Анатолий Алексин - В стране вечных каникул. Мой брат играет на кларнете. Коля пишет Оле, Оля пишет Коле [сборник]

– Я по-птичьи не умею, – хмуро ответил Тимошка.

– Как? Ты не умеешь подражать птицам?!

– Нет…

– Ну, знаешь ли, Тимофей! Этого я никак не ожидал! Тогда я немедленно научу тебя. Без этого мы просто провалим все дело. Вот слушай… И повторяй.

Я стал с посвистом прищелкивать, как самый настоящий дрозд, потом надрывно, тоскливо кричать, как чайка, потом несолидно тренькать, как синица…

– Феликс тоже умеет свистеть по-всякому, – сказал Тимошка.

И все же он смотрел на меня почти с восхищением. И даже начал сам потихонечку повторять за мной. А во дворе, под окнами, стали собираться ребята. Тогда мы прекратили наш первый урок.

Напоследок я не только отметил, что очки ему очень к лицу, но даже примерил их и сказал, что сам с удовольствием бы носил такие!

Вот и все, Оля. Я, значит, начал выполнять твою просьбу.

Коля

Да, совсем забыл! Срочно расскажи мне о каких-нибудь Тимошкиных тайнах: ведь я должен «отгадывать на расстоянии»!

Все эти дни, Оля, я думал о том, что бы мне еще отгадать на расстоянии, потому что это очень поразило Тимошку. Пока ты еще не успела рассказать мне о его тайнах, я решил отгадать что-нибудь сам, без твоей помощи. И заодно решил подсунуть Тимошке какую-нибудь неожиданную находку. Ты ведь писала, что он очень любит такие находки.

Я обыскал сарай во дворе, пошарил на черном ходу, но ничего интересного не нашел. Нельзя же было подсунуть Тимошке старый ржавый чайник без носика или сломанный стул без трех ножек!

Тогда я поискал дома и тоже не нашел ничего подходящего. «А не подложить ли ему горшок с маленьким зеленым стебельком, который должен потом разрастись?» – подумал я.

Елена Станиславовна услышала недавно в одной лекции, что полезно выращивать дома разную зелень, особенно у нас в городе, где так сильно дымит завод. На следующий день она притащила десять цветочных горшков с маленькими стебельками. «Эти росточки, – сказала Елена Станиславовна, – превратят нашу квартиру в ботанический сад. И все мы будем вдыхать кислород!»

«Пусть и Тимошка подышит как следует! – решил я. – Подсуну ему цветочный горшок! Елена Станиславовна и не заметит».

И вот сегодня, когда стало уже чуть-чуть темнеть, я взял один горшок и пошел на пустырь, который за Тимошкиным домом. Там я отыскал местечко потаинственней… На краю пустыря начали строить новый корпус, но пока успели поднять вверх только полтора этажа. В сумерках я представил себе, что это не этажи будущего дома, а остатки старой, полуразрушенной стены. Может быть, даже крепости…

Я подтянулся на носках и достал до окна первого этажа.

Поставил горшок на кирпичи, которые скоро будут держать на себе оконную раму.

Потом я подбежал к Тимошкиному дому. Немного пощелкал из-за угла дроздом, раза три ухнул совой. Тимошка тоже ухнул в ответ: мол, все спокойно, дома никого нет. Тогда я забрался на подоконник, спрыгнул в комнату и говорю:

– Слушай меня!.. Сейчас я буду снова отгадывать на расстоянии.

Он замер… Я снова закатил глаза, загадочно покрутил руками, подвигал немного ушами и объявил:

– Тебя ждет одна неожиданная находка!

– Где?

– Ни о чем не спрашивай: ты можешь сбить меня со следа…

– С какого следа?

– Со следа, который ведет к этой находке!

– Какой находке?

– Не задавай вопросов: не выводи меня из состояния…

– Из какого состояния?

– Молча иди за мной!

И Тимошка пошел за мной на пустырь. Время от времени я останавливался, изучал землю и даже принюхивался, искал след.

Когда мы стали подходить к стройке, я зажмурился и сказал:

– Не смотрю, но вижу! Как это странно: еще никто не живет, а в окне уже… цветочный горшок!

– В каком окне?

– Ну, в самом первом от… угла.

Тимошка подбежал поближе, обернулся ко мне и пожал плечами: никакого горшка не было.

– Не может быть! – воскликнул я. Приподнялся на цыпочках, дотянулся до окна и увидел несколько комочков земли на кирпиче.

Это было все, что осталось от неожиданной находки. Кто-то нашел ее раньше нас.

А вечером Елена Станиславовна подняла тревогу: «Где цветочный горшок?»

– Может, он выпал… на улицу? – сказал я.

– Но он же мог разбить кому-нибудь голову! Там, на тротуаре, должны были остаться черепки…

– От головы?

– От горшка! Неуместные шутки. Выгляни, Коля! Внизу не валяются черепки?

Я выглянул и сказал, что никаких черепков нету.

– Наверное, дворник подметал тротуар, – предположил я.

– Нельзя ли взять на полтона ниже. Вы мешаете заниматься! – крикнула Нелька из другой комнаты. Она разучивала новую музыкальную пьесу.

– Ты могла бы попросить об этом вежливей, – так тихо прошептала Елена Станиславовна, что услышал ее только я.

А Тимошка стал, кажется, немножко сомневаться, могу ли я отгадывать на расстоянии.

Коля

Дорогой Коля!

Моя мама говорит, что к каждому больному нужно подходить индивидуально, учитывая особенности его организма и характера. И к здоровому человеку, я думаю, надо подходить так же. Ты это учел, Коля, при первом разговоре с Тимошкой: он ведь обожает все необычное и таинственное. И ты, мне кажется, это любишь… Но только очень прошу: не увлекайся чересчур! А то вы так и будете говорить друг с другом шепотом да птичьими голосами…

И не нужно пугать Тимошку совиным уханьем. Он ведь впечатлительный мальчик, а нервничать ему, мама сказала, вредно.

Артамонов стал немного другим. Помалкивает, словно бы призадумался…

И наконец, Коля, самое главное: о Тимошкиных «личных тайнах». Есть у него тайны, но я не могу о них рассказать: это было бы нечестно, несправедливо.

Я раскрою тебе что-нибудь совсем незначительное, чего Тимошка и сам не таит.

Ну вот, например, есть у него такая особенность: он обедает по своей собственной системе – сперва ест второе, а потом уже первое. Так, по-моему, на всем белом свете никто, кроме него, не обедает. И если ты это «угадаешь на расстоянии», он изумится.

Тимошка записывает в тетрадке, сколько раз он прочитал какую-нибудь особенно интересную книжку или посмотрел увлекательный фильм. Я запомнила, что «Гиперболоид инженера Гарина» он читал семь раз, а картину «Подвиг разведчика» смотрел раз одиннадцать или двенадцать. По-моему, все же двенадцать! Угадай и это «на расстоянии». Настольная его книжка – «Швамбрания». Или, верней сказать, – «встольная»: она всегда лежит у него в столе, слева. Он ее никому не показывает, чтобы не взяли читать (это, пожалуй, единственное, чем он не хочет делиться!). А ты возьмешь и отгадаешь – опять, конечно, «на расстоянии»: раскрой, мол, левый ящик стола, там у тебя «Швамбрания» спрятана! Он изумится!

Раз уж сказал, что умеешь отгадывать, так отгадывай, а то он тебе ни в чем верить не будет.