Анатолий Алексин - В стране вечных каникул. Мой брат играет на кларнете. Коля пишет Оле, Оля пишет Коле [сборник]

Сначала я просто хотела помочь Феликсу. Он ведь все время занят: то у нас в школе, то в штабе дружинников, то в библиотеке…

Тимошка и привязался ко мне. Так сильно мы с ним сдружились, что я не отважилась сказать ему правду, когда уезжала. Сказать, что уезжаю навсегда… просто не смогла. И пообещала, что скоро вернусь. Даже адреса не оставила: родители, мол, будут ездить с геологической партией где-то недалеко, по Уралу, – и я с ними. А потом, дескать, вернусь обратно…

Тимошка ждет, что я снова приду к нему, как это бывало раньше.

Но вместо меня, Коля, должен прийти ты. И как-то… занять мое место в Тимошкиной жизни. Понял? Тогда уж можно будет сказать, что я, наверно, не приду больше в дом на Лесной улице. Там, в третьей квартире, ты должен подружиться с Тимошкой. Но сперва приди туда тайно от всех и даже от Феликса: может быть, он не захочет, чтобы кто-то еще вмешивался в их жизнь. Меня он сам просил помочь, а тебя не просил. Если ты станешь настоящим другом Тимошке, тогда Феликс обрадуется – и тайна будет не нужна.

Это и есть моя просьба. Тимошка днем всегда дома, ты легко застанешь его. Феликс пишет, что Тимофей даже на полчаса боится уйти куда-нибудь: а вдруг я приду? Принеси ему книги. Лучше всего Жюля Верна. Или что-нибудь такое… И не позволяй снимать очки. Скажи, что они ему «идут», что он в них выглядит совсем взрослым. Скажи между прочим…

И еще раз хочу напомнить: он любит всякие поиски, находки и таинственные истории. А кто их не любит?

Я хочу, чтобы ты привязался к Тимошке. Такого поручения я дать не могу. Но хорошо было бы!

Оля

Здравствуй Оля!

После того как пришло твое последнее письмо, я все время думаю: как мне начать разговор с Тимошкой? Я уже три раза внимательно слушал по радио передачи для родителей. И кое-что записал в тетрадку.

Я сначала решил, что буду воспитывать Тимошку по всем правилам педагогической науки. Я даже составил и выучил наизусть текст своей первой педагогической беседы, где было много примеров из жизни, пословиц и поговорок. По радио говорили, что их язык «наиболее убедителен».

Но когда я зубрил эту речь, мне вдруг стало как-то очень скучно. И тогда я подумал, что Тимошка может заснуть, пока я буду произносить все свои пословицы, поговорки и примеры из жизни. Особенно, если он любит Жюля Верна…

Я долго думал – весь день и почти всю ночь. И решил действовать без всяких бесед. А как именно, напишу в следующем письме, потому что как раз в эту минуту отправляюсь к Тимошке: он, наверно, уже вернулся из школы.

Коля

Здравствуй, Оля!

Вчера я познакомился с Тимошкой. Было это так.

Я рассчитал, что Тимошкины окна должны быть крайними слева, на первом этаже. Потом пошел во двор, спрятался за углом дома и начал оттуда ухать по-совиному, будто условный сигнал подавать. Сова, знаешь, всегда неспокойно кричит, словно пожарную тревогу в лесу объявляет. Я даже немного перестарался, потому что Тимошка сразу высунулся в окно и стал тревожно оглядываться по сторонам. Я вышел из-за угла и, таинственно прикрыв рот рукою, спросил:

– Ты Тимофей?

– Я… Тимофей! – ответил он.

Я повнимательней оглядел его и говорю:

– Да, вроде похож… по описанию совпадает… Тогда ты мне и нужен!

И полез прямо в окно. Тимошка опомниться не успел, как я уже спрыгнул к нему в комнату. Он смотрел на меня исподлобья, недоверчиво.

– А ты кто? – спросил он.

– Нам с тобой поручена «Операция МИО»!

– МИО?.. – переспросил он.

– Это сокращенное слово. Оно обозначает: «Мы ищем Олю!» Понимаешь? Она же адрес переменила, и мы обязаны ее отыскать!

– Мы с тобой?..

– Ну да! Ты ведь был ее самым ближайшим другом! Так мне сказали…

Тимошка с удовольствием подтвердил:

– Да, я был другом.

– Ты хочешь найти Олю?

И тут я увидел, что Тимошка действительно очень скучает по тебе, что он даже, может быть, ничего другого и не хочет, как только найти тебя. Он повернулся ко мне тем самым затылком, про который ты писала, и полез согнутым указательным пальцем под очки.

Потом он настороженно спросил:

– И ты тоже… ее друг?

Он не хочет, чтобы у тебя были на свете, кроме него, еще какие-нибудь друзья. Я ответил Тимошке:

– Нет, я не очень уж близкий друг. Но мы учились с ней вместе. И поэтому мне поручили…

– А Феликс ничего про это не говорил…

– Твой брат не должен об этом знать!.. Ни в коем случае! – полушепотом предупредил я.

– Почему? – еще больше насторожился Тимошка. – Я ему все говорю.

– А этого говорить нельзя. Понимаешь, мы должны сами, без помощи взрослых, найти Олю! Она уехала и не дает о себе знать. А мы должны отыскать ее.

– Как же мы ее найдем?

– Тут поможет одно мое свойство… ну, которое отличает меня от всех других людей!

– Какое свойство?

– Скоро узнаешь! – пообещал я. И шепнул ему в самое ухо, будто кто-то мог нас услышать: – Нам с тобой и срок дали: двадцать девятое декабря!

Я закатил глаза так, чтобы одни только белки были видны (я умею это делать), загадочно покрутил руками в воздухе, подвигал ушами (я тоже умею) и добавил:

– Кстати, как мне только что стало известно, двадцать девятое – это день твоего рождения!

– Откуда стало известно?..

– Я отгадываю на расстоянии. Это и есть мое особое свойство!

Всем известно, что некоторые артисты дают «сеансы отгадывания на расстоянии». Я стал объяснять:

– Ведь день твоего рождения будет почти через два месяца. Значит, этот день от нас на большом, так сказать, расстоянии. А я его отгадал… Понимаешь?

Тимошка смотрел на меня уже с уважением. И потребовал:

– Отгадай еще что-нибудь!

– Я даю сеансы отгадывания только раз в день, – устало сообщил я. – Потому что это требует сильного напряжения нервной системы.

И вытер лоб рукавом.

– А потом еще что-нибудь отгадаешь?

– Обязательно!

– Феликс тоже умеет показывать фокусы, – сказал Тимошка.

Он сравнивал меня со своим старшим братом, и я подумал, что это уже неплохо.

Чтобы закрепить первый успех, я пообещал:

– Двадцать девятого подарок тебе принесу! Ко дню рождения…

Тимошка, видно, не очень ценит подарки. Он промолчал. А я, чтобы выжать из него ответ, добавил:

– Велосипед хочешь?

Он вновь промолчал.

– Ты думаешь, трехколесный, да? Нет, двухколесный, настоящий. Со звоночком! – продолжал я настаивать.

Тимошка только пожал плечами. Мое умение отгадывать на расстоянии произвело на него большее впечатление, чем двухколесный велосипед.

Я хотел еще решительней завлечь Тимошку в «Операцию МИО» и предупредил его:

– Вызывать тебя буду условным знаком: каким-нибудь птичьим голосом. А ты так же точно будешь мне отвечать. Если ответишь – значит, никого дома нет и я могу смело лезть в окно!