карман.

Мы пошли в магазин покупать двухколесный велосипед.

Малыши, я заметил, очень долго выбирают себе подарки, а Тимошка прямо ткнул пальцем в первый попавшийся велосипед и сказал:

– Этот!

– Может быть… другого цвета? – спросил я.

– Какая разница? – ответил Тимошка.

Я сказал:

– Это второй подарок от Оли!

– От Оли?! – не понял Тимошка.

– Она прислала деньги. Вот и все, – объяснил я.

Он сам вынес велосипед на улицу… Но рассказать тебе Оля, как Тимошка впервые сел и поехал, я не смогу, потому что он еще не поехал. В магазине негде было кататься, и на заснеженной улице тоже.

Это было немного странно: мы несли по зимнему городу велосипед… Должно быть, люди так же удивленно оборачивались бы на нас, если б мы летом, в жаркий день, несли по улице зимние санки.

Кажется, просьбу, Оля, я выполнил… Нет, я не занял твое место в Тимошкиной жизни. Просто там, в его жизни, хватило места для нас двоих…

Коля

Дорогой Коля!

Ты преподнес два подарка Тимошке. Но вроде и мне…